– Что с вами, Александр Петрович? – воскликнул Серапионыч. – На вас же лица нет!
– Все кончено! – простонал Разбойников. – Эти мерзавцы, уклонисты, лизоблюды... Я один был против. Они решили поддержать решения съезда и снести памятник!..
Как бы в продолжение его слов в ночной тишине послышался звук подъезжающего грузовика. Серапионыч подошел к окну и в неверном свете фонаря увидел, как из машины вышли несколько человек и начали опутывать постамент какими-то проводами.
– Ложись! – крикнул один из них, и через миг прогремел взрыв. Памятник покачнулся и медленно, нехотя упал, на ходу разваливаясь на куски. Отделившаяся голова влетела прямо в окно квартиры Разбойникова, и доктор едва успел увернуться от града осколков.
* * *
Проснулся Серапионыч от какого-то грохота. По полу каюты, в такт легкому волнению на море, каталась упавшая с тумбочки настольная лампа. Сквозь иллюминатор в каюту заглядывало утреннее солнышко. Слегка пошатываясь, доктор подошел к нему и увидел укоризненно покачивающийся на волнах безголовый монумент. Доктор энергично встряхнул головой, и призрак исчез.
– Прав Гераклов, пора переходить на «Сангрию», – пробормотал Серапионыч и принялся одеваться.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ – СУББОТА
Утром с «Инессы» даже невооруженным глазом можно было заметить, что на вершине горы Гераклова что-то происходит. A глянув через адмиральский бинокль, нетрудно было разглядеть, как Степановна и Лукич сдирают с креста-самолета цветастый государственный флаг Кислоярской Республики и водружают на прежнее место красное знамя, скроенное из паруса яхты, с грубо намалеванным посредине белым кругом.
Когда Гераклов, потягиваясь и зевая, поднимался из своей каюты на палубу, возле радиорубки его перехватил Oтрадин:
– Константин Филиппович, можно вас на минутку?.. Ведь это вы сорвали красный флаг и повесили государственный, не так ли? – понизив голос, спросил радист, когда они оказались в рубке.
– Конечно, я! – охотно сознался Гераклов.
– Ну и чего вы добились? Они уже вернули свое знамя на прежнее место.
– Ничего, зато теперь будут знать, что не все им сойдет с рук!
– Но теперь они злые, как черти, – возразил Oтрадин, – а я хотел сделать вам одно предложение. Но сейчас, право же, не знаю, как быть...
– Что за предложение? – заинтересовался Гераклов.
– Понимаете ли, мы находимся в патовом каком-то положении: должны стоять тут на якоре и ждать, пока они там или перекопают весь остров, или подъедят все свои припасы.
– Ну почему же? Я тут предлагал господину Грымзину взять остров штурмом, но он что-то не очень...
– Правильно, зачем устраивать побоище? – подхватил радист. – A я предлагаю другой вариант: направить меня к Серебрякову кем-то вроде парламентария. Я мог бы попробовать с ними о чем-то договориться, а заодно и разведал бы, что у них там где.
– A если они вас задержат, возьмут в заложники?
– Ни в коем разе. Любого другого – да, но только не меня. Во-первых, меня-то они считают за своего, а во-вторых, я им нужен здесь, при радиостанции.
Гераклов на минутку задумался.
– Ну ладно, – решился он. – Кто не рискует, тот не пьет «Сангрию».
* * *
Через пол часа все обитатели яхты уже провожали Oтрадина на остров, как считали многие – на верную погибель. Когда шлюпка достигла берега, радиста встретил сам Иван Петрович Серебряков – он нес сторожевую вахту, пока его компаньоны разрабатывали следующую точку на «липовой» карте.
– A, товарищ Oтрадин, какими судьбами! – обрадовался кок.
– Товарррищ, вперрред! – крикнул Гриша у него на плече.
– Да вот, приехал поглядеть, как вы добываете мой миллион, -усмехнулся радист. – A если серьезно, то прибыл сообщить, что текст передан в эфир соответственно указаниям и что я готов к дальнейшему сотрудничеству.
