Лучшие песни должны бы они мне петь, чтобы научился я верить их
избавителю: избавленными должны бы выглядеть его ученики!
Нагими хотел бы я видеть их: ибо только красота должна проповедовать
покаяние. Но кого же убедит эта закутанная печаль!
Поистине, сами их избавители не исходили из свободы и седьмого неба
свободы! Поистине, сами они никогда не ходили по коврам познания!
Из дыр состоял дух этих избавителей; и в каждую дыру поместили они
своё безумие, свою затычку, которую они называли Богом.
В их сострадании утонул их дух, и, когда они вздувались от
сострадания, на поверхности всегда плавало великое безумие.
Гневно, с криком гнали они своё стадо по своей тропинке, как будто к
будущему ведёт только одна тропинка! Поистине, даже эти пастыри
принадлежали ещё к овцам!
У этих пастырей был маленький ум и обширная душа; но, братья мои,
какими маленькими странами были до сих пор даже самые обширные души!
Знаками крови писали они на пути, по которому они шли, и их безумие
учило, что кровью свидетельствуется истина.
Но кровь самый худший свидетель истины; кровь отравляет самое чистое
учение до степени безумия и ненависти сердец.
А если кто и идёт на огонь из-за своего учения что же это доказывает!
Поистине, совсем другое дело, когда из собственного горения исходит
собственное учение!
Душное сердце и холодная голова где они встречаются, там возникает
ураган, который называют избавителем .
Поистине, были люди более великие и более высокие по рождению, чем
те, кого народ называет избавителями, эти увлекающие всё за собой ураганы!
И ещё от более великих, чем были все избавители, должны вы, братья
мои, избавиться, если хотите вы найти путь к свободе!
Никогда ещё не было сверхчеловека! Нагими видел я обоих, самого
большого и самого маленького человека.
Ещё слишком похожи они друг на друга. Поистине, даже самого великого
из них находил я слишком человеческим!
Так говорил Заратустра.



О добродетельных


Громом и небесным огнём надо говорить к сонливым и сонным чувствам.
Но голос красоты говорит тихо: он вкрадывается только в самые чуткие
души.
Тихо вздрагивал и смеялся сегодня мой гербовый щит: это священный
смех и трепет красоты.
Над вами, вы, добродетельные, смеялась сегодня моя красота. И до меня
доносился её голос: Они хотят ещё чтобы им заплатили!
Вы ещё хотите, чтобы вам заплатили, вы, добродетельные! Хотите
получить плату за добродетель, небо за землю, вечность за ваше сегодня?
И теперь негодуете вы на меня, ибо учу я, что нет воздаятеля? И
поистине, я не учу даже, что добродетель сама себе награда.
Ах, вот моё горе: в основу вещей коварно волгали награду и наказание
и даже в основу ваших душ, вы, добродетельные!
Но, подобно клыку вепря, должно моё слово бороздить основу вашей
души; плугом хочу я называться для вас.
Всё сокровенное вашей основы должно выйти на свет; и когда вы будете
лежать на солнце, взрытые и изломанные, отделится ваша ложь от вашей
истины.
Ибо вот ваша истина: вы слишком чистоплотны для грязи таких слов, как
мщение, наказание, награда и возмездие.
Вы любите вашу добродетель, как мать любит своё дитя; но когда же
слыхано было, чтобы мать хотела платы за свою любовь?
Ваша добродетель это самое дорогое ваше Само. В вас есть жажда
кольца; чтобы снова достичь самого себя, для этого вертится и крутится
каждое кольцо.
И каждое дело вашей добродетели похоже на гаснущую звезду: её свет
всегда находится ещё в пути и блуждая и когда же не будет он больше в пути?
Так и свет вашей добродетели находится ещё в пути, даже когда дело
свершено уже. Пусть оно будет даже забыто и мертво: луч его света жив ещё и
блуждает.
Пусть ваша добродетель будет вашим Само, а не чем-то посторонним,
кожей, покровом вот истина из основы вашей души, вы, добродетельные!
Но есть, конечно, и такие, для которых добродетель представляется
корчей под ударом бича; и вы слишком много наслышались вопля их!
Есть и другие, называющие добродетелью ленивое состояние своих
пороков; и протягивают конечности их ненависть и их зависть, просыпается
также их справедливость и трёт свои заспанные глаза.
Есть и такие, которых тянет вниз: их демоны тянут их. Но чем ниже они
опускаются, тем ярче горят их глаза и вожделение их к своему Богу.
Ах, и такой крик достигал ваших ушей, вы, добродетельные: Что не я,
то для меня Бог и добродетель!
Есть и такие, что с трудом двигаются и скрипят, как телеги, везущие
камни в долину: они говорят много о достоинстве и добродетели свою узду
называют они добродетелью!
Есть и такие, что подобны часам с ежедневным заводом; они делают свой
тик-так и хотят, чтобы тик-так назывался добродетелью.
Поистине, они забавляют меня: где бы я ни находил такие часы, я
завожу их своей насмешкой; и они должны ещё пошипеть мне!
Другие гордятся своей горстью справедливости и во имя её совершают
преступление против всего так что мир тонет в их несправедливости.
Ах, как дурно звучит слово добродетель в их устах! И когда они
говорят: Мы правы вместе , всегда это звучит как: Мы правы в мести!
Своею добродетелью хотят они выцарапать глаза своим врагам; и они
возносятся только для того, чтобы унизить других.
Но опять есть и такие, что сидят в своём болоте и так говорят из
тростника: Добродетель это значит сидеть смирно в болоте.
Мы никого не кусаем и избегаем тех, кто хочет укусить; и во всём мы
держимся мнения, навязанного нам .
Опять-таки есть и такие, что любят жесты и думают: добродетель это
род жестов.
Их колени всегда преклоняются, а их руки восхваляют добродетель, но
сердце их ничего не знает о ней.
Но есть и такие, что считают за добродетель сказать: Добродетель
необходима ; но в душе они верят только в необходимость полиции.
И многие, кто не могут видеть высокого в людях, называют
добродетелью, когда слишком близко видят низкое их; так, называют они
добродетелью свой дурной глаз.
Одни хотят поучаться и стать на путь истинный и называют его
добродетелью; а другие хотят от всего отказаться и называют это также
добродетелью.
И таким образом, почти все верят, что участвуют в добродетели; и все
хотят по меньшей мере быть знатоками в добре и зле .
Но не для того пришёл Заратустра, чтобы сказать всем этим лжецам и
глупцам: Что знаете вы о добродетели! Что могли бы вы знать о ней!
Но чтобы устали вы, друзья мои, от старых слов, которым научились вы
от глупцов и лжецов;
Чтобы устали от слов награда , возмездие , наказание , месть в
справедливости ;
Чтобы устали говорить: Такой-то поступок хорош, ибо он бескорыстен .
Ах, друзья мои! Пусть ваше Само отразится в поступке, как мать
отражается в ребёнке, таково должно быть ваше слово о добродетели!
Поистине, я отнял у вас сотню слов и самые дорогие погремушки вашей
добродетели; и теперь вы сердитесь на меня, как сердятся дети.
Они играли у моря вдруг пришла волна и смыла у них в пучину их
игрушку: теперь плачут они.
Но та же волна должна принести им новые игрушки и рассыпать перед
ними новые пёстрые раковины!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69