Гроза, которая собиралась с самого обеда, наконец началась.
Лицо Кастеляра побледнело, и на щеке проступил ярко-алый отпечаток. Глаза его горели словно расплавленное золото, а рот сурово сжался.
— Только попробуй сделать это еще раз, — сказал он с устрашающим спокойствием, — и ты очень пожалеешь о последствиях!
Джессика и вправду уже жалела о том, что вышла из себя. Неожиданная вспышка ярости прошла, и теперь она испытывала только легкую тошноту, слабость и безграничное отвращение к себе. Вместе с тем Джессика чувствовала, как обволакивает ее тепло его тела, чувствовала мускусный запах дорогого лосьона, и от воспоминаний о пережитом ею любовном неистовстве в голове у нее снова все поплыло.
Она помнила его. Каждой клеточкой своего тела, каждой частицей и каждым нервным окончанием она помнила его прикосновения и откликалась на них с нерассуждающей готовностью. Губы Джессики слегка покалывало от возбуждения, груди потяжелели и налились, а сердце свело пронзительной сладкой болью. Как ей только могло прийти в голову, что мужчиной, ласкавшим ее в темном патио, могли быть Ник, Кейл или даже — страшно подумать! — Карлтон Холивелл? Впрочем, Джессика уже поняла, что все это время она надеялась на это, интуитивно зная, кто на самом деле был ее спасителем, ее ласковым и нежным любовником. Она узнала его в тот самый миг, когда они невзначай соприкоснулись в лимузине, когда ехали в ресторан, и с тех пор прилагала отчаянные усилия, чтобы спрятать от самой себя это знание. И, как выяснилось теперь, все было напрасно.
Так что же, неужели она сдастся так просто, без борьбы? Ну уж нет!..
Джессика откинула голову — что было не самым мудрым шагом, поскольку ее напряженные острые соски немедленно уткнулись в грудь Кастеляра, — но это уже не могло ее смутить.
— А где фотографии? — спросила она напряженным шепотом. — Вы уже показали их деду или оставили на крайний случай?
Его лицо исказила мучительная гримаса; в следующее мгновение Кастеляр с силой оттолкнул ее в сторону.
— Вы действительно считаете, что я на это способен? — спросил он звенящим от негодования голосом.
— А разве нет? — парировала Джессика, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки. — Я случайно попала на вечеринку, которая превратилась в оргию, так что мне некуда было деваться. Вы появились как раз вовремя, чтобы спасти меня от какого-то распаленного негодяя, а потом вы… мы….
— Потом мы занимались любовью, — закончил он таким жестким тоном, какого она еще ни разу от него не слышала. — Мы двое, вы и я. И я не совершил ничего, что было бы противно вашей воле. Или вашему желанию.
— Я растерялась, я была вне себя, и вам это прекрасно известно! — резко возразила Джессика. — Вы этого ждали и рассчитывали… Вы воспользовались моим состоянием, моей беспомощностью!
— Я воспользовался вашим состоянием, потому что… — Кастеляр внезапно оборвал сам себя, сообразив, что он только что приговорил себя. И был близок к тому, чтобы усугубить свою ошибку еще больше. Горло его неожиданно перехватило такой сильной судорогой, что он едва сумел набрать в грудь воздуха, чтобы сказать хотя бы несколько слов в свое оправдание.
— Я действительно оказался возле вас не случайно, это чистая правда. Я приехал в гостиницу, где вы остановились, я хотел поговорить с вами, но вас уже не было. К счастью, швейцар запомнил адрес, который назвал таксисту ваш кузен. Я знал этот дом, знал, какого рода вечеринки там устраиваются, и у меня было сильнейшее подозрение, что вам, Джессика, это неизвестно. Я последовал за вами, а потом… Потом случилось то, что случилось.
— Значит, вы тоже жертва обстоятельств? — с самой саркастической улыбкой спросила Джессика. — Вы, беспечный холостяк, президент собственной компании… Я не понимаю, что вы теряли, если бы вас застали в таком… в такой…
— Прекратите! — резко приказал Кастеляр, взмахнув в воздухе раскрытой ладонью. — Не надо драматизировать. Скажите лучше, почему вы так уверены, что я не женат?
Взгляд Джессики был устремлен вниз. Она поняла, что выдала себя. В памяти ее всплыла трагическая история с невестой Кастеляра, которая покончила с собой. В следующую секунду Джессика, однако, уже настолько совладала с собой, что сумела найти подходящий ответ.
— «Врага надо знать — это всегда окупается». Разве не так звучит основополагающая стратегия войны и бизнеса?
— Тогда вам должно быть известно, насколько я дорожу своей репутацией и принадлежностью к деловой элите, — парировал он. — Кроме того, существуют еще моральные нормы, которые мне привили с детства, и я стараюсь их соблюдать хотя бы из уважения к собственной семье.
