В первый раз он заходил к ней часа три назад, но старой кошелки еще не было, из чего Холивелл заключил, что она, должно быть, все еще в усадьбе старика или у матери. Но на этот раз он сразу заметил на стоянке знакомый «БМВ».
Выбравшись на тротуар, Холивелл подтянул ремень и пригладил волосы, глядясь как в зеркало в тонированное лобовое стекло машины. Он уже преодолел почти половину расстояния, отделявшего его от дома Арлетты, когда дверь подъезда распахнулась и навстречу ему вышла молодая женщина. Светловолосая, гибкая, она явно очень спешила и не сразу заметила Карлтона Холивелла, который стоял прямо у нее на дороге.
Это была крошка Джессика собственной персоной.
Лишь едва не наткнувшись на него, она подняла взгляд, и ее лицо сразу стало замкнутым, почти враждебным.
— Рад, рад, — прогудел Холивелл самым сердечным тоном. — Вот не ожидал встретить вас здесь!
— Я тоже, — отрезала Джессика голосом холодным, как зимний ветер с озера.
— Готов спорить, вы были у деда на похоронах и, наверное, вернулись вместе с Арлеттой. Прошу принять мои соболезнования. Такая печальная новость и такая неожиданная…
Похоже, его торжественный тон и очевидное участие не произвели на нее должного впечатления. Бросив через плечо нетерпеливый взгляд, Джессика спросила:
— Вы знаете мою мать?
— Можно и так сказать. — Холивелл дернул бугристым плечом. Пусть сама гадает, что это может значить.
— И давно?
— Уже несколько лет. Мы посещаем одни и те же бары и клубы. А что?
— Да, собственно, ничего, — коротко ответила Джессика. — Странно только, что вы не упомянули об этом, когда мы встретились в первый раз.
— Как-то к слову не пришлось. В конце концов, я приходил по делу, а не для того, чтобы поболтать.
На самом деле тогда ему просто нечего было сказать. Арлетту — эту свою золотую рыбку — Холивелл поймал в сети уже после их достопамятной встречи, когда все остальные средства уже были испробованы и он начал терять свободу маневра.
— Это-то меня и беспокоит! — насмешливо протянула Джессика. — Странная, знаете ли, вещь — близкие знакомства между конкурентами…
Холивелл чуть приподнял верхнюю губу, обозначив не то улыбку, не то волчий оскал.
— Как я вас понимаю! — сказал он, лицемерно вздохнув. — Теперь, когда у вас, можно сказать, развязаны руки, вы опасаетесь за «Голубую Чайку» гораздо больше, чем раньше.
— Я просто чувствую большую ответственность, если вы это имели в виду.
Ее спокойствие и выдержка начали доставать его до печенок.
— Да не берите в голову, — бросил Холивелл. — Все равно Кастеляр не даст вам самостоятельно ни шагу ступить.
— Вам это, конечно, известно гораздо лучше, чем мне.
— Черт возьми, да! Мы с ним как-то разговорились. У него большие, очень большие планы относительно «Голубой Чайки», и вам придется подчиниться ему, иначе он вас в бараний рог согнет. Что касается меня, то я предпочитаю держаться от таких людей подальше. Мне это кажется самым разумным.
Джессика наградила его скептическим взглядом.
— Похоже, он просто запугал вас.
— Можно и так сказать, — неожиданно согласился Холивелл. — Но на самом деле он просто опередил меня, выкупив вашу закладную. Я уже давно окручивал Гадденса, и все было на мази, но Кастеляр дал больше, и сделка уплыла у меня из-под носа.
— Так он знал, что вы охотитесь за нашим кредитом? — спросила Джессика с сомнением, под которым пряталось какое-то странное напряжение.
— Конечно, знал! — выпалил Холивелл, наслаждаясь ее удивлением и пристальным вниманием. — Должно быть, ему очень хотелось прибрать вас к рукам. Во всяком случае, обошлось это ему недешево.
