https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-kabiny/russia/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Рекомендация официального руководства профсоюза трамвайщиков выглядела как насмешка: «Решение о забастовке следует отложить до момента, когда стачка будет особенно неожиданной».
В газете «Ческе слово» под заголовком «Бурное ночное собрание трамвайных служащих королевского столичного города Праги» мы читаем, что «руководство с трудом сдержало взрыв крайнего недовольства». Среди возмутителей спокойствия оказался и репортер газеты «Ческе слово» Ярослав Гашек, не терпевший противоречий между посулами и действиями. Убедившись в лицемерии и фальшивой демагогии политиков, он не сдержался и выступил против руководства партии. В этот миг в нем проснулся старый анархист и радикал, и он публично разоблачает обман. Снова Гашек поддается порыву, снова рискует своим положением и прощается с надеждой на устойчивое существование.
На другой день в редакции его ожидали кислые физиономии членов наскоро созванного «судилища», которое объявило Гашеку, что «Ческе слово» больше не нуждается в его услугах. (Он описал этот случай в рассказе «Как я расстался с партией национальных социалистов».)
Оставшись без работы, Гашек полностью посвящает себя литературе. Быстро дописывает самое большое свое произведение — «Политическую и социальную историю партии умеренного прогресса в рамках закона» — и готовит к печати сборник рассказов под названием «Бравый солдат Швейк»; выступает в кабаре «Монмартр» и в ресторане «Компанка».
Однако своим необдуманным поступком Гашек навсегда порвал связь с семьей. Вскоре после рождения сына, в апреле 1912 года, он покидает Ярмилу. Рассказывают, что во вршовицкую квартиру пришли с визитом родители Ярмилы. Ярослав встретил их радостно, хоть и несколько растерянно. Предложил сходить за пивом, но долго не возвращался. Не пришел ни к вечеру, ни на следующий день. Майеры увезли молодую мать вместе с младенцем к себе, на Винограды, а затем в свою виллу, в Дейвицы.
Ярмила Гашекова объясняет разрыв с мужем трезво и деловито: «После ухода из газеты „Ческе слово“ Гашек остался без работы. Он чувствовал, что в особенности после рождения маленького Риши не сможет прокормить семью. И знал, что, если уйдет от нас, о жене и ребенке позаботится семья Майеров. Так и случилось».
«Психологическая загадка» освещает трагический фон кажущейся гашековской беззаботности. Однако он не был душевнобольным. Для его натуры характерно, что в момент угрозы он всегда защищается одним и тем же способом — изображает неосознанность поступков и полное безразличие ко всему на свете, прикидывается наивным простачком. К этой тактике он прибегал всякий раз, когда совершенно загнан в угол, когда все поставлено с ног на голову, когда ложь выдается за правду, а правда за ложь, когда не существует никакого рационального выхода и, кажется, уже нет спасения, нет даже надежды. В такую минуту он подчиняется своему внутреннему голосу.
Прошли годы, охладела горечь воспоминаний, и Ярмила до конца поняла власть той силы, которая гнала его из дому. В статье «Профиль мертвого друга» она пишет: «Гашек был гений, и его произведения рождались из внезапных наитий. Его творчество было необычным, оригинальным и живым. Он шел собственным каменистым путем и протаптывал его, не обращая внимания на предостерегающие окрики.
Если дух необычен, он необычен во всем. Природа не ограничивает себя лишь теми мгновениями, когда вкладывает в руку человека перо. Необычность поведения сохраняется и в те минуты, когда он не пишет, поэтому жизнь человека с необычной душой надо измерять масштабом его творчества. На такого человека нужно смотреть под другим углом зрения, чем на человека заурядного.
Помимо литературного творчества, необычность души Гашека сказывалась в том, что у него отсутствовало чувство ответственности. Это был недостаток, которым он платил за свою оригинальность. Сердце у него было горячее, душа чистая, а если он что и растоптал, то по неведению».
«Идиот на действительной»
Психологический кризис, если не ведет к гибели художника, обычно способствует рождению новых ценностей. По этой причине мы не должны упускать из виду маленького листочка с заголовком «Идиот на действительной». Заголовок и текст под ним возникли как раз в критические минуты 1911 года; потом листок был скомкан и выброшен, но позже старательно разглажен и спрятан. На этом листке появился первый набросок «Бравого солдата Швейка».
Историю рождения замысла воссоздает Ярмила Гашекова: «В один майский вечер Гашек вернулся домой, едва держась на ногах, но у него все же хватило сил и воли, чтобы коротко набросать литературный замысел, неотступно его преследовавший. Утром, едва проснувшись, Гашек стал искать клочок бумаги, где, как он уверял, была запечатлена гениальная творческая идея, которую он, к своему ужасу, за ночь забыл. Я уже успела бросить бумажку в мусорную корзину. Гашек долго искал запись и был бесконечно рад, когда смятая бумажка нашлась. Осторожно ее разгладил, прочел, но потом опять скомкал и бросил. Я подобрала бумажку и спрятала. На восьмушке листа явственно написано и подчеркнуто название рассказа — „Идиот на действительной“. Под этим можно было прочесть фразу: „Он сам потребовал, чтобы его осмотрели и убедились, какой из него будет исправный солдат“. Далее следовало несколько неразборчивых слов».
Определить происхождение творческого замысла — вещь необыкновенно тонкая и сложная. Подчас самые непривычные и оригинальные замыслы заимствуются из старых источников или из народной традиции. «Дон-Кихот» Сервантеса, юмористические сюжеты «Декамерона» Боккаччо и «Фауст» Гёте имели весьма давних предшественников. Но у «Идиота на действительной», кажется, нет никакой литературной предыстории. Правда, в предшествующем творчестве Гашека порой мелькают отдельные черты этого образа (голубые, бесхитростные глаза), появляются и фигуры ловкого цыгана и народного плута, но выполнены они в привычной манере бытовой зарисовки. Сходные антимилитаристские сюжеты и гротескные персонажи встречаются и у ряда других авторов. Мы найдем у них и элементы пародии на военный жаргон и служебную дисциплину, которые, однако, нигде не выступают в таком необычном подобии, как здесь.
Может быть, Гашек почерпнул этот сюжет из собственного жизненного опыта? До сих пор не удалось убедительно доказать, что он хотя бы краткое время служил в австро-венгерской армии. Согласно воспоминаниям ряда современников его призвали и направили в Триест; но поэт Йозеф Мах, который служил в тех местах, решительно опровергает эту версию. По мнению Вацлава Менгера, Гашек провел в Триесте лишь несколько недель, а затем, после медицинского освидетельствования, был освобожден от воинской службы. Найденный недавно военный билет Гашека дает основание утверждать, что в императорско-королевское земское ополчение он был призван только во время войны. Военную терминологию и жаргон писатель мог знать и со слуха, скорее всего по рассказам друзей.
Листая страницы газет, я обнаружил возможный источник гашековского замысла. В «Рабочей беседе» газеты «Право лиду» от 16 апреля 1905 года опубликован перевод юморески «Воинская честь», которую для мюнхенского сатирического журнала «Симплициссимус» написал Корфиз Голен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
 https://sdvk.ru/Smesiteli/Smesiteli_dlya_vannoy/vanna_termo/ 

 Golden Tile Дюна