А как выглядит и пахнет смерть Иван знал очень хорошо, этот запах Иван запомнил навсегда и ему он был слишком знаком, чтобы Ивана можно было чем-то удивить.
Он, наконец, освободил свою руку, слегка порезав тыльную сторону ладони об острые осколки ребер. Пальцы слушались плохо, и Иван принялся разрабатывать их, резко сгибая и разгибая, разбрызгивая при этом вокруг себя капли чужой крови. Он не чувствовал при этом никакого опьянения кровью, о котором говорят дилетанты, впервые сталкивающиеся с человеческой кровью и принимающие опьянение близостью смерти за опьянение кровью. Но близость со смертью длится неуловимые мгновения, во время которых теряешь ощущение самого себя и вдруг оказываешься опьяненным каким-то символическим подобием сновидения и чувством единения с самой природой. Длится это доли секунды, но действует как наркотик, вызывая позже настойчивое труднопреодолимое желание испытать это чувство вновь и вновь...
А сейчас у Ивана было уже похмелье. Он отправился на поиски душа, по пути сдирая с себя пропитанную кровью одежду и швыряя ее где попало. Душ он разыскал уже раздевшись догола и долго драил себя какими-то мочалками, принадлежавшими убитым им людям. Смыв с себя кровь, он осторожно, чтобы не испачкаться об оставленные им кровавые следы, прошел в каморку, где лежал с перекошенным лицом труп человека с заклеенным скотчем ртом и носом. Еще моясь в душе, он вспомнил, что из всех убитых он больше других соответствовал Ивану по телосложению. Иван стащил с него джинсы, рубашку и переоделся.
Выйдя наружу, он нашел оставленную у стены еще до нападения на первого охранника сумку с тротилом. Пройдя в компрессорный зал, пристроил ее у первого от входной трубы газопровода компрессора, подключил запал с часовым механизмом и вышел из станции. выстрелом из пистолета сбив висячий замок на въездных воротах, он быстрым шагом зашагал прямо по бетонке к оставленной им машине. У него в запасе было полчаса, и он спешил убраться за это время как можно дальше от станции. Его не особенно привлекали подобные эффектные фейерверки.
Внутри было пусто и слегка подташнивало, словно ранним утром, когда всю ночь провел с женщиной и даже не с одной. Иван вспомнил, что очень похожее состояние опустошения и какой-то слабости владело им очень давно, когда он возвращался в спецлагерь из самоволки, трахнув за короткую летнюю ночь двух-трех баб и не по одному разу.
Вспомнив это, он усмехнулся и прибавил шагу...

Глава шестая.

Рвануло, конечно, не так сильно, как под Саранском. Но это Ивана мало заботило. Он эту часть задания выполнил – взорвал объект в непосредственной близости от атомной станции. Он гнал по шоссе своего «жигуленка» к Ульяновску, а за спиной у него коптили черным обгорелые останки здания компрессорной станции. Факел, зажегшийся на конце трубы, не коптил, газ сгорал прозрачным пламенем, и был плохо заметен на фоне неба. Но главную задачу выполняли дымившие черным дымом развалины станции.
Иван не успел доехать до Ульяновска, как газ, вероятно, уже перекрыли, он видел в зеркало заднего вида, как на глазах факел начал уменьшаться и за несколько минут погас. Когда он уже подъезжал к Ульяновску, навстречу ему по мосту через Куйбышевское водохранилище пронеслись штук пятнадцать пожарных машин.
На КП перед въездом в город его остановил гаишник, потребовал права, спросил, откуда он едет. Чтобы не становиться объектом слишком пристальных расспросов, Иван ответил, что едет с дачи, из-под Мулловки, лежащей в стороне от газопровода.
– А не знаешь, что за взрыв там был? – спросил его милиционер.
Иван сразу же сделал скучное лицо. он отвернулся от гаишника и сказал в сторону:
– У меня очень мало времени, нельзя ли без лишних вопросов?
Гаишник сразу же заглотил наживку – лицо его исказилось гримасой раздражения, он, как говорится, окрысился на Ивана.
– А ты меня, козел, не торопи, а то живо в отстойник поставлю!
Он кивнул на платную стоянку рядом с контрольным пунктом. Иван несколько раз судорожно взглянул в ту сторону, откуда приехал, наклонился к гаишнику, который был на голову ниже его ростом, и сказал сдержанным, но напряженным шепотом:
– Говорят, утром какие-то смертники из Казани атомную взорвали за Димитровградом...
Гаишник застыл и напряженно смотрел на Ивана остановившимся взглядом.
– Врешь...
Иван выдернул из его руки свои права, торопливо сел в машину и рванул в город, газуя на полную и демонстративно превышая скорость. В зеркало он видел, как гаишник, очнувшись, бросился к одной из стоявших у КП милицейских машин, буквально запрыгнул в нее и тоже на предельной скорости понесся за Иваном. Чтобы проверить, сработала его дезинформация или нет, Иван резко сбросил скорость, поджидая милицейскую машину. Но «канарейка» пронеслась мимо него, не снижая скорости. Гаишник, сидящий за рулем, даже не взглянул в его сторону.
Усмехнувшись, Иван двинулся дальше к центру, уже не превышая скорости. Все, что было нужно, он уже сделал. Синдром Чернобыля крепко засел в сознании среднего россиянина. Достаточно было маленькой искорки, чтобы зажечь в его душе пожар паники.
Центр города Иван проехал спокойно, движение на дорогах было размеренно-равномерным, никто никуда не спешил и правил уличного движения пока не нарушал. Но когда он добрался до моста через Свиягу, его обогнала иномарка, летевшая под девяносто по осевой, распугивая встречные машины. Правда, это еще ни о чем не говорило, с иномарками такое иногда случается... Но вслед за ней на такой же скорости прошли «жигули», за ними еще одни. Иван обратил внимание, что сам характер движения машин изменился. Они почти все теперь шли на повышенной скорости, проезжали перекрестки на красный свет, и весь поток машин шел ва направлении к шоссе Чебоксары-Сызрань.
Перед выездом на шоссе образовалась пробка. Перед поворотом машины сбрасывали скорость и выстраивались в плотную очередь, мало заботясь о сохранности подфарников и поцарапанных дверках. Иван тоже застрял и, поравнявшись с одной из машин спросил:
– Что случилось?
Водитель «ВМW» посмотрел на него как на идиота. Золотая цепь в большой палец толщиной на его груди словно визитная карточка свидетельствовала о его социальной принадлежности. Угрюмый взгляд вызывал большие сомнения в его доброжелательности.
– Те че надо, блин? – услышал Иван его хриплый «приветливый» голос.
– Что за паника? – спокойно повторил Иван свой вопрос.
– Ты че, в натуре, не понял? – презрительно-агрессивно спросил его стриженный под короткий «ежик» бээмвэшник. – Вали отсюда!
Иван усмехнулся. К новым русским он относился снисходительно, примерно, как к домашним животным, как к чему-то, вроде помеси петуха, индюка и барана. Поэтому, они его никогда не раздражали. А силу в общении с ними он применял только для того, чтобы нейтрализовать откровенную агрессию с их стороны.
– Вот и валю, – все так же спокойно сказал Иван, – только не совсем понял – почему? Ты сам-то почему валишь? Что случилось-то?
Ерзавший по сидению как на иголках обладатель золотой цепи с досадой ударил обоими кулаками по рулю и дернул машину вперед, стукнув бампером в зад ползущих впереди «жигулей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49