Линкоры стояли в устьях рек или перед ними, защищенные заграждениями, но лишенные видимой цели и, казалось, обреченные на вечное бездействие; тяжелая и однообразная служба после пятилетнего непрерывного пребывания на борту корабля становилась почти невыносимой. Эти железные ящики лишились даже тех скромных удобств, которыми они обладали в мирное время. К тому же приходилось все время быть начеку, и матросы редко получали отпуск и находились в постоянном напряжении. Таким образом, со временем на кораблях создались такие условия жизни, которые не были невыносимы для натур с рыбьей кровью, но зато превратили флот в школу критики и рассадник разрушительных и болезнетворных доктрин.
Согласно основному принципу дисциплины при массовом призыве во время войны наказания для дурных и слабых элементов должны быть усилены; в противоречии с этим правилом и в согласии с общей тенденцией имперского руководства мы уступили желаниям народных представителей, смягчили наказания и обилием указов об амнистии еще больше подорвали авторитет начальников. Наши враги действовали как раз наоборот, точно так же, как и мы сами в 1813 году (когда возникла угроза разложения нашего силезского ландвера, мы пошли так далеко, что с согласия Блюхера восстановили порку, противоречившую принципам освободительной войны). Однако в пережитые нами самые тяжелые для Германии дни система, принятая нашим правительством, которое во время войны отпустило вожжи, оказала разрушительное влияние и на военную службу. Командный состав видел вред, который приносила эта система, но должен был подчиниться распоряжениям свыше. После раскрытия фактов саботажа летом 1917 года командование флота безрезультатно указывало имперскому руководству на необходимость уничтожить берлинский очаг государственной измены. Имперское руководство, вероятно, и тогда не поняло важности этого движения для флота. Да и я сам, прослуживший во флоте 51 год, считал совершенно невероятным такой мятеж, какой разыгрался осенью 1918 года.
Когда в 1917 году вместо того чтобы сообразно ожиданиям флота объявить независимых социалистов государственными изменниками, рейхстаг и имперское правительство взяли их под свою защиту и этим позволили им продолжать свою дьявольскую деятельность, морская мощь Германии была в сущности обречена на гибель.
Повсюду, где центральная организация, готовившая переворот, не имела связи с экипажами, как, на пример, на кораблях, находившихся в восточной части Балтийского моря, и даже там, где среди опасностей и тяжелых потерь матросы находились в постоянном соприкосновении с неприятелем, моральное состояние их оставалось на высоте. Как показывает морская история всех народов, на больших кораблях, остающихся в бездействии, трудно поддерживать порядок. В конце восемнадцатого века корабли английского флота, находившиеся на Темзе и в Ламанше, были охвачены мятежом, так что парламенту пришлось вступить в переговоры с мятежниками. Однако если в то время плохое питание (сомнительная солонина и корабельные сухари), телесные наказания, налагавшиеся по произволу, частые казни и т.д. давали известный повод к мятежу, то наши матросы не имели в сущности серьезных причин для жалоб. Большинство из них не знало, что делало, а вожаки движения воспользовались духовной спячкой экипажей, чтобы вызвать мятеж на больших кораблях.
Не говоря уже о неправильности самого принципа малой войны, при оценке ее шансов необходимо принять во внимание, что как раз по линии необходимых для ведения ее сил мы не могли соперничать с Англией. Такая возможность исключалась большими колониальными потребностями Англии. Это была одна из причин, по которым развитие нашего флота имело своей целью морское сражение. Далее, для нас была опасной возможность того, что такое сражение произойдет не по нашей инициативе, а по английской. Для этого англичанам было достаточно произвести демонстративное нападение на наше побережье. Набегом на Боркум или Зильт они легко могли принудить нас вступить в сражение. На такой случай они могли сконцентрировать весь свой флот, включая часть кораблей, предназначенных для обороны побережья. Тогда нам пришлось бы драться хотя и поблизости от своих берегов, но зато против врага, обладающего подавляющим превосходством сил, да еще в месте, которое с помощью мин и подлодок могло быть превращено в небезопасное и даже неблагоприятное для нас. Правда, англичане, как оказалось, настолько правильно оценили качественное превосходство нашего флота, что не решились искать встречи с ним даже и при столь благоприятных для них обстоятельствах.
Однако за годы войны англичане постепенно приобрели на находившихся в их распоряжении морских просторах недостававший им морской и боевой опыт и тем самым свели на нет первоначальное превосходство нашей подготовки – плод нашего прилежания в мирное время; они все более и более проникались уверенностью в том, что продолжают традицию непобедимости Англии на море, зародившуюся в эпоху наполеоновских войн.
Организация, обучение, миросозерцание и дух нашего флота были нацелены на быстрое действие и атаку точно так же, как германская сухопутная армия – на маневренную войну. Нашим лучшим шансом было сражение. Англичане же чем далее, тем больше надеялись достигнуть своих целей и без сражения. Поэтому нам надо было принудить их к нему. Мы действовали бы политически и стратегически правильно лишь в том случае, если бы отняли инициативу у англичан. Не используя этой инициативы, мы лишали наш линейный флот смысла его существования. Если бы армия и дипломатия сумели обеспечить благоприятный исход войны, то с захирением морских сил, конечно, можно было бы помириться. Но, как изложено в предыдущей главе, роковые иллюзии руководящих лиц, надеявшихся выйти из войны, не создав крепкого политического и военного фронта против Англии, привели впоследствии к нашему поражению.
О перспективах современного морского сражения судить трудно. При оценке шансов обеих сторон часто рассуждают слишком схематично. Нередко их силы сравнивают только по спискам кораблей, предполагая при этом, что обе стороны имеют одинаковое количество кораблей, нуждающихся в ремонте, но забывая, что сторона, начинающая сражение по собственной инициативе, может выбрать момент, выгодный для нее и невыгодный для противника. Численное превосходство, разумеется, всегда сохраняет свое значение, но если оно не является подавляющим, нужно принять во внимание и другие условия: качество личного состава и материальной части, уровень технической подготовки, дарования вождей. Большая часть морских побед мировой истории была одержана численно слабейшей стороной. Если численность флотов превышает определенную величину, то тактическое использование превосходства на поверхности моря становится затруднительным, так что в морском бою корабли сражаются главным образом один на один. Поскольку на море не существует условий местности, а обход флангов и т.п. играет гораздо меньшую роль, чем на суше, то и численное превосходство не имеет здесь того значения, которым обладают «самые большие батальоны» на суше. При возможных ныне огромных дистанциях одновременная стрельба нескольких кораблей по одной цели приносит весьма сомнительную пользу, так как она затрудняет артиллеристам наблюдение и во всяком случае влечет за собой чрезмерное расходование ограниченного и невосполнимого во время боя запаса снарядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124