Голова бумкнулась о стену, фуражка слетела, и вот
он уже смотрит в круглую багровую рожу Дэнфорта Китона.
- Что же это ты такое вытворяешь, Риджвик?!
Норрис к этому времени уже начисто забыл о штрафном талоне, который
подсунул под дворник на ветровом стекле китонского "каддиллака" прошлым
вечером. Но теперь память к нему вернулась.
- Отпусти меня! - он надеялся, что тон будет возмущенный, но вместо
него получилось некое испуганное блеяние, и почувствовал, как щекам
становится горячо от прилива крови. Сердился он или пугался, - а в данном
случае произошло и то, и другое - он всегда безудержно краснел, как девица
на выданье.
Китон, ростом выше Норриса на пять дюймов и весом тяжелее на добрых
сто фунтов, хорошенько встряхнул полицейского и как ни странно отпустил.
Достав из кармана штанов талон, он помахал им под носом у Норриса.
- Если я еще не ослеп, на этой идиотской бумажонке твое имя стоит! -
зарычал он так требовательно, как будто Норрис уже успел отрицать этот
факт.
Кому как не Норрису было знать, что на талоне стоит его подпись,
отчетливая и заверенная печатью, а сам талон вырван из его книжки?
- Ты припарковался в неположенном месте, - тем не менее сказал он,
поднимаясь и потирая ушибленную голову. Будь я трижды проклят, подумал он,
если тут не вскочит громадная шишка. Когда первоначальное удивление прошло,
Китону все же удалось испортить ангельское состояние дущи Норриса, на смену
пришел гнев.
- В каком месте?
- В неположенном, вот в каком! - заорал Риджвик. И более того, это
Алан меня заставил пришлепнуть талон, хотел он добавить, но передумал.
Зачем доставлять удовольствие этой жирной свинье и демонстрировать свою
трусость, прячась за чужой спиной? - Тебя уже неоднократно предупреждали.
Ум... Дэнфорт, не впервые слышишь.
- Как ты меня назвал? - зловещим тоном переспросил Дэнфорт Китон.
Красные пятна размером с кочан капусты расцвели у него на щеках и скулах.
- Это юридический документ, - гнул свое Норрис, игнорируя последнее
замечание. - И я бы советовал тебе заплатить. Считай, что крепко повезет,
если я не привлеку тебя к ответственности за оскорбление полицейского при
исполнении служебных обязанностей.
Дэнфорт расхохотался. Эхо запрыгало по кафельным стенам как мячик.
- Я здесь не вижу никакого полицейского, я вижу лишь небольшую кучку
дерьма, упакованную так, чтобы выглядела похожей на бифштекс.
Норрис нагнулся и подобрал фуражку. Тошнота подкатывала к горлу -
записывать Дэнфорта Китона во враги не стоило - но его гнев уже перерастал
в ярость. Руки дрожали, и все же он не забыл проверить насколько ровно
посадил на голову фуражку.
- Если желаешь, можешь разобраться с Аланом...
- Я разбираюсь с тобой!
- ... но не думаю, что тебе это поможет. Можешь быть уверен Дэнфорд,
что заплатишь штраф в течение тридцати дней, иначе сядешь за решетку. -
Норрис вытянулся на всю высоту своих пяти футов шести дюймов и добавил: -
Нам известно, где тебя искать.
И пошел к выходу. Китон, лицо которого теперь больше походило на заход
солнца в радиактивно-зараженном районе, сделал шаг вперед, чтобы преградить
Норрису путь к отступлению. Норрис остановился и выставил вперед
указательный палец.
- Если ты до меня дотронешься, Умник, я укатаю тебя за решетку. И будь
уверен, я не шучу.
- Ну что ж, очень хорошо, - произнес Китон удивительно невыразительным
тоном. - Просто замечательно. Ты уволен. Скидывай форму и начинай
подыскивать новую ра...
- Нет, - произнес голос за их спинами, и они оба оглянулись. Алан
Пэнгборн стоял на пороге мужского туалета.
Китон так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели.
- Не твое собачье дело.
Алан вошел и, не торопясь, прикрыл за собой дверь.
- Мое, - сказал он. - Именно я попросил Норриса выписать тебе штрафной
талон. И еще сказал, что готов забыть об этом до собрания городского
управления. Ведь это всего лишь штраф на пять долларов, Дэн, что с тобой,
какой бес в тебя вселился?
Тон у Алана был удивленный и вполне искренний. Умник никогда не мог
похвастать хорошими манерами, но такой взрыв даже от него трудно было
ожидать. С самого конца лета он был невероятно раздражен, на грани срыва -
до Алана частенько доносились его полуистерические вопли во время собраний
членов городского управления - и в глазах у него, казалось, прочно
поселилось затравленное выражение. Он временами даже задумывался, не болен
ли Китон, но решил повременить с окончательными выводами. И вот теперь
предположение вернулось.
- Ничего со мной, - буркнул Китон и пригладил взлохмаченные волосы.
Норрис почувствовал некоторое удовлетворение, заметив, что руки у
Китона дрожат.
