– Ну, чего нового?
– В каком смысле, босс? – осторожно переспросил агент в плаще и шляпе.
– Не прикидывайтесь дураками! – повысил голос босс. – Я говорю о наблюдении за филиалом и за его директором.
Агенты недоуменно переглянулись.
– Так ведь его больше нет, – робко протянул второй агент, в плаще и кепке.
– Кого нет? – нахмурился Железякин. – Филиала?
– Объекта. В смысле Петрищева, – терпеливо пояснила «кепка». – Вы же сами его ночью, гм, увели...
– Куда увел? – изумился босс. – Вы что, не в своем уме или пьяны?
– Самую чуточку, – расплылась «шляпа» в блаженной ухмылочке, – да и то пивка. Мы ж на службе...
– Ладно, рассказывайте все по порядку, – пересилив раздражение, приказал Феликс.
– В общем, пришли мы сегодня, как обычно, к восьми утра, – начала торопливо докладывать «кепка», – поставили бутылочку, ну, как вы советовали, из-под «портвешка», а внутри мартини, потом разложили газетку...
– А тут к нам подбежала дворничиха, – поспешно перебила «шляпа». -Ну, думаем, опять станет гнать, елки-моталки, будто мы кому мешаем. А она говорит: «Вы знаете, что тут ночью было? Какой-то господин в клетчатом шарфе увел нашего профессора в неизвестном направлении. Я так за него беспокоюсь».
– Ну, мы и решили, что это были вы, – завершила рассказ «кепка», – и пошли пивка попить. Зачем следить за домом, если там пусто?
Рука Железякина потянулась за чернильницей-мавзолеем. Агенты, зная крутой нрав своего шефа, поспешно залегли на пол, и тяжелый снаряд просвистел у них над головой, едва не пробив крепкую дубовую дверь.
– Вставайте, нечего валяться! – загремел Феликс. Агенты, кряхтя, поднялись. – Идиоты, кретины! Вам подкидывают самую примитивную «дезу», а вы клюете, как глупые курицы!
– Так мы же проверяли! – чуть не в голос зачастили «плащи». – Дверь оказалась закрыта, мы и стучали, и звонили, и все напрасно – в доме никого нет.
– Вы должны были тут же, немедленно доложить мне! – прорычал Железякин. – Или забыли инструкции?
– Мы не хотели вас беспокоить, шеф, – залопотал агент в шляпе. – Раз вы сами его забрали...
– Опять двадцать пять! – гневно выкрикнул шеф. – Ежели к примеру ты, кретин, наденешь на свою придурочную шею хоть сто клетчатых шарфов, то Железякиным от этого не станешь, а останешься идиотом, которому ни черта нельзя поручить! Все, не желаю вас больше видеть, вы у меня больше не служите!
Железякин поправил шарф и деловито глянул на часы. Агенты знали – это означало, что буря эмоций прошла и возобновляется рутинная будничная работа.
– Даю вам новое задание, – как ни в чем не бывало заговорил Феликс Эдуардович, – но учтите – это ваш последний шанс реабилитироваться. Если и его завалите, то я вас отправлю в сортир дерьмо выгребать. Больше вы ни на что не способны. Сию же минуту ступайте и установите самую плотную слежку за Василием Дубовым. Все его действия, передвижения, контакты. Имена, явки, пароли. Если что, сообщайте мне лично. И никаких пивнушек. Вопросы есть?
– Никак нет, шеф! – бодро отрапортовали агенты и в мгновение ока исчезли из кабинета. Шеф горестно вздохнул, встал из-за стола и пошел подбирать с пола «мавзолейную» чернильницу. По счастью, на сей раз она упала удачно – откидывающаяся верхняя часть с правительственной трибуной не раскрылась, и потому чернила совсем не пролились.
* * *
Государственный музей Кислоярской Республики мало изменился с тех пор, как перестал быть учреждением райцентровского масштаба и превратился в главный очаг культуры маленького, но независимого государства. Находясь в обшарпанном здании бывшей гимназии, он объединял в себе и историко-краеведческий музей, и картинную галерею, и дом знаний, и еще многое другое.
