Конечно, поначалу при таком методе рукопись имела не совсем естественный вид – ведь никто из нас не пишет одну и ту же букву всегда одинаково, не говоря уже о соединении букв и о разных виньетках, коих не чурался и Александр Сергеевич. Так что потом Жене пришлось весьма кропотливо поработать над письмом в режиме рисования. Ну а в конце, когда все было готово, то окончательный вариант «выгнали» на лазерном принтере на ту пожелтевшую бумагу, что осталась в неоконченном дневнике кассировской прабабушки.
– То есть пушкинское письмо – плод компьютерной мистификации, -подытожила Надя. – А как же текст – может, вы и стиль Пушкина подделали при помощи компьютерных программ?
– Здесь тоже имелись свои трудности, – признался Василий. – Стиль Пушкина я имитировал, может, и не особо мастерски, но все же достаточно правдоподобно, а за образцы взял реальные письма Пушкина, в том числе и к другим дамам, каковые опубликованы в том же павленковском издании. Правда, здесь мне пришлось обратиться к нашей писательнице госпоже Заплатиной – она дала несколько дельных советов из области литературной стилистики. Сложнее было с правописанием – особенно с употреблением всяких i с точкой, ятя, фиты и прочих ижиц. Приходилось искать соответствующие слова в текстах. В общем, что получилось, то получилось. Конечно, если бы Петр Петрович показал нашу продукцию настоящему пушкиноведу, то тот сразу определил бы подделку, но у нас в Кислоярске таковые не водятся, а везти ксерокопию на экспертизу в Москву или Питер господа аферисты не рискнули – иначе, гм, оригинал мог бы уплыть мимо них. Петр Петрович и его сообщник-лжебизнесмен прекрасно понимали, что на пушкинских эпистоляриях они заработают много больше, чем на тургеневских, и чтобы их заполучить, готовы были даже расстаться с теми девяносто тысячами, что «зажилили» Кассировой.
– Да, Василий Николаич, – задумчиво отпил Серапионыч пару глотков остывшего чая, – но все же вы, как мне кажется, несколько рисковали. Сколь бы слабо эти жулики не разбирались в литературе, но не могли же они совсем ничего не заподозрить!
– Риск был, – согласился Дубов. – Я даже представляю себе их спор. Один говорил, что дело верное и наваримся еще больше, чем на Кассировой, даже если придется выложить баксы. А другой наверняка сомневался – мол, подозрительно, что в последние дни письма великих писателей просто косяками пошли. И заметьте, друзья мои – Петр Петрович назначил место для совершения сделки именно в «Трех яйцах всмятку». Понятно – он ведь человек Железякина и мог заранее ознакомиться со всеми ходами-переходами ресторана. Наверняка он еще и надеялся, что попутно удастся нас облапошить – взять письмо, а денег не отдать. Потому-то и приглашал нас с Надей в отдельный номер. Но я заранее попросил инспектора Столбового быть начеку, хотя до его вмешательства, слава богу, дело не дошло.
– Что ж, Василий Николаич, поздравляю вас с успешной операцией, -отхлебнул Серапионыч еще глоток чая со скляночной добавкой. – И что вы теперь собираетесь делать?
– Как что? – удивился Дубов. – Вернуть деньги Кассировой. Так что, доктор, если вам не трудно, пригласите ее ко мне в контору ну хотя бы сегодня часов в шесть. А заодно и сами заходите. Только не говорите госпоже Кассировой, зачем я хочу ее видеть, пусть это будет маленький сюрприз. -Василий Николаевич глянул на свои дамские часики. – О, что-то мы тут засиделись. Пора и за дела.
Доктор поспешно допил остатки чая, и все трое покинули зал ресторана.
* * *
Ровно в шесть вечера отворилась дверь, и, совсем как несколько дней назад, в сыскной конторе появились Софья Кассирова и Серапионыч. Как и в прошлый раз, доктор поддерживал поэтессу под руку, а лицо госпожи Кассировой выражало египетскую муку.
– Добрый вечер, Василий Николаевич, – голосом умирающего аллигатора произнесла Софья. – Добрый вечер, госпожа... – Эти слова относились к Чаликовой, которая, в отличие от прошлого раза, находилась не в «девичьей», а тут же в конторе, сидя на стульчике у окна.
– Госпожа Чаликова, – представил Дубов Надю. – Помогает мне вести ваше дело.
– Вы меня пригласили, чтобы сообщить, как продвигаются поиски? -таким же слабым голосом продолжала поэтесса.
– Да, пожалуй, – согласился детектив. – Хотя, собственно, поиски уже завершены. Наденька, прошу вас!
Надя с трудом оторвала от пола стоявшую в углу за фикусом хозяйственную сумку, поставила ее на стол Дубова, заблаговременно освобожденный от всего лишнего, и с ловкостью фокусника-иллюзиониста принялась извлекать тысячедолларовые пачки. Кассирова с широко открытыми глазами и ртом глядела на чаликовские священнодействия.
– Ровно девяносто тысяч, – провозгласил сыщик, когда содержимое хозяйственной сумки иссякло, а на столе выросла приличная горка.