- Я уже просто до ручки дошел от таких самоуверенных ублюдков, как вот
этот... - Он кивнул на Норриса. - Делаю все, что в моих силах для этого
города... черт побери, я для этого города уже много сделал... и устал как
собака, от бесконечных претензий. - Он замолчал, сглотнув слюну, и огромный
кадык забегал челноком на жирной шее. А потом завопил: - Он обозвал меня
Умником, а тебе прекрасно, известно, как я к этому отношусь!
- Он извинится, - примирительным тоном произнес Алан. - Правда,
Норрис, ты ведь извинишься?
- Не думаю, что должен, - сказал Норрис, чувствуя как неослабевающий
гнев вызывает все новые приступы тошноты. - Я знаю, что ему это не
понравилось, но он сам меня вынудил. Я спокойно стоял вот тут и смотрел в
зеркало, поправляя галстук. как он меня сграбастал и швырнул об стену. Я
здорово треснулся головой. Слушай, Алан, в такой ситуации не станешь
выбирать выражений.
Алан перевел взгляд на Китона.
- Это правда?
Китон потупился.
- Я был вне себя.
Эти слова, в устах такого человека, как Китон, были почти извинением.
Он взглянул на Норриса - понял он это или нет. Похоже было, что понял. Ну и
хорошо, сделан первый большой шаг к перемирию Алан слегка расслабился.
- Можно считать инцидент исчерпанным? - спросил он сразу обоих. -
Будем считать это несчастным случаем и забудем?
- Что до меня, я согласен, - сказал Норрис, подумав. Алан был тронут.
Норрис ершист, в патрульных машинах без конца оставляет банки из-под
содовой, пустые и полупустые, рапорты его не выдерживают никакой критики,
но сердце у него доброе и отзывчивое. Он сдавался теперь не потому, что
боялся Китона, и если Городской Голова так предполагает, то сильно
ошибается.
- Прошу прощения, что назвал тебя Умников, - сказал Норрис. На самом
деле он нисколько не чувствовал себя виноватым и, главное, ни на секунду не
жалел о своем поступке, но считал, что, извинившись, ничего не потеряет. Не
развалюсь, так думал Норрис.
Алан перевел взгляд на толстяка в спортивной куртке и футболке.
- Ну, Дэнфорт?
- Ладно, замнем, - в голосе Китона прозвучало знакомая высокомерная
пренебрежительность, и Алан вновь почувствовал отвращение и брезгливость по
отношению к этому человеку. Внутренний голос, засевший в самых глубинах его
сознания и принадлежавший скорее всего какой-нибудь одноклеточной амебе
произнес коротко и ясно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
он уже смотрит в круглую багровую рожу Дэнфорта Китона.
- Что же это ты такое вытворяешь, Риджвик?!
Норрис к этому времени уже начисто забыл о штрафном талоне, который
подсунул под дворник на ветровом стекле китонского "каддиллака" прошлым
вечером. Но теперь память к нему вернулась.
- Отпусти меня! - он надеялся, что тон будет возмущенный, но вместо
него получилось некое испуганное блеяние, и почувствовал, как щекам
становится горячо от прилива крови. Сердился он или пугался, - а в данном
случае произошло и то, и другое - он всегда безудержно краснел, как девица
на выданье.
Китон, ростом выше Норриса на пять дюймов и весом тяжелее на добрых
сто фунтов, хорошенько встряхнул полицейского и как ни странно отпустил.
Достав из кармана штанов талон, он помахал им под носом у Норриса.
- Если я еще не ослеп, на этой идиотской бумажонке твое имя стоит! -
зарычал он так требовательно, как будто Норрис уже успел отрицать этот
факт.
Кому как не Норрису было знать, что на талоне стоит его подпись,
отчетливая и заверенная печатью, а сам талон вырван из его книжки?
- Ты припарковался в неположенном месте, - тем не менее сказал он,
поднимаясь и потирая ушибленную голову. Будь я трижды проклят, подумал он,
если тут не вскочит громадная шишка. Когда первоначальное удивление прошло,
Китону все же удалось испортить ангельское состояние дущи Норриса, на смену
пришел гнев.
- В каком месте?
- В неположенном, вот в каком! - заорал Риджвик. И более того, это
Алан меня заставил пришлепнуть талон, хотел он добавить, но передумал.
Зачем доставлять удовольствие этой жирной свинье и демонстрировать свою
трусость, прячась за чужой спиной? - Тебя уже неоднократно предупреждали.
Ум... Дэнфорт, не впервые слышишь.
- Как ты меня назвал? - зловещим тоном переспросил Дэнфорт Китон.
Красные пятна размером с кочан капусты расцвели у него на щеках и скулах.
- Это юридический документ, - гнул свое Норрис, игнорируя последнее
замечание. - И я бы советовал тебе заплатить. Считай, что крепко повезет,
если я не привлеку тебя к ответственности за оскорбление полицейского при
исполнении служебных обязанностей.
Дэнфорт расхохотался. Эхо запрыгало по кафельным стенам как мячик.
- Я здесь не вижу никакого полицейского, я вижу лишь небольшую кучку
дерьма, упакованную так, чтобы выглядела похожей на бифштекс.
