В ней была какая-то жёсткая красота, я такой никогда не видел у женщины. Я много дней потом думал о ней. Больше я её не видел. Слыхал, она бросила своего парня и вышла замуж за какого-то морпеха, и они вдвоём уехали в Северную Каролину. Случается, людей на белом свете ловят. Мы отбываем срок, и всякое говно бывает. Я оказываюсь, ты оказываешься. Не пытайся увидеть тут какой-то смысл. Это ошибка номер один. Чем больше стараешься постичь, тем больше оно тебя изводит. Я не знаю, в чём состоит ошибка номер два.
Сейчас в комнате воняет блевотиной. Её рвёт каждое утро. Она кашляет и харкает в тазик. Её груди трутся о край. Она вытирает рот кухонной тряпкой и собирается на работу. Свиньи затащили мальчишку на заднее сиденье. Свиньи пихали его в спину, даже не пытаясь пригнуть ему голову. Я видел, как они бьют его головой о дверь, – так старая Ма звонит перед обедом в гонг, мол, пора «идти кушать». Я стоял и смотрел ещё с несколькими. Хозяин клуба закрыл нас внутри, так что оставалось только смотреть. Стоя у окна и глядя, как они обрабатывают парня, я чувствовал себя полной задницей, но что тут ещё можно без современного огнестрельного оружия? А это подвело меня к выводу, что жизнь была бы куда более сносной, если бы я имел доступ к ручному гранатомёту или подствольнику. Чёрт, а как насчёт реактивных снарядов, танков? Если подумать, стоило вложить деньги в старый добрый гранатомёт. Хорошее средство от транспортных пробок. Блядь, кто-то же должен пальнуть этой свинье в задницу, пока он ебался с этим мальчишкой. Эти говнюки никогда не получают по заслугам.
Всё, что мы есть, – «ангельская пыль» в ране.
Крысы отъели руки, губы и нос трехмесячной девочке в многоквартирном доме через дорогу от меня. Мамаша сидела на фен ил цикл иди не, а потому и засунула голову в плиту, пытаясь покончить с собой. Любовница Господа ангелов дьявола. У меня в моём доме. Давай погорячее и прикончи побыстрее.
Негр и кореец, обнявшись, смотрят на повешенного белого. Объединённые цвета – «мы готовы на всё, лишь бы продать вам эти ёбаные тряпки, ублюдки».
Он застрелил парня. Эка, блядь, невидаль. Я видел всё, когда возвращался из прачечной. Парень только что упал. Пистолет не сильно громыхнул. Тот, который застрелил его, убежал, и никто за ним не погнался – у него же пистолет! Я совершенно ничего не почувствовал. Наверное, слишком долго прожил в этом городе. Я работаю. Ненавижу, но работаю. А что мне, блядь, ещё остаётся? Ограбить банк? Я ненавижу свою работу. Я ненавижу свою жизнь, так что в этом нового? Мне до работы осталось десять минут. Целых десять минут для себя. И что мне делать с этими долгими десятью минутами? Можно, конечно, пораньше на работу прийти. На хуй.