– Василий Николаич! – вскричала Кассирова, когда до нее наконец-то дошел смысл происходящего. – Вы нашли их! – И не успел Дубов увернуться, как поэтесса заключила его в могучие объятия.
– Ну что вы, зачем же так, – смущенно бормотал детектив, пытаясь освободиться от железных тисков, похожих на пасть священного нильского крокодила.
Внезапно Кассирова перешла на деловой тон:
– Простите, но вы сказали, что здесь девяносто тысяч. А я потеряла сто.
– Ну знаете, – ахнула Надя, – сказали бы спасибо, что вообще...
– Насколько я помню, – поспешно перебил Василий, потирая пострадавшие бока, – вы обещали десять тысяч посреднику. Он их и получил. А вот ваши девяносто – потрудитесь пересчитать.
Издав горестный вздох дочери фараона, потерявшей возлюбленного в водах священного Нила, госпожа Кассирова принялась пересчитывать «зелененькие», но тут зазвонил телефон. Дубов поднял трубку:
– Сыскная контора слушает. А, добрый денек, Ольга Ильинична.
– Василий Николаич, вы не очень заняты? – сквозь помехи раздался из трубки знакомый голос писательницы Заплатиной. – Угадайте, откуда я звоню.
– Судя по слышимости, откуда-то с Марса, – наугад предположил детектив.
– А вот и не угадали! Из вашей гостиной на Барбосовской. Заглянула к вам в гости, но не застала, а Софья Ивановна уговорила меня вас подождать. И даже напоила чаем со своими непревзойденными сандвичами.
– Да, сандвичи у Софьи Ивановны бесподобные, – согласился Дубов. -Ольга Ильинична, если вы не спешите, то подождите – я скоро буду. Вот отпущу клиента...
– Нет-нет, ради меня не торопитесь, – ответила госпожа Заплатина, -просто пока Софья Ивановна готовила сандвичи, я взяла с полки павленковского Пушкина и еще раз просмотрела его переписку.
– И что же?
– Не хочу вас разочаровывать, но боюсь, что с тем якобы пушкинским письмом мы с вами дали маху.
– То есть? – чуть нахмурился Василий.
– Мы написали его по-русски, а в ту пору с дамами было принято переписываться по-французски. У Павленкова имеются даже соответствующие примечания. Разве что письма Пушкина к Наталье Николаевне: пока та была его невестой Н.Н. Гончаровой, он писал к ней по-французски, а когда она стала его супругой Н.Н. Пушкиной, то уже перешел на «великий и могучий». Кстати, это ведь Александр Сергеич так его назвал?
– Нет, кажется, Иван Сергеич, – не совсем уверенно ответил Дубов. При этом имени Кассирова оторвалась от пересчета долларов и нервно оглянулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– То есть пушкинское письмо – плод компьютерной мистификации, -подытожила Надя. – А как же текст – может, вы и стиль Пушкина подделали при помощи компьютерных программ?
– Здесь тоже имелись свои трудности, – признался Василий. – Стиль Пушкина я имитировал, может, и не особо мастерски, но все же достаточно правдоподобно, а за образцы взял реальные письма Пушкина, в том числе и к другим дамам, каковые опубликованы в том же павленковском издании. Правда, здесь мне пришлось обратиться к нашей писательнице госпоже Заплатиной – она дала несколько дельных советов из области литературной стилистики. Сложнее было с правописанием – особенно с употреблением всяких i с точкой, ятя, фиты и прочих ижиц. Приходилось искать соответствующие слова в текстах. В общем, что получилось, то получилось. Конечно, если бы Петр Петрович показал нашу продукцию настоящему пушкиноведу, то тот сразу определил бы подделку, но у нас в Кислоярске таковые не водятся, а везти ксерокопию на экспертизу в Москву или Питер господа аферисты не рискнули – иначе, гм, оригинал мог бы уплыть мимо них. Петр Петрович и его сообщник-лжебизнесмен прекрасно понимали, что на пушкинских эпистоляриях они заработают много больше, чем на тургеневских, и чтобы их заполучить, готовы были даже расстаться с теми девяносто тысячами, что «зажилили» Кассировой.
– Да, Василий Николаич, – задумчиво отпил Серапионыч пару глотков остывшего чая, – но все же вы, как мне кажется, несколько рисковали. Сколь бы слабо эти жулики не разбирались в литературе, но не могли же они совсем ничего не заподозрить!
– Риск был, – согласился Дубов. – Я даже представляю себе их спор. Один говорил, что дело верное и наваримся еще больше, чем на Кассировой, даже если придется выложить баксы. А другой наверняка сомневался – мол, подозрительно, что в последние дни письма великих писателей просто косяками пошли. И заметьте, друзья мои – Петр Петрович назначил место для совершения сделки именно в «Трех яйцах всмятку». Понятно – он ведь человек Железякина и мог заранее ознакомиться со всеми ходами-переходами ресторана. Наверняка он еще и надеялся, что попутно удастся нас облапошить – взять письмо, а денег не отдать. Потому-то и приглашал нас с Надей в отдельный номер. Но я заранее попросил инспектора Столбового быть начеку, хотя до его вмешательства, слава богу, дело не дошло.