— Что вы имеете в виду?
Холивелл саркастически рассмеялся.
— Компании Кастеляра ваша голубая птичка, по большому счету, не нужна. Да если бы он захотел, он мог бы очень легко пустить под откос и вас, и «Гольфстрим Эйр», и еще десяток таких же небольших компаний. Кастеляр предложил вашему деду объединение просто из вежливости, просто для того, чтобы успокоить гордость старика и выиграть время, пока КМК перегруппируется и обрушится на вас всей своей мощью. Почему потом он поступил по-другому, мне тоже понятно. Кастеляр узнал о моем предложении вам и поспешил изменить тактику. Но, похоже, дело того стоило, и Кастеляр выиграл вдвойне… Как я слышал, кроме «Голубой Чайки», он окольцевал еще одну птичку.
— Если вы имеете в виду наш брак, то это ничего не значит, — отрезала Джессика.
— Вот как? — Холивелл слегка приподнял бровь. — А что случилось? Горячий бразильский парень обморозился, когда попытался совместить бизнес с удовольствием?
Губы Джессики презрительно сжались.
— Прошу прощения, мистер Холивелл, но мне пора.
Холивелл кивнул, но, прежде чем он успел отступить в сторону, чтобы дать ей дорогу, дверь подъезда снова распахнулась, и из дома вышла Арлетта. Неловко улыбнувшись Карлтону, Арлетта произнесла севшим не то от табака, не то от недавних слез голосом:
— Похоже, девочка пойдет по моим стопам. Тебе не кажется, Карл?
Интересно, как долго она стояла под дверью и сколько она успела услышать, задумался Холивелл. Честно говоря, он совсем забыл про Арлетту и про то, зачем сюда приехал.
— Давай просто скажем, что меня кое-что не устраивает, — огрызнулась Джессика.
— Давай лучше скажем, что одна из нас слишком разборчива и капризна,
— парировала Арлетта и затянулась сигаретой, которую сжимала в руке.
— Лучше быть слишком разборчивой, чем не иметь никаких принципов вообще.
Последние слова Джессики прозвучали совсем как очередной орудийный залп в битве, длящейся вот уже некоторое время. Холивелл сразу подумал об этом, хотя выпад девчонки был направлен отчасти и против него.
Арлетта выдохнула дым и, прищурившись, смерила дочь взглядом.
— Значит, ты наконец поняла, что совершенных людей не бывает? Поздравляю, Джесс. Я-то знаю это давным-давно, и если бы ты не была такой гордячкой, я бы уже давно открыла тебе глаза и научила кое-каким вещам…
— Большое спасибо, — сдержанно отозвалась Джессика, — но в этом нет необходимости. А сейчас мне пора. Я тебе позвоню.
Она повернулась на каблучках и зашагала к стоянке такси, где уже давно торчала машина с желтыми шашечками. Забравшись внутрь, она захлопнула дверцу, и такси отъехало.
Холивелл задумчиво посмотрел ей вслед.
— Ты поднимешься или будем здесь стоять? — насмешливо спросила Арлетта.
Он повернулся к ней и весело улыбнулся.
— А как ты думаешь, моя рыбка?
Джессика стояла у окна в своей городской квартире, прислонившись виском к холодному стеклу. За окном шел нудный моросящий дождь, похоже, он зарядил не на один день.
Мелкие капли воды негромко барабанили по жестяному подоконнику, выбивая мерную, монотонную дробь. В такую погоду хорошо спится, но на Джессику даже такая погода не действовала усыпляюще.
