Джессика почувствовала неожиданное облегчение от того, что хотя бы одна маленькая тайна разрешилась.
— Мадлен еще не вернулась домой, и дед волнуется, — сказала она после секундной паузы. — Хотела бы я знать, не случилось ли с ней что-нибудь… неприятное.
— Вы считаете, что это возможно? — На этот раз его формальное «вы» неприятно резануло слух Джессики.
— Понятия не имею. Просто она никогда раньше не задерживалась, не предупредив Клода..Разумеется, я не могла сказать деду, что на нее мог кто-то напасть, не открывая того, что случилось со мной. Дедушка перепугался бы за нас обеих, хотя Мадлен, возможно, просто застряла в дорожной пробке или проколола шину. Словом, незачем его волновать по пустякам.
— Хорошенькие пустяки! — Рафаэль сделал несколько шагов вперед и, взяв Джессику за руку, приподнял широкий рукав ее халата. На светлой коже резко выделялось несколько багровых пятен, которые к утру грозили превратиться в настоящие лиловые синяки.
— Я бы не сказал, что это пустяки, мисс Мередит!
— Ну, пусть не совсем пустяки, но что-то вроде того, — ответила она как можно беспечнее и высвободила руку. — Если бы дедушка узнал об этом, он потребовал бы, чтобы я обратилась в полицию, а мне этого совсем не хочется, тем более что у меня почти нет фактов — одни догадки. Что касается Мадлен, то я ума не приложу, что могло случиться. Что, если она…
— Как я понял из вашего разговора, вы не знаете, куда Мадлен могла поехать на самом деле и когда она собиралась вернуться, так? — спросил Рафаэль.
Джессика покачала головой.
— Я не уверена, что Мадлен не ввела нас в заблуждение, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Во всяком случае, она не сказала ничего конкретного — какой-то новый фильм, в каком-то кинотеатре…
— Тогда поступайте так, как будет лучше для вас, — вкрадчивым тоном посоветовал Рафаэль.
Он явно поддерживал ее решение не обращаться в полицию, и Джессика почувствовала к нему нечто вроде благодарности. Хотя у него-то какой интерес? Похоже, у нее снова разыгралась подозрительность?
— Честно говоря, больше всего на свете мне хочется лечь в постель, — сказала она устало и, заметив поползшие вверх брови Кастеляра, поспешно добавила:
— Одной, разумеется.
По лицу Рафаэля скользнула легкая улыбка.
— Это будет самым правильным решением, особенно если вы абсолютно уверены в последнем.
— В том, что я хочу спать одна? — Джессика чуть заметно кивнула головой. — Конечно, уверена. В конце концов, я к этому привыкла.
Она поглядела на него, ожидая, что он сделает шаг к двери или еще каким-либо образом проявит свою готовность уйти, но Рафаэль не сдвинулся с места, и Джессика потянулась за своей сумочкой. Достав оттуда ключи, она сказала:
— Я и забыла, что должна выпустить вас из подъезда.
Кастеляр молчал, не сделав ни малейшего движения, и Джессика повернулась к нему, вопросительно приподняв бровь.
— В чем дело?
— Вы обещали мне показать фотографию, — сказал он.
Джессика совсем забыла об этом. Она так стремилась забыть о снимках, что ей это в конце концов удалось. Несвоевременная и, как показалось, довольно бестактная реплика Кастеляра заставила Джессику нахмуриться. Меньше всего ей хотелось, чтобы бразилец видел ее лицо в состоянии эротического экстаза: во-первых, ей было бы неловко, а во-вторых, это могло навести Кастеляра на определенные мысли.
— Пусть это вас не заботит, — сказала она. — Вас, во всяком случае, на снимке нет.
Настал черед Кастеляра хмуриться.
— В таком случае где же я, позвольте вас спросить? И если меня там нет, то каким образом этот снимок может вас скомпрометировать?
— Нет, вы там, конечно, есть… — смешалась Джессика. — Просто вас не видно. Ваша фигура, она… немного не в фокусе.
Его красиво очерченный рот чуть заметно дернулся, а взгляд стал напряженным и таким пристальным, что Джессика никак не могла разобраться, раздражает его эта ситуация или, наоборот, забавляет.
— Если я не в фокусе, тогда кто в фокусе? — напрямик спросил он. — И чем тогда так интересен этот снимок?
— Ничем. Практически ничем…
— Тогда вы тем более не должны скрывать его от меня, — решительно заявил Кастеляр, оглядываясь по сторонам. Его взгляд скользнул по застекленным книжным полкам, по резному итальянскому бюро с растительным орнаментом и остановился на сумочке Джессики.
— Я не скрываю его от вас. Просто ракурс не слишком удачный… Эй, постойте! Что вы делаете?!
Это восклицание вырвалось у Джессики, когда она увидела, что Кастеляр потянулся к ее сумочке. Взяв ее в руки, он быстро заглянул в нее и отложил в сторону, не обнаружив ничего похожего на фотографию.
— В данных обстоятельствах я не могу поверить вам на слово. — Взгляд его покрасневших глаз ненадолго задержался на ее пылающем лице и на воинственно взъерошенных волосах, потом метнулся к бюро. Шагнув к нему, он наугад выдвинул верхний ящик.
— В любом случае, эта фотография не из тех, которые я хотела бы видеть в рамочке на каминной полке! — выпалила Джессика. — И я не понимаю, зачем она понадобилась вам! Рафаэль взялся за ручку второго ящика.
— А вы не подумали, что Мне просто хочется иметь что-то, что напоминало бы мне…
— Может быть, вы и сможете когда-нибудь забыть о том, что произошло,
— перебила его Джессика, — но я — вряд ли! Этот кошмар преследует меня днем и ночью во всех подробностях!
На лице Кастеляра внезапно появилось заинтересованное выражение.
— Во всех подробностях? — переспросил он, поворачиваясь к ней.
— Во всех омерзительных подробностях, — отчеканила Джессика и прикусила губу.
Рафаэль кивнул, и его взгляд неожиданно стал мечтательно-рассеянным.
— Это очень неплохо, — пробормотал он негромко, словно обращаясь к самому себе.
— Что — неплохо? — требовательно спросила Джессика, но Рафаэль не ответил. Выдвинув второй ящик бюро, он заглянул внутрь, и лицо его прояснилось. В следующее мгновение он потянулся рукой к желтому конверту, лежавшему сверху.
Джессика поспешно шагнула вперед с намерением опередить его и схватить фотографию.
— Как вы смеете?! Отдайте сейчас же!..
Ловко загородившись от нее плечом, Рафаэль вынул фотографию из конверта. Его взгляд стал неподвижным, а сам он замер на месте. Казалось, на несколько томительно долгих секунд он даже перестал дышать. Потом губы его дрогнули, и Джессика услышала несколько негромких, быстрых фраз, сказанных, несомненно, по-португальски. Что он говорил, разобрать она не могла; звучало это, во всяком случае, не то как страстная молитва, не то как яростное богохульство.
Негромко застонав от бессилия и стыда, Джессика отвернулась от него и, сцепив руки на затылке, крепко зажмурилась.
— Надеюсь, теперь вы удовлетворены? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет, — негромко ответил Рафаэль. — Я не удовлетворен и никогда не буду удовлетворен.
Его ответ заставил Джессику снова повернуться к нему.
— Что вы имеете в виду?
— Я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу подобное выражение на вашем лице еще раз.
Его слова прозвучали торжественно, как клятва, и Джессика с вызовом вздернула подбородок.
— Этого никогда не будет!
— Посмотрим. — Он улыбнулся и бросил фотографию на бюро, потом подошел к обеденному столу и снял со спинки стула свой пиджак спортивного покроя. Перебросив его через плечо, Рафаэль остановился возле входной двери и распахнул ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127