А как насчёт голубого оловянного солдатика? Сегодня я получил твоё письмо. Я начну с того, что я не испытываю к тебе ненависти. У меня нет с тобой проблем – это я к тому, что не стану воспринимать тебя как виновницу моего состояния. В последние годы мне было очень трудно жить без тяжёлой депрессии. Я много размышлял, в чем корни всей этой срани, в которую я постоянно вляпываюсь. Я спрашиваю себя, зачем занимаюсь всей этой музыкальной и литературной дрянью. Я знаю, зачем. Я пытаюсь вытолкнуть всю свою ярость. А знаешь, откуда эта ярость? От воспитания. Во мне живёт ярость, иссушающая костный мозг, так глубоко она проникает. Теперь я могу только зарабатывать на квартиру и пропитание, год за годом. Только от меня зависит, улучшится ли моё состояние. Я знаю, что рос отвратительным типом. Учёба и спорт мне не давались. Я был неудачником на всех уровнях. Получалось только одно – принимать и передавать боль. Я знаю, что такое унижение, – вот почему я так много работаю. Никто больше не сможет вытирать об меня ноги. Я внушаю уважение, потому что меня боятся, и потому, что я выживу, когда все остальные сломаются. Моя способность принимать боль – то, чем я горжусь больше всего. Это всё, что я сейчас знаю. Лучше бы я умер при рождении. У меня нет счастливых воспоминаний детства. Я знаю, ты сделала всё, что могла, и ни о чём не жалею, я ценю всё, что ты для меня сделала, отдала часть своей жизни, чтобы вырастить меня. Я знаю, ты многое сделала бы иначе, если бы у тебя не было меня. Я также знаю, что не просил, чтобы ты меня родила. Мне трудно с женщинами, если не считать деловых отношений. Мысль об интимности мне отвратительна вне всяких сомнений. Я узнал о сексе, когда шёл по коридору, а ты была с каким-то парнем. Один из них как-то раз сказал мне, как ты хороша в постели. Тебе не приходит в голову, какая это была гадость для ополоумевшего мальчишки? По мне, каждая женщина – сука. Я удостоверяюсь, что мысленно причиняю боль каждой, когда занимаюсь с ними сексом. Мысленная боль, которую я доставляю им, нравится мне больше самого секса. Я всеми силами стараюсь оправдать себя, поверить, что заслуживаю жизнь. Это непрестанная борьба. Так что последние два года мне с тобой было трудно. Ты не виновата. Надеюсь, придёт день, и я смогу быть тебе другом. Я не хочу создавать тебе проблему. Я никогда об этом не забываю. Мне очень трудно с депрессией. Она как чума. Из-за неё мне хочется убить кого-нибудь или же себя. Иногда кончается тем, что я избиваю кого-нибудь. Я никогда не поднял бы руку на женщину. Я думаю, ты человек хороший, и знаю, что ты хочешь добра. Проблема в том, что мы с тобой несовместимы, и создаю её я. Однако я ничего не могу с собой поделать. Я хотел бы стать другим. Я предпочёл бы жить нормальной жизнью. Не той странной, которой живу сейчас. У меня больше общего с парнем, убившим кучу людей, чем с кем-нибудь другим в моём мире. Вот так. Моя жизнь накрылась пиздой. Ты хотела знать, что со мной такое, и я рассказал тебе как смог.
Наверное, все вы были слишком молоды для шоковой терапии. Счастливчики. Я прикован цепью к стальному столбику кровати. Каждые несколько часов мать входит и бьёт меня, а затем присылает одного из своих дружков целовать меня и хлестать ремнём. Они вечно твердят, что любят меня. Я делаю это один у себя в комнате. Я могу это делать, когда захочу. А потом мне хочется прийти к ней домой и избивать её во сне, пока мозги не полезут наружу. Я уже чувствую их запах, потому что так оно всё и будет. Запах будет у всего. У мозгов, у дерьма и крови. Запах человеческих мозгов ни с чем не сравнится. Густой и сладкий. Он сведёт тебя с ума.
Ты должен был убить меня, когда был шанс. Ты, блядь, проворонил меня два раза. Иди на хуй. Я шёл по Голливуд-бульвару. У Китайского театра сидела девушка. Она подманила меня. Спросила, не куплю ли я у неё тёмные очки за доллар, чтобы она могла поехать в Лас-Вегас. Я спросил, почему она просит всего доллар, если планирует такую дальнюю поездку. Она ответила: «Я облажалась в Голливуде», и теперь пытается прийти в себя. По глазам видно – торчит. Выглядела она довольно паршиво. Я спросил, не хочет ли она кайфануть. Она ответила, что пытается соскочить, но это трудно, и кайфануть сейчас было бы неплохо, потому что она весь день блюёт. Я предложил ей пойти со мной, пусть она у меня отсосёт, а я ей дам двадцатку. Она встала, и мы направились к гаражу возле моего дома. Я провёл её задним двором к пожарному выходу, за которым никто никогда не смотрит, и он никогда не запирается, мы вошли и поднялись на второй уровень. Поразительно, какая она доверчивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65