— Да, конечно… — Голос Джессики чуть заметно дрогнул от недоверия и боли. — И этот прискорбный случай несомненно способен повредить вашей репутации. Я бы поверила вам, Кастеляр, если бы мне не было слишком хорошо известно, ради чего все это было подстроено. К чему всегда стремятся все так называемые «настоящие мужчины»? Они стремятся увеличить счет своих побед. Именно для этого и была устроена эта вечеринка. Вам захотелось потешить свое мужское самолюбие, и вы приказали запечатлеть вашу победу на пленке. Как же я могу верить тому, что вы говорите мне сейчас?
— Я знаю, что кто-то сделал несколько снимков, — попытался возразить Кастеляр. — Но я не имею к этому никакого…
Джессика рассмеялась неприятным хриплым смехом.
— Не верю! — воскликнула она словно режиссер в театре. — Попробуйте придумать что-нибудь еще!
Кастеляр несколько мгновений молчал. Потом он догадался.
— Кто-то вышел на вас, — сказал он уверенно.
— Можно сказать и так.
Не отрывая взгляда от ее скул, на которых расцветали две алые розы, он спросил:
— Вы видели снимки?
— Один. Этого было достаточно.
Дождь, сопровождавшийся сильным порывистым ветром, захлестывал веранду, и струи воды громко стучали по ее дощатому полу под окном библиотеки. Ливень был таким сильным, что за его плотной серой занавесью невозможно было различить даже деревьев в саду. Веранда была засыпана сбитыми дождем молодыми листочками и нежными розовыми лепестками; ветер гудел под оконными карнизами; дождевая вода глухо ревела в водосточных трубах, а в библиотеке было тепло и уютно.
— Покажите мне его, — негромко сказал Рафаэль, пытаясь выиграть время, чтобы найти изъян в ее логике и обернуть ее слова в свою пользу.
— Чтобы вы могли еще раз полюбоваться делом своих рук? Нет уж, не дождетесь!
— Я хочу только взглянуть, насколько компрометирующей может быть эта фотография, — сказал он как можно мягче и убедительнее, не без труда смиряя свой бешеный темперамент. — Но я и без того уверен, что мы сможем легко обезвредить эту бомбу с часовым механизмом, если только вы согласитесь меня выслушать. Например, если мы с вами объявим о нашей помолвке, никто не увидит ничего зазорного в том, что мы, гм-м… были близки.
— Выслушать вас? — с горечью откликнулась Джессика — Что вы можете мне сказать? Вы хотите убедить меня в том, что раскаиваетесь в своем поступке? Но я-то знаю, что это не так! Вы не остановитесь ни перед чем, ни перед какой грязной уловкой. Вы осаждали банк в надежде узнать наше финансовое положение и пошли даже на то, чтобы сделать мне предложение, лишь бы без особых хлопот присоединить «Голубую Чайку» к своей компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Лицо Кастеляра побледнело, и на щеке проступил ярко-алый отпечаток. Глаза его горели словно расплавленное золото, а рот сурово сжался.
— Только попробуй сделать это еще раз, — сказал он с устрашающим спокойствием, — и ты очень пожалеешь о последствиях!
Джессика и вправду уже жалела о том, что вышла из себя. Неожиданная вспышка ярости прошла, и теперь она испытывала только легкую тошноту, слабость и безграничное отвращение к себе. Вместе с тем Джессика чувствовала, как обволакивает ее тепло его тела, чувствовала мускусный запах дорогого лосьона, и от воспоминаний о пережитом ею любовном неистовстве в голове у нее снова все поплыло.
Она помнила его. Каждой клеточкой своего тела, каждой частицей и каждым нервным окончанием она помнила его прикосновения и откликалась на них с нерассуждающей готовностью. Губы Джессики слегка покалывало от возбуждения, груди потяжелели и налились, а сердце свело пронзительной сладкой болью. Как ей только могло прийти в голову, что мужчиной, ласкавшим ее в темном патио, могли быть Ник, Кейл или даже — страшно подумать! — Карлтон Холивелл? Впрочем, Джессика уже поняла, что все это время она надеялась на это, интуитивно зная, кто на самом деле был ее спасителем, ее ласковым и нежным любовником. Она узнала его в тот самый миг, когда они невзначай соприкоснулись в лимузине, когда ехали в ресторан, и с тех пор прилагала отчаянные усилия, чтобы спрятать от самой себя это знание. И, как выяснилось теперь, все было напрасно.
Так что же, неужели она сдастся так просто, без борьбы? Ну уж нет!..
Джессика откинула голову — что было не самым мудрым шагом, поскольку ее напряженные острые соски немедленно уткнулись в грудь Кастеляра, — но это уже не могло ее смутить.
— А где фотографии? — спросила она напряженным шепотом. — Вы уже показали их деду или оставили на крайний случай?
Его лицо исказила мучительная гримаса; в следующее мгновение Кастеляр с силой оттолкнул ее в сторону.
— Вы действительно считаете, что я на это способен? — спросил он звенящим от негодования голосом.
— А разве нет? — парировала Джессика, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки. — Я случайно попала на вечеринку, которая превратилась в оргию, так что мне некуда было деваться. Вы появились как раз вовремя, чтобы спасти меня от какого-то распаленного негодяя, а потом вы… мы….