Войдя в пустынное фойе, Василий Николаевич застыл в нерешительности, но ему на помощь пришла старушка, мирно вязавшая чулок за окошечком полупустого гардероба:
– Поторопитесь, молодой человек, через час мы закрываемся.
– Да нет, – смутился Дубов, – я по другому вопросу. Мне нужно уточнить кое-что насчет... э-э-э, насчет археологических исследований.
– А, ну так вам лучше всего поговорить с тетей! – радостно воскликнула пожилая билетерша, дремавшая в дверях зала номер один -"Древнейшие поселения на территории Кислоярской Республики". И, спохватившись, она поправилась: – То есть с нашей директрисой.
– С Тамарой Михайловной, – добавила гардеробщица. – Я вас проведу. Маша, а ты пока присмотри за вешалками.
«Какой же древней старушкой должна быть эта самая Тамара Михайловна, если даже столь почтенные дамы зовут ее тетей?» – размышлял Василий, следуя за гардеробщицей по длинной анфиладе не очень обширных залов, которые когда-то были классами гимназии, а двери из одного в другой проделали, очевидно, когда ее преобразовывали в музей.
– Скажите, а что, Маша – это племянница Тамары Михайловны? – на всякий случай спросил детектив у своей провожатой. Та весело рассмеялась:
– Да нет, просто мы ее тетей зовем. Уж не знаю, отчего так пошло -тетя и тетя... А она совсем еще и не старая.
«Тетя... Погодите, ведь на дискете тоже упоминалась какая-то тетя, -припомнил Василий. – Неужели я на верном пути?..»
Тамара Михайловна, моложавая дама интеллигентной внешности, скучала за огромным столом, заваленном какими-то бумагами и альбомами, и явно была рада появлению незнакомого молодого человека.
– Свешникова, – поднявшись из-за стола, представилась директриса.
– Дубов, – галантно поклонился гость.
– А, так вы, стало быть, тот самый художник-авангардист, который...
– Нет-нет, я всего лишь частный сыщик.
Легкий испуг промелькнул в глазах Свешниковой:
– Вот оно как! И чем обязана?
Василий решил брать быка за рога:
– Видите ли, уважаемая Тамара Михайловна, после трагической смерти известного вам профессора Кунгурцева...
– Он умер? – воскликнула директриса. – Какой ужас...
– А разве вы не слышали? Убит в поезде, следовавшем из Кислоярска в Прилаптийск.
– Бог мой, этого не может быть, – прошептала Тамара Михайловна. -Кто мог такое сделать?..
– Вот это нам и предстоит выяснить, – ответил Дубов. – Но убийцы Кунгурцева принялись за его кислоярское окружение. Минувшей ночью бесследно исчез профессор Петрищев, и не исключено, что теперь на очереди – вы!
– Да, все это очень странно, – задумчиво промолвила Свешникова. -Простите, не знаю вашего имени-отчества...
– Василий Николаевич.
– Ну так вот, Василий Николаевич, нынче ночью ко мне домой неожиданно позвонил профессор Петрищев, но разговор прервался, едва начавшись. Я думала, что он перезвонит, потом сама пыталась к нему дозвониться, но безуспешно.
– Возможно, за профессором пришли как раз в то время, когда он звонил к вам, – кивнул Василий. – А теперь я выскажусь более прямо. Говоря об окружении Кунгурцева, я имел в виду прежде всего тех, кто был в курсе его раскопок в некоей гробнице восемь лет назад.
– А почему вы считаете, что я имею отношение к этим раскопкам? -осторожно переспросила Свешникова.
– Потому что Кунгурцев перед смертью успел оставить записку, в которой предупреждает Петрищева об опасности и просит его связаться с вами, -терпеливо объяснил детектив.
– Там так и написано? – удивилась директриса.
Василий усиленно засоображал: "Если я скажу, что в записке значилось «сходи к тете», то госпожа Свешникова от нее открестится так же, как Петрищев от «анахорета и любителя костей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106