Вот уже некоторое время Джессику мучила сильная головная боль, которую не смогли успокоить три таблетки аспирина и две чашки травяного чая. Она была настолько взвинчена, что любой неожиданный звук способен был заставить ее подпрыгнуть чуть не до потолка. Мысли проносились в голове Джессики столь стремительно и были настолько бессвязными, что ей никак не удавалось привести их в порядок, но хуже всего было ощущение глубокого, беспросветного одиночества, от которого болезненно сжималось сердце и сосало под ложечкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Выбравшись на тротуар, Холивелл подтянул ремень и пригладил волосы, глядясь как в зеркало в тонированное лобовое стекло машины. Он уже преодолел почти половину расстояния, отделявшего его от дома Арлетты, когда дверь подъезда распахнулась и навстречу ему вышла молодая женщина. Светловолосая, гибкая, она явно очень спешила и не сразу заметила Карлтона Холивелла, который стоял прямо у нее на дороге.
Это была крошка Джессика собственной персоной.
Лишь едва не наткнувшись на него, она подняла взгляд, и ее лицо сразу стало замкнутым, почти враждебным.
— Рад, рад, — прогудел Холивелл самым сердечным тоном. — Вот не ожидал встретить вас здесь!
— Я тоже, — отрезала Джессика голосом холодным, как зимний ветер с озера.
— Готов спорить, вы были у деда на похоронах и, наверное, вернулись вместе с Арлеттой. Прошу принять мои соболезнования. Такая печальная новость и такая неожиданная…
Похоже, его торжественный тон и очевидное участие не произвели на нее должного впечатления. Бросив через плечо нетерпеливый взгляд, Джессика спросила:
— Вы знаете мою мать?
— Можно и так сказать. — Холивелл дернул бугристым плечом. Пусть сама гадает, что это может значить.
— И давно?
— Уже несколько лет. Мы посещаем одни и те же бары и клубы. А что?
— Да, собственно, ничего, — коротко ответила Джессика. — Странно только, что вы не упомянули об этом, когда мы встретились в первый раз.
— Как-то к слову не пришлось. В конце концов, я приходил по делу, а не для того, чтобы поболтать.
На самом деле тогда ему просто нечего было сказать. Арлетту — эту свою золотую рыбку — Холивелл поймал в сети уже после их достопамятной встречи, когда все остальные средства уже были испробованы и он начал терять свободу маневра.
— Это-то меня и беспокоит! — насмешливо протянула Джессика. — Странная, знаете ли, вещь — близкие знакомства между конкурентами…
Холивелл чуть приподнял верхнюю губу, обозначив не то улыбку, не то волчий оскал.
— Как я вас понимаю! — сказал он, лицемерно вздохнув. — Теперь, когда у вас, можно сказать, развязаны руки, вы опасаетесь за «Голубую Чайку» гораздо больше, чем раньше.
— Я просто чувствую большую ответственность, если вы это имели в виду.
Ее спокойствие и выдержка начали доставать его до печенок.
— Да не берите в голову, — бросил Холивелл. — Все равно Кастеляр не даст вам самостоятельно ни шагу ступить.
— Вам это, конечно, известно гораздо лучше, чем мне.
— Черт возьми, да! Мы с ним как-то разговорились. У него большие, очень большие планы относительно «Голубой Чайки», и вам придется подчиниться ему, иначе он вас в бараний рог согнет. Что касается меня, то я предпочитаю держаться от таких людей подальше. Мне это кажется самым разумным.
Джессика наградила его скептическим взглядом.
— Похоже, он просто запугал вас.
— Можно и так сказать, — неожиданно согласился Холивелл. — Но на самом деле он просто опередил меня, выкупив вашу закладную. Я уже давно окручивал Гадденса, и все было на мази, но Кастеляр дал больше, и сделка уплыла у меня из-под носа.
— Так он знал, что вы охотитесь за нашим кредитом? — спросила Джессика с сомнением, под которым пряталось какое-то странное напряжение.
— Конечно, знал! — выпалил Холивелл, наслаждаясь ее удивлением и пристальным вниманием. — Должно быть, ему очень хотелось прибрать вас к рукам. Во всяком случае, обошлось это ему недешево.
— Что вы имеете в виду?
Холивелл саркастически рассмеялся.