– Жаль, подробного отчета не подготовил, – вздохнул кок. – Ну, передай, что у нас все в порядке и что я желаю победы товарищу Зюпилову. Хотя он и слизняк... Слушай, а как это они тебя отпустили?
– Они меня сюда послали, – не без важности ответил радист. – Так что официально я выполняю роль дипломата, или, если хотите, посредника.
– A, ну ясно. Так чего же они хотят?
– Ну, вы не обижайтесь, Иван Петрович, но первым делом я уполномочен предложить вам раскаяться в содеянном и сдаться законным властям, уповая на их гуманность и милосердие. Только, как я понимаю, ответ будет отрицательным.
– Правильно понимаете, – благодушно ответил Иван Петрович. – И что еще им нужно?
– Не только им, но и мне тоже. Мы все, кроме разве что адмирала, люди сухопутные, а целую неделю на волнах – эдак можно и морскую болезнь подцепить... Вот, нельзя ли нам хотя бы иногда высаживаться на берег?
– Если кто попытается приблизиться к острову – тут же открываем огонь на поражение! – резко ответил Серебряков. – Так и передайте. Впрочем, -вновь чуть смягчился кок, – там, с северо-восточной стороны, есть два небольших островка, вот по ним и гуляйте на здоровье, мы никаких препон чинить не будем. И еще – скажи Гераклову, что если он хоть раз покусится на наше знамя, то пускай пеняет на себя!
– Передам с удовольствием, – сказал Oтрадин. – A у вас-то как дела?
– Вообще-то, между нами, хреновато, – признался Серебряков. – Лодки нет, провианта раз-два и обчелся. Как бы не пришлось выдавать хлеб по карточкам.
– По карррточкам! Пррродналог! – закаркал ворон.
– A я как раз прихватил кое-что! – вспомнил радист и поднял со дна шлюпки несколько палок сервелада.
– O, за это спасибо! – обрадовался кок. – Ну, до встречи.
– До скорой, – ответил Oтрадин, садясь в шлюпку. – Передавайте привет Степановне. Скажите, что я ее люблю, несмотря ни на что.
– Андрррюша, вперрред, на барррикады! – таким напутствием проводил радиста ворон Гриша.
* * *
– Ну что ж, придется ждать, – вздохнул Гераклов, когда Oтрадин сообщил ему, Грымзину и Cерапионычу о результатах своей дипломатической миссии.
– Думаю, что ждать придется недолго, – ухмыльнулся банкир. -Съестного там не слишком-то много, так что очень скоро они пойдут на попятный.
– Если не придумают чего-то еще, – сказал доктор. – Хорошо, хоть можно будет немного прогуляться по суше. A то я уж давно не чувствовал твердой земли под ногами.
* * *
После долгих дебатов было решено, что самостоятельно пользоваться лодкой для путешествия на малые острова Кисломорского архипелага разрешается Грымзину, Гераклову, Cерапионычу, адмиралу и Егору, а остальным, то есть находящимся под подозрением Ибикусову, Веронике и Отрадину – только в сопровождении кого-то из первой группы. Кроме того, с Гераклова была взята торжественная клятва, что он больше не будет проявлять самодеятельность и совершать ночные набеги на остров.
Первым опробовать пути к малым островам вызвался адмирал Рябинин. Взяв с собой в шлюпку свою любимую скрипку и немного еды, адмирал поплыл в обход главного острова. И когда шлюпка обогнула сначала южное, а потом восточное побережие, впереди показался небольшой поросший кустарником островок вытянутой формы, отделенный от острова Грымзина довольно широким, метров сто пятьдесят, проливом. Обогнув островок с севера, адмирал обнаружил еще один – совсем маленький, почти круглой формы, диаметром не больше ста метров, но заросший почти до воды густым еловым лесом. Именно к этому островку адмирал и причалил свой утлый челнок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106