Норрис нагнулся и подобрал фуражку. Тошнота подкатывала к горлу -
записывать Дэнфорта Китона во враги не стоило - но его гнев уже перерастал
в ярость. Руки дрожали, и все же он не забыл проверить насколько ровно
посадил на голову фуражку.
- Если желаешь, можешь разобраться с Аланом...
- Я разбираюсь с тобой!
- ... но не думаю, что тебе это поможет. Можешь быть уверен Дэнфорд,
что заплатишь штраф в течение тридцати дней, иначе сядешь за решетку. -
Норрис вытянулся на всю высоту своих пяти футов шести дюймов и добавил: -
Нам известно, где тебя искать.
И пошел к выходу. Китон, лицо которого теперь больше походило на заход
солнца в радиактивно-зараженном районе, сделал шаг вперед, чтобы преградить
Норрису путь к отступлению. Норрис остановился и выставил вперед
указательный палец.
- Если ты до меня дотронешься, Умник, я укатаю тебя за решетку. И будь
уверен, я не шучу.
- Ну что ж, очень хорошо, - произнес Китон удивительно невыразительным
тоном. - Просто замечательно. Ты уволен. Скидывай форму и начинай
подыскивать новую ра...
- Нет, - произнес голос за их спинами, и они оба оглянулись. Алан
Пэнгборн стоял на пороге мужского туалета.
Китон так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели.
- Не твое собачье дело.
Алан вошел и, не торопясь, прикрыл за собой дверь.
- Мое, - сказал он. - Именно я попросил Норриса выписать тебе штрафной
талон. И еще сказал, что готов забыть об этом до собрания городского
управления. Ведь это всего лишь штраф на пять долларов, Дэн, что с тобой,
какой бес в тебя вселился?
Тон у Алана был удивленный и вполне искренний. Умник никогда не мог
похвастать хорошими манерами, но такой взрыв даже от него трудно было
ожидать. С самого конца лета он был невероятно раздражен, на грани срыва -
до Алана частенько доносились его полуистерические вопли во время собраний
членов городского управления - и в глазах у него, казалось, прочно
поселилось затравленное выражение. Он временами даже задумывался, не болен
ли Китон, но решил повременить с окончательными выводами. И вот теперь
предположение вернулось.
- Ничего со мной, - буркнул Китон и пригладил взлохмаченные волосы.
Норрис почувствовал некоторое удовлетворение, заметив, что руки у
Китона дрожат.
- Я уже просто до ручки дошел от таких самоуверенных ублюдков, как вот
этот... - Он кивнул на Норриса. - Делаю все, что в моих силах для этого
города... черт побери, я для этого города уже много сделал... и устал как
собака, от бесконечных претензий. - Он замолчал, сглотнув слюну, и огромный
кадык забегал челноком на жирной шее. А потом завопил: - Он обозвал меня
Умником, а тебе прекрасно, известно, как я к этому отношусь!
- Он извинится, - примирительным тоном произнес Алан. - Правда,
Норрис, ты ведь извинишься?
- Не думаю, что должен, - сказал Норрис, чувствуя как неослабевающий
гнев вызывает все новые приступы тошноты. - Я знаю, что ему это не
понравилось, но он сам меня вынудил. Я спокойно стоял вот тут и смотрел в
зеркало, поправляя галстук. как он меня сграбастал и швырнул об стену. Я
здорово треснулся головой. Слушай, Алан, в такой ситуации не станешь
выбирать выражений.
Алан перевел взгляд на Китона.
- Это правда?
Китон потупился.
- Я был вне себя.
Эти слова, в устах такого человека, как Китон, были почти извинением.
Он взглянул на Норриса - понял он это или нет. Похоже было, что понял. Ну и
хорошо, сделан первый большой шаг к перемирию Алан слегка расслабился.
- Можно считать инцидент исчерпанным? - спросил он сразу обоих. -
Будем считать это несчастным случаем и забудем?
- Что до меня, я согласен, - сказал Норрис, подумав. Алан был тронут.
Норрис ершист, в патрульных машинах без конца оставляет банки из-под
содовой, пустые и полупустые, рапорты его не выдерживают никакой критики,
но сердце у него доброе и отзывчивое. Он сдавался теперь не потому, что
боялся Китона, и если Городской Голова так предполагает, то сильно
ошибается.
- Прошу прощения, что назвал тебя Умников, - сказал Норрис. На самом
деле он нисколько не чувствовал себя виноватым и, главное, ни на секунду не
жалел о своем поступке, но считал, что, извинившись, ничего не потеряет. Не
развалюсь, так думал Норрис.
Алан перевел взгляд на толстяка в спортивной куртке и футболке.
- Ну, Дэнфорт?
- Ладно, замнем, - в голосе Китона прозвучало знакомая высокомерная
пренебрежительность, и Алан вновь почувствовал отвращение и брезгливость по
отношению к этому человеку. Внутренний голос, засевший в самых глубинах его
сознания и принадлежавший скорее всего какой-нибудь одноклеточной амебе
произнес коротко и ясно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53