– Что ж, Василий Николаич, поздравляю вас с успешной операцией, -отхлебнул Серапионыч еще глоток чая со скляночной добавкой. – И что вы теперь собираетесь делать?
– Как что? – удивился Дубов. – Вернуть деньги Кассировой. Так что, доктор, если вам не трудно, пригласите ее ко мне в контору ну хотя бы сегодня часов в шесть. А заодно и сами заходите. Только не говорите госпоже Кассировой, зачем я хочу ее видеть, пусть это будет маленький сюрприз. -Василий Николаевич глянул на свои дамские часики. – О, что-то мы тут засиделись. Пора и за дела.
Доктор поспешно допил остатки чая, и все трое покинули зал ресторана.
* * *
Ровно в шесть вечера отворилась дверь, и, совсем как несколько дней назад, в сыскной конторе появились Софья Кассирова и Серапионыч. Как и в прошлый раз, доктор поддерживал поэтессу под руку, а лицо госпожи Кассировой выражало египетскую муку.
– Добрый вечер, Василий Николаевич, – голосом умирающего аллигатора произнесла Софья. – Добрый вечер, госпожа... – Эти слова относились к Чаликовой, которая, в отличие от прошлого раза, находилась не в «девичьей», а тут же в конторе, сидя на стульчике у окна.
– Госпожа Чаликова, – представил Дубов Надю. – Помогает мне вести ваше дело.
– Вы меня пригласили, чтобы сообщить, как продвигаются поиски? -таким же слабым голосом продолжала поэтесса.
– Да, пожалуй, – согласился детектив. – Хотя, собственно, поиски уже завершены. Наденька, прошу вас!
Надя с трудом оторвала от пола стоявшую в углу за фикусом хозяйственную сумку, поставила ее на стол Дубова, заблаговременно освобожденный от всего лишнего, и с ловкостью фокусника-иллюзиониста принялась извлекать тысячедолларовые пачки. Кассирова с широко открытыми глазами и ртом глядела на чаликовские священнодействия.
– Ровно девяносто тысяч, – провозгласил сыщик, когда содержимое хозяйственной сумки иссякло, а на столе выросла приличная горка.
– Василий Николаич! – вскричала Кассирова, когда до нее наконец-то дошел смысл происходящего. – Вы нашли их! – И не успел Дубов увернуться, как поэтесса заключила его в могучие объятия.
– Ну что вы, зачем же так, – смущенно бормотал детектив, пытаясь освободиться от железных тисков, похожих на пасть священного нильского крокодила.
Внезапно Кассирова перешла на деловой тон:
– Простите, но вы сказали, что здесь девяносто тысяч. А я потеряла сто.
– Ну знаете, – ахнула Надя, – сказали бы спасибо, что вообще...
– Насколько я помню, – поспешно перебил Василий, потирая пострадавшие бока, – вы обещали десять тысяч посреднику. Он их и получил. А вот ваши девяносто – потрудитесь пересчитать.
Издав горестный вздох дочери фараона, потерявшей возлюбленного в водах священного Нила, госпожа Кассирова принялась пересчитывать «зелененькие», но тут зазвонил телефон. Дубов поднял трубку:
– Сыскная контора слушает. А, добрый денек, Ольга Ильинична.
– Василий Николаич, вы не очень заняты? – сквозь помехи раздался из трубки знакомый голос писательницы Заплатиной. – Угадайте, откуда я звоню.
– Судя по слышимости, откуда-то с Марса, – наугад предположил детектив.
– А вот и не угадали! Из вашей гостиной на Барбосовской. Заглянула к вам в гости, но не застала, а Софья Ивановна уговорила меня вас подождать. И даже напоила чаем со своими непревзойденными сандвичами.
– Да, сандвичи у Софьи Ивановны бесподобные, – согласился Дубов. -Ольга Ильинична, если вы не спешите, то подождите – я скоро буду. Вот отпущу клиента...
– Нет-нет, ради меня не торопитесь, – ответила госпожа Заплатина, -просто пока Софья Ивановна готовила сандвичи, я взяла с полки павленковского Пушкина и еще раз просмотрела его переписку.
– И что же?
– Не хочу вас разочаровывать, но боюсь, что с тем якобы пушкинским письмом мы с вами дали маху.
– То есть? – чуть нахмурился Василий.
– Мы написали его по-русски, а в ту пору с дамами было принято переписываться по-французски. У Павленкова имеются даже соответствующие примечания. Разве что письма Пушкина к Наталье Николаевне: пока та была его невестой Н.Н. Гончаровой, он писал к ней по-французски, а когда она стала его супругой Н.Н. Пушкиной, то уже перешел на «великий и могучий». Кстати, это ведь Александр Сергеич так его назвал?
– Нет, кажется, Иван Сергеич, – не совсем уверенно ответил Дубов. При этом имени Кассирова оторвалась от пересчета долларов и нервно оглянулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106