— Компании Кастеляра ваша голубая птичка, по большому счету, не нужна. Да если бы он захотел, он мог бы очень легко пустить под откос и вас, и «Гольфстрим Эйр», и еще десяток таких же небольших компаний. Кастеляр предложил вашему деду объединение просто из вежливости, просто для того, чтобы успокоить гордость старика и выиграть время, пока КМК перегруппируется и обрушится на вас всей своей мощью. Почему потом он поступил по-другому, мне тоже понятно. Кастеляр узнал о моем предложении вам и поспешил изменить тактику. Но, похоже, дело того стоило, и Кастеляр выиграл вдвойне… Как я слышал, кроме «Голубой Чайки», он окольцевал еще одну птичку.
— Если вы имеете в виду наш брак, то это ничего не значит, — отрезала Джессика.
— Вот как? — Холивелл слегка приподнял бровь. — А что случилось? Горячий бразильский парень обморозился, когда попытался совместить бизнес с удовольствием?
Губы Джессики презрительно сжались.
— Прошу прощения, мистер Холивелл, но мне пора.
Холивелл кивнул, но, прежде чем он успел отступить в сторону, чтобы дать ей дорогу, дверь подъезда снова распахнулась, и из дома вышла Арлетта. Неловко улыбнувшись Карлтону, Арлетта произнесла севшим не то от табака, не то от недавних слез голосом:
— Похоже, девочка пойдет по моим стопам. Тебе не кажется, Карл?
Интересно, как долго она стояла под дверью и сколько она успела услышать, задумался Холивелл. Честно говоря, он совсем забыл про Арлетту и про то, зачем сюда приехал.
— Давай просто скажем, что меня кое-что не устраивает, — огрызнулась Джессика.
— Давай лучше скажем, что одна из нас слишком разборчива и капризна,
— парировала Арлетта и затянулась сигаретой, которую сжимала в руке.
— Лучше быть слишком разборчивой, чем не иметь никаких принципов вообще.
Последние слова Джессики прозвучали совсем как очередной орудийный залп в битве, длящейся вот уже некоторое время. Холивелл сразу подумал об этом, хотя выпад девчонки был направлен отчасти и против него.
Арлетта выдохнула дым и, прищурившись, смерила дочь взглядом.
— Значит, ты наконец поняла, что совершенных людей не бывает? Поздравляю, Джесс. Я-то знаю это давным-давно, и если бы ты не была такой гордячкой, я бы уже давно открыла тебе глаза и научила кое-каким вещам…
— Большое спасибо, — сдержанно отозвалась Джессика, — но в этом нет необходимости. А сейчас мне пора. Я тебе позвоню.
Она повернулась на каблучках и зашагала к стоянке такси, где уже давно торчала машина с желтыми шашечками. Забравшись внутрь, она захлопнула дверцу, и такси отъехало.
Холивелл задумчиво посмотрел ей вслед.
— Ты поднимешься или будем здесь стоять? — насмешливо спросила Арлетта.
Он повернулся к ней и весело улыбнулся.
— А как ты думаешь, моя рыбка?
Джессика стояла у окна в своей городской квартире, прислонившись виском к холодному стеклу. За окном шел нудный моросящий дождь, похоже, он зарядил не на один день.
Мелкие капли воды негромко барабанили по жестяному подоконнику, выбивая мерную, монотонную дробь. В такую погоду хорошо спится, но на Джессику даже такая погода не действовала усыпляюще.
Вот уже некоторое время Джессику мучила сильная головная боль, которую не смогли успокоить три таблетки аспирина и две чашки травяного чая. Она была настолько взвинчена, что любой неожиданный звук способен был заставить ее подпрыгнуть чуть не до потолка. Мысли проносились в голове Джессики столь стремительно и были настолько бессвязными, что ей никак не удавалось привести их в порядок, но хуже всего было ощущение глубокого, беспросветного одиночества, от которого болезненно сжималось сердце и сосало под ложечкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127