Много времени и энергии писатель уделяет агитационной работе среди иностранцев, заброшенных войной в глубь России, — немецких, венгерских и чешских военнопленных, перебежчиков из чехословацкого корпуса. Он оказался человеком, в высшей степени подходящим для этого дела: поражал окружающих знаниями и широтой кругозора; хорошо разбирался в психологии разных общественных слоев, в свойствах национального характера. Не последнюю роль при этом играли его блестящая память и языковые способности. Он говорил по-русски, по-польски, по-немецки, по-венгерски. Рассказывают, будто позднее он научился говорить по-башкирски и усвоил несколько китайских слов, которые вставлял в свои выступления, что всегда приносило ему успех среди китайских добровольцев.
Особенно популярны были так называемые митинги-концерты, то есть лекции, сопровождаемые концертной программой. На этих митингах Гашек выступает с докладами на такие темы, как «Политическое положение в Европе», «Лига народов или III Интернационал?», «Победа на Востоке освободит Запад» и т. д., стремясь привлечь иностранцев, оказавшихся в России, к идее мировой революции.
Вскоре его агитационная и пропагандистская работа обретает военно-организаторский характер. Из бывших военнопленных создаются новые части Красной Армии. Поэтому организация коммунистов-иностранцев была прикреплена к политотделу 5-й армии. Ярослав Гашек, который выступал от имени Австро-Венгерского Совета рабочих и крестьянских депутатов и был ведущим представителем большевистской ячейки, назначается начальником иностранной секции политотдела. Он редактирует газеты «Sturm — Roham» («Буря» — по-немецки и по-венгерски), «Weltrevolution» («Всемирная революция». — нем.).
Для русской революции настали трудные дни. В поддержку белогвардейских сил выступили западные и японские интервенты. В экономике царила разруха. Большевики жили надеждой на пролетарскую революцию в странах Западной Европы. Господствовало убеждение, что русская революция скоро превратится в мировую.
Политические взгляды Гашека находят наиболее полное выражение в концепции Красной Европы. «Красной Европой» называлась и газета, которую он основывает как секретарь комитета коммунистов-иностранцев в марте 1919 года, в канун возникновения Третьего Интернационала. «Красная Европа» — для Гашека конечная цель гражданской войны. В передовой статье к первому номеру этой газеты он пишет: «…мы будем счастливы, если своей деятельностью принесем лепту к созданию Красной Европы, Федераций социалистических советских республик». А в другой статье провозглашает: «Недалек день, когда везде в Европе и во всем мире будут предательские и соглашательские правительства уничтожены и восторжествует власть трудящихся над капиталистами, помещиками, кулаками, купцами и банкирами.
Это власть Советская, неограниченная диктатура пролетариата.
На место власти соглашательской, поддерживавшей выгоды буржуазии, в Красной Европе, в Германии, и Австрии, в Венгрии, в Чехии, в Италии, в Югославии, во Франции и в Англии будет только одна власть — власть рабочего и крестьянина, власть бедноты, живущей своим собственным трудом». Гашек очень живо реагирует на социальный кризис в Европе. Так, после провозглашения Венгерской советской республики он в роли уполