" - "Те парни в самом деле плохо к тебе относились, ты это зна-
ешь?" - "Ага так они ж никогда ни к кому не относятся - как никогда ни-
чего не делают - ты сам о себе заботишься, я позабочусь обо мне." - "Эк-
зистенциализм." - "Но американский хуже незаинтересованный экзистенциа-
лизм и торчков чувак, я тусовалась с ними, уже почти год к тому времени
и получала, всякий раз когда их вставляло, что-то вроде контактного кай-
фа." - Она бывало сидела с ними, они уже начинали отпадать, в мертвом
молчании она ждала, ощущая как медленные змеевидные волны вибрации про-
бираются через всю комнату, веки опадают, головы клонятся и вздергивают-
ся вновь, кто-нибудь бормочет какую-нибудь противную жалобу: "Чув-ва-ак,
меня достал этот сукин сын МакДауд с его вечным нытьем по части как у
него не хватает денег на одну стекляшку, как будто полстекляшки нельзя
достать или за половину заплатить - чув-ва-ак, я ни разу не видал такой
никудышности, ну ч-че-орт, пошел бы он куда подальше и с концами, эм."
(Это торчковое "эм" сопровождающее любую подставу, а все подставляются
когда говорят, в смысле утверждения, эм, ну-эм, всхлип потакающего собс-
твенным капризам младенца сдерживаемый чтобы не взорваться полным ревом
УААА во всю пасть которого им хочется от мусора низводящего их системы
до колыбельки.) - Марду бывало сидела там, и под конец улетев по чаю или
бенни она начинала чувствовать себя так будто ее тоже ширнули, она шла
по улице съехав и на самом деле ощущала электрический контакт с прочими
человеками (в своей чувствительности признавая факт) но иногда ее обуре-
вали подозрения что ее кто-то тайно подсаживал и шел за нею следом по
улице тот который в действительности нес ответственность за это ее
электрическое ощущение и был так независим от какого бы то ни было ес-
тественного закона вселенной. - "Но ты на самом-то деле этому не верила
- однако верила - когда я поехал по бенни в 1945-м я в натуре верил что
девчонка хотела использовать мое тело чтобы сжечь его и засунуть доку-
менты ее мальчика мне в карман чтобы фараоны подумали что он умер - я и
рассказал ей, к тому же." - "О и что она сделала?" - "Она сказала: "Ууу
папочка," и обняла меня и позаботилась обо мне, Милашка была дикой суч-
кой, она накладывала оладьи грима на мой бледный - я сбросил тридцать,
десять, пятнадцать фунтов - но что же было дальше?" - "Я пошла бродить
со своей брошкой." - Она зашла в какой-то магазин подарков и там сидел
человек в инвалидном кресле. (Она случайно ткнулась в двери с клетками и
зелеными канарейками за стеклом, ей хотелось потрогать бусинки, посмот-
реть золотых рыбок, погладить старого жирного кота нежившегося на полу
на солнышке, постоять в прохладных зеленых джунглях попугайчиков в мага-
зине торча от зеленых не-от-мира-сего дротиков попугайских взглядов
скручивающих себе безмозглые шеи чтоб окаменеть зарывшись в безумные пе-
рышки и ощутить эту отчетливую передачу от них птичьего ужаса, электри-
ческие спазмы их внимания, к р я к, л у к, л и к, а человек был крайне
странен.) - "Почему?" - "Не знаю просто очень странен и вс°, он хотел,
он говорил со мной очень ясно и настойчиво - типа интенсивно глядя прямо
на меня и очень долго распространялся но улыбаясь на простейшие баналь-
нейшие темы но мы оба знали что подразумеваем все остальное что сказали
- ты знаешь как в жизни - на самом деле это было про тоннели, тоннель на
Стоктон-Стрит и тот другой который только что соорудили на Бродвее, об
этом-то мы как раз говорили больше всего, но пока мы беседовали великий
электроток подлинного понимания прошел меж нами и я почувствовала иные
уровни бесконечное число их в каждой интонации его речи и моей и целый
мир значения в каждом слове - я никогда прежде не представляла себе нас-
колько много происходит все время, и люди это знают - видно у них по
глазам, они отказываются показывать это каким-то другим - я осталась там
очень надолго." - "Он сам должно быть чудик." - "Знаешь, лысоватый та-
кой, и типа голубого, и средних лет, и с таким видом будто у него отре-
зана голова или просто висит в воздухе," (безмозглая, осунувшаяся) "ог-
лядывающая все вокруг, наверное то была его мать пожилая дама в цветас-
той шали - но Боже мой у меня б это отняло целый день." - "Ух." - "А на
улице эта прекрасная старушка с седыми волосами подошла ко мне и увидела
меня, но расспрашивала как пройти, но хотела поболтать..." (На солнечном
теперь лирическом воскресно-утреннем тротуаре после дождя, Пасха во
Фриско и все пурпурные шляпки извлечены и лавандовые пальто на параде в
прохладных порывах ветра и маленькие девочки такие крошечные в своих
только что набеленных туфельках и полных надежд пальтецах медленно гуля-
ющие по белым холмистым улицам, церкви старых колоколов в хлопотах и в
центре вокруг Маркета где наша оборванная святая негритянская Жанна
д'Арк скиталась поя осанну в своей смуглой одолженной у ночи коже и
сердце, трепыханья бюллетеней со ставками на угловых газетных стендах,
наблюдатели голых журналов, цветы на углу в корзинах и старый итальянец
в фартуке с газетами вставший на колени полить, и папа-китаец в облегаю-
щем экстатическом костюме везет в корзинке-коляске грудного младенца
вниз по Пауэлл со своей розовощекой женой с блестящими карими глазами в
новой шляпке срывающейся и трепещущей на солнце, вот там стоит Марду
улыбаясь напряженно и странно и пожилая эксцентричная дама уже не обра-
щает внимания на ее негритянскость не больше чем добрый инвалид из мага-
зина и раз уж у нее теперь такое внешнее и открытое лицо, ясные свиде-
тельства обеспокоенного чистого невинного духа только что восставшего из
провала в изъязвленной оспинами земле и собственными переломанными рука-
ми вытащившего себя к безопасности и спасению, две женщины Марду и ста-
рушка в невероятно грустных пустых улицах воскресенья после всех возбуж-
дений субботней ночи великого блеска вверх и вниз по Маркету как собран-
ной пыли после промывки золота и пульсации неона в барах О'Фаррелла и
Мэсона с вишневыми палочками коктейльных стаканов подмигивающими пригла-
шая открыть изголодавшиеся сердца субботы а в действительности ведущими
лишь в конце концов к синей пустоте воскресного утра лишь трепыханье
нескольких газет в канаве и долгий белый вид на Окленд с призраком Саб-
бата, все же - Пасхальный тротуар Фриско пока белые корабли врезают чет-
кие голубые линии из Сасебо под пролет Золотых Ворот, ветер что усыпает
искрами всю листву Приморского Графства отмывая выстиранный блеск белого
доброго города, в облаках утраченной чистоты в вышине красно-кирпичный
след и пирс Эмбаркадеро, призрачный расколотый намек на песню старых по-
мо некогда-единственных скитальцев по этим одиннадцати последним амери-
канским теперь застроенным белыми домиками холмам, лицо самого отца Мар-
ду сейчас когда он поднимает голову чтобы вдохнуть чтобы заговорить на
улицах жизни материализуясь громадно над Америкой, тая...) "И типа я ей
ответила но тоже поболтала и когда она уходила то отдала мне свой цвето-
чек и приколола его ко мне и назвала меня миленькой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
ешь?" - "Ага так они ж никогда ни к кому не относятся - как никогда ни-
чего не делают - ты сам о себе заботишься, я позабочусь обо мне." - "Эк-
зистенциализм." - "Но американский хуже незаинтересованный экзистенциа-
лизм и торчков чувак, я тусовалась с ними, уже почти год к тому времени
и получала, всякий раз когда их вставляло, что-то вроде контактного кай-
фа." - Она бывало сидела с ними, они уже начинали отпадать, в мертвом
молчании она ждала, ощущая как медленные змеевидные волны вибрации про-
бираются через всю комнату, веки опадают, головы клонятся и вздергивают-
ся вновь, кто-нибудь бормочет какую-нибудь противную жалобу: "Чув-ва-ак,
меня достал этот сукин сын МакДауд с его вечным нытьем по части как у
него не хватает денег на одну стекляшку, как будто полстекляшки нельзя
достать или за половину заплатить - чув-ва-ак, я ни разу не видал такой
никудышности, ну ч-че-орт, пошел бы он куда подальше и с концами, эм."
(Это торчковое "эм" сопровождающее любую подставу, а все подставляются
когда говорят, в смысле утверждения, эм, ну-эм, всхлип потакающего собс-
твенным капризам младенца сдерживаемый чтобы не взорваться полным ревом
УААА во всю пасть которого им хочется от мусора низводящего их системы
до колыбельки.) - Марду бывало сидела там, и под конец улетев по чаю или
бенни она начинала чувствовать себя так будто ее тоже ширнули, она шла
по улице съехав и на самом деле ощущала электрический контакт с прочими
человеками (в своей чувствительности признавая факт) но иногда ее обуре-
вали подозрения что ее кто-то тайно подсаживал и шел за нею следом по
улице тот который в действительности нес ответственность за это ее
электрическое ощущение и был так независим от какого бы то ни было ес-
тественного закона вселенной. - "Но ты на самом-то деле этому не верила
- однако верила - когда я поехал по бенни в 1945-м я в натуре верил что
девчонка хотела использовать мое тело чтобы сжечь его и засунуть доку-
менты ее мальчика мне в карман чтобы фараоны подумали что он умер - я и
рассказал ей, к тому же." - "О и что она сделала?" - "Она сказала: "Ууу
папочка," и обняла меня и позаботилась обо мне, Милашка была дикой суч-
кой, она накладывала оладьи грима на мой бледный - я сбросил тридцать,
десять, пятнадцать фунтов - но что же было дальше?" - "Я пошла бродить
со своей брошкой." - Она зашла в какой-то магазин подарков и там сидел
человек в инвалидном кресле. (Она случайно ткнулась в двери с клетками и
зелеными канарейками за стеклом, ей хотелось потрогать бусинки, посмот-
реть золотых рыбок, погладить старого жирного кота нежившегося на полу
на солнышке, постоять в прохладных зеленых джунглях попугайчиков в мага-
зине торча от зеленых не-от-мира-сего дротиков попугайских взглядов
скручивающих себе безмозглые шеи чтоб окаменеть зарывшись в безумные пе-
рышки и ощутить эту отчетливую передачу от них птичьего ужаса, электри-
ческие спазмы их внимания, к р я к, л у к, л и к, а человек был крайне
странен.) - "Почему?" - "Не знаю просто очень странен и вс°, он хотел,
он говорил со мной очень ясно и настойчиво - типа интенсивно глядя прямо
на меня и очень долго распространялся но улыбаясь на простейшие баналь-
нейшие темы но мы оба знали что подразумеваем все остальное что сказали
- ты знаешь как в жизни - на самом деле это было про тоннели, тоннель на
Стоктон-Стрит и тот другой который только что соорудили на Бродвее, об
этом-то мы как раз говорили больше всего, но пока мы беседовали великий
электроток подлинного понимания прошел меж нами и я почувствовала иные
уровни бесконечное число их в каждой интонации его речи и моей и целый
мир значения в каждом слове - я никогда прежде не представляла себе нас-
колько много происходит все время, и люди это знают - видно у них по
глазам, они отказываются показывать это каким-то другим - я осталась там
очень надолго." - "Он сам должно быть чудик." - "Знаешь, лысоватый та-
кой, и типа голубого, и средних лет, и с таким видом будто у него отре-
зана голова или просто висит в воздухе," (безмозглая, осунувшаяся) "ог-
лядывающая все вокруг, наверное то была его мать пожилая дама в цветас-
той шали - но Боже мой у меня б это отняло целый день." - "Ух." - "А на
улице эта прекрасная старушка с седыми волосами подошла ко мне и увидела
меня, но расспрашивала как пройти, но хотела поболтать..." (На солнечном
теперь лирическом воскресно-утреннем тротуаре после дождя, Пасха во
Фриско и все пурпурные шляпки извлечены и лавандовые пальто на параде в
прохладных порывах ветра и маленькие девочки такие крошечные в своих
только что набеленных туфельках и полных надежд пальтецах медленно гуля-
ющие по белым холмистым улицам, церкви старых колоколов в хлопотах и в
центре вокруг Маркета где наша оборванная святая негритянская Жанна
д'Арк скиталась поя осанну в своей смуглой одолженной у ночи коже и
сердце, трепыханья бюллетеней со ставками на угловых газетных стендах,
наблюдатели голых журналов, цветы на углу в корзинах и старый итальянец
в фартуке с газетами вставший на колени полить, и папа-китаец в облегаю-
щем экстатическом костюме везет в корзинке-коляске грудного младенца
вниз по Пауэлл со своей розовощекой женой с блестящими карими глазами в
новой шляпке срывающейся и трепещущей на солнце, вот там стоит Марду
улыбаясь напряженно и странно и пожилая эксцентричная дама уже не обра-
щает внимания на ее негритянскость не больше чем добрый инвалид из мага-
зина и раз уж у нее теперь такое внешнее и открытое лицо, ясные свиде-
тельства обеспокоенного чистого невинного духа только что восставшего из
провала в изъязвленной оспинами земле и собственными переломанными рука-
ми вытащившего себя к безопасности и спасению, две женщины Марду и ста-
рушка в невероятно грустных пустых улицах воскресенья после всех возбуж-
дений субботней ночи великого блеска вверх и вниз по Маркету как собран-
ной пыли после промывки золота и пульсации неона в барах О'Фаррелла и
Мэсона с вишневыми палочками коктейльных стаканов подмигивающими пригла-
шая открыть изголодавшиеся сердца субботы а в действительности ведущими
лишь в конце концов к синей пустоте воскресного утра лишь трепыханье
нескольких газет в канаве и долгий белый вид на Окленд с призраком Саб-
бата, все же - Пасхальный тротуар Фриско пока белые корабли врезают чет-
кие голубые линии из Сасебо под пролет Золотых Ворот, ветер что усыпает
искрами всю листву Приморского Графства отмывая выстиранный блеск белого
доброго города, в облаках утраченной чистоты в вышине красно-кирпичный
след и пирс Эмбаркадеро, призрачный расколотый намек на песню старых по-
мо некогда-единственных скитальцев по этим одиннадцати последним амери-
канским теперь застроенным белыми домиками холмам, лицо самого отца Мар-
ду сейчас когда он поднимает голову чтобы вдохнуть чтобы заговорить на
улицах жизни материализуясь громадно над Америкой, тая...) "И типа я ей
ответила но тоже поболтала и когда она уходила то отдала мне свой цвето-
чек и приколола его ко мне и назвала меня миленькой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36