Тогда Иван сделал единственный шаг, после которого не могло остаться сомнений в смерти Радиоактивного. Иван с каждой секундой терял силы и прикончить противника необходимо было срочно и гарантированно. Иван, держа своего врага за запястья, начал поворачиваться вокруг своей оси, сначала волоча его тело по кругу по земле, затем, крутясь все быстрее и быстрее, словно метатель молота, начал вращать его по воздуху, и, когда поднял его уже на уровень своей головы и выше, слегка изменил направление вращения и, не отпуская рук, ударил этим телом сверху по верхушке столба для волейбольной сетки.
Столб был сделан из обрезка водопроводной трубы диаметром чуть больше пяти сантиметров. Удар его верхнего конца пришелся в живот Сумасшедшему и оказался настолько сильным, что труба пробила насквозь даже его не очень тяжелое тело. Радиоактивный повис на трубе метрах в полутора над землей. Он еще с минуту дергался, водил вокруг себя руками и дрыгал ногами, отчего соскользнул по трубе вниз еще на полметра, и наконец, застыл. Руки и ноги обвисли вниз и слегка касались земли.
Длинную автоматную очередь Иван услышал уже сквозь заволакивающий сознание туман, опускаясь на колени рядом со столбом, на котором был нанизан, словно кусок баранины на шампуре, его поверженный противник...

Глава седьмая.

Когда в управление ФСБ поступило оперативное донесение о начавшейся в Ульяновске панике, вызванной слухами о взрыва атомной станции и выбросе а атмосферу радиоактивного пара, генерал Никитин сам ворвался в кабинет к начальнику аналитического отдела Герасимову, чего прежде никогда не случалось. На губах его застыла злая усмешка, глаза горели азартом преследования.
Изучавший какие-то документы Герасимов сразу же отметил про себя, что день сегодня исторический, поскольку создан прецедент появления высшего руководства в кабинете своего подчиненного. Обычно Никитин предпочитал вообще не выходить из своего кабинета, а когда ему на это намекали, отшучивался тем, что ему, мол, в свое время и так надоело мотаться по свету. Дайте, мол, старику спокойно на одном месте посидеть. Шутку все принимали, поскольку стариком Никитина в управлении никто не считал – еще совсем недавно, при Романовском, Никитин очень решительно руководил действиями «Белой стрелы» и лично участвовал в операциях по ликвидации нежелательных для федеральной службы безопасности фигур из криминального мира, а также в сложных задержаниях опасных вооруженных преступников.
«Что там у тебя еще случилось-то, – подумал Герасимов. – Наверняка, что-нибудь эдакое, экстраординарное. Ну-ка, давай выкладывай!»
Никитин словно ждал этого непроизнесенного вслух приглашения. Он пнул ногой стул, уселся на него напротив Герасимова и спросил:
– Скажи, Гена, сильно заметно?
– Что заметно, товарищ генерал? – не понял Герасимов, еще не сориентировавшийся в настроении начальства и потому решивший обращаться к Никитину «по форме», как тот требовал, когда был сильно разозлен.
– Что крыша у меня съехала! Заметно? – заорал на него Никитин.
Несмотря на его крик, Герасимов тут же понял, что никакого разноса со стороны генерала не будет и можно разговаривать с ним в обычном ироничном тоне, к которому они оба привыкли когда носили одинаковые звания и занимали равнозначные должности.
– Честно говоря, не очень, – ответил он, приглядываясь к редкой шевелюре Никитина. – Ну, слегка набекрень. Но, говорят, так сейчас носят...
Никитин неожиданно улыбнулся. Это означало, что у него есть какая-то любопытная идея, ради которой он, собственно, и прибежал к Герасимову. Такая идея, что аж на месте не сидится.
– Я, Гена, никогда не верил в привидения. Тебе это не странно?
– Не странно, – пожал плечами Герасимов. – Я тоже в них никогда не верил. И до сих пор не верю. Потому, что их не бывает.
– А вот я готов поверить! – интригующе заявил Никитин.
Герасимов, иронически улыбаясь, ждал продолжения. Никитин редко обходился без прелюдии. Значит сейчас последует и сама фуга.
– Ведь эта тварь, которая сегодня утром взорвала компрессорную станцию под Димитровградом... Она же сделала это специально...
– Да ну? – не преминул воспользоваться оговоркой Герасимов. – А я-то думал, что случайно! Что просто кто-то гранату из кармана выронил...
– Ты меня не перебивай, насмешник, – остановил его Никитин. – Ты пойми, что я хочу сказать. Взрыв станции и произведен только для того, чтобы вызвать панику в Ульяновске, в котором все, у кого нет доступа к достоверной информации, поверили, что взорвана была именно атомная станция. Я даже знаю – зачем это сделано, и что должно случится в скором времени!
– Ну-ка, ну-ка... Поделись! – весьма серьезно заинтересовался Герасимов.
Никитин откинулся на спинку стула, достал свою любимую «Приму», от которой никак не мог отвыкнуть еще со времен, когда был рядовым оперативником КГБ и выпустил в Герасимова струю дыма. Он любил держать паузу, наслаждаясь нетерпением слушателей.
– Сегодня слухи о взрыве атомной в Поволжье, – сказал, наконец, он, затянувшись еще раз, – распространятся по Москве. Причем, будет утверждаться, что радиоактивное облако движется к Москве и скоро накроет столицу. В Москве начнется неизбежная паника, во время которой будет совершено что-то, ради чего все это и затевалось. Что это может быть, я не знаю...
– Не густо, – усмехнулся Герасимов, – на дельфийского оракула ты, по-моему не тянешь. Разве что, в метеорологи тебе стоит податься, раз уж ты про облака начал. Можешь карьеру сделать...
– Не умничай, – перебил его Никитин. – Я еще не договорил.
– Итак, – продолжал он, – в Москве в скором времени должно случится крупное ЧП. Когда же выяснится, что никакого облака над Москвой нет, и все бросятся разбираться с этим ЧП, атомную станцию на самом деле взорвут! Причем не обязательно именно ту, в Горьком! То есть, в Нижнем... Ну, да, какая, хрен, разница... Нет! Кем-то... Повторяю, пока я буду говорить «кем-то»... Так вот, «кем-то» будут изучены среднесрочные прогнозы метеорологов, этот самый «кто-то» определит направление преобладающих ветров, которые будет дуть на Москву, и на самом деле, по настоящему, без всякого блефа, взорвет какую-нибудь атомную электростанцию с наветренной от Москвы стороны. И по-настоящему радиоактивное облако поползет на Москву! Вот когда начнется настоящая паника! В которой все забудут обо всем и начнут думать только о своем спасении. Потащут из Москвы семьи, деньги и ценности. Как тебе сценарий?
Герасимов поджал тонкие губы и уважительно покачал головой.
– Да-а! Мощно, ничего не скажешь...
Герасимову все же не понятно было, почему Никитин так возбужден, и он счел возможным и необходимым поинтересоваться:
– А кто же этот гениальный сценарист? Опять – никому не ведомый «кто-то»? Долго же нам с тобой его ловить придется, если о нем ничего кроме этого, столь редкого, имени, неизвестно.
– Так вот, Гена! – Никитин оживился еще больше. – Знаешь, откуда мне известен этот сценарий? От самого автора. Мы с ним литра три водки выпила, пока он мне детали рассказывал...
– Не понял... – Герасимов, конечно, подыгрывал, но и на самом деле недоумевал. Что-то круто слишком завернул генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49