— Потом мы занимались любовью, — закончил он таким жестким тоном, какого она еще ни разу от него не слышала. — Мы двое, вы и я. И я не совершил ничего, что было бы противно вашей воле. Или вашему желанию.
— Я растерялась, я была вне себя, и вам это прекрасно известно! — резко возразила Джессика. — Вы этого ждали и рассчитывали… Вы воспользовались моим состоянием, моей беспомощностью!
— Я воспользовался вашим состоянием, потому что… — Кастеляр внезапно оборвал сам себя, сообразив, что он только что приговорил себя. И был близок к тому, чтобы усугубить свою ошибку еще больше. Горло его неожиданно перехватило такой сильной судорогой, что он едва сумел набрать в грудь воздуха, чтобы сказать хотя бы несколько слов в свое оправдание.
— Я действительно оказался возле вас не случайно, это чистая правда. Я приехал в гостиницу, где вы остановились, я хотел поговорить с вами, но вас уже не было. К счастью, швейцар запомнил адрес, который назвал таксисту ваш кузен. Я знал этот дом, знал, какого рода вечеринки там устраиваются, и у меня было сильнейшее подозрение, что вам, Джессика, это неизвестно. Я последовал за вами, а потом… Потом случилось то, что случилось.
— Значит, вы тоже жертва обстоятельств? — с самой саркастической улыбкой спросила Джессика. — Вы, беспечный холостяк, президент собственной компании… Я не понимаю, что вы теряли, если бы вас застали в таком… в такой…
— Прекратите! — резко приказал Кастеляр, взмахнув в воздухе раскрытой ладонью. — Не надо драматизировать. Скажите лучше, почему вы так уверены, что я не женат?
Взгляд Джессики был устремлен вниз. Она поняла, что выдала себя. В памяти ее всплыла трагическая история с невестой Кастеляра, которая покончила с собой. В следующую секунду Джессика, однако, уже настолько совладала с собой, что сумела найти подходящий ответ.
— «Врага надо знать — это всегда окупается». Разве не так звучит основополагающая стратегия войны и бизнеса?
— Тогда вам должно быть известно, насколько я дорожу своей репутацией и принадлежностью к деловой элите, — парировал он. — Кроме того, существуют еще моральные нормы, которые мне привили с детства, и я стараюсь их соблюдать хотя бы из уважения к собственной семье.
— Да, конечно… — Голос Джессики чуть заметно дрогнул от недоверия и боли. — И этот прискорбный случай несомненно способен повредить вашей репутации. Я бы поверила вам, Кастеляр, если бы мне не было слишком хорошо известно, ради чего все это было подстроено. К чему всегда стремятся все так называемые «настоящие мужчины»? Они стремятся увеличить счет своих побед. Именно для этого и была устроена эта вечеринка. Вам захотелось потешить свое мужское самолюбие, и вы приказали запечатлеть вашу победу на пленке. Как же я могу верить тому, что вы говорите мне сейчас?
— Я знаю, что кто-то сделал несколько снимков, — попытался возразить Кастеляр. — Но я не имею к этому никакого…
Джессика рассмеялась неприятным хриплым смехом.
— Не верю! — воскликнула она словно режиссер в театре. — Попробуйте придумать что-нибудь еще!
Кастеляр несколько мгновений молчал. Потом он догадался.
— Кто-то вышел на вас, — сказал он уверенно.
— Можно сказать и так.
Не отрывая взгляда от ее скул, на которых расцветали две алые розы, он спросил:
— Вы видели снимки?
— Один. Этого было достаточно.
Дождь, сопровождавшийся сильным порывистым ветром, захлестывал веранду, и струи воды громко стучали по ее дощатому полу под окном библиотеки. Ливень был таким сильным, что за его плотной серой занавесью невозможно было различить даже деревьев в саду. Веранда была засыпана сбитыми дождем молодыми листочками и нежными розовыми лепестками; ветер гудел под оконными карнизами; дождевая вода глухо ревела в водосточных трубах, а в библиотеке было тепло и уютно.
— Покажите мне его, — негромко сказал Рафаэль, пытаясь выиграть время, чтобы найти изъян в ее логике и обернуть ее слова в свою пользу.
— Чтобы вы могли еще раз полюбоваться делом своих рук? Нет уж, не дождетесь!
— Я хочу только взглянуть, насколько компрометирующей может быть эта фотография, — сказал он как можно мягче и убедительнее, не без труда смиряя свой бешеный темперамент. — Но я и без того уверен, что мы сможем легко обезвредить эту бомбу с часовым механизмом, если только вы согласитесь меня выслушать. Например, если мы с вами объявим о нашей помолвке, никто не увидит ничего зазорного в том, что мы, гм-м… были близки.
— Выслушать вас? — с горечью откликнулась Джессика — Что вы можете мне сказать? Вы хотите убедить меня в том, что раскаиваетесь в своем поступке? Но я-то знаю, что это не так! Вы не остановитесь ни перед чем, ни перед какой грязной уловкой. Вы осаждали банк в надежде узнать наше финансовое положение и пошли даже на то, чтобы сделать мне предложение, лишь бы без особых хлопот присоединить «Голубую Чайку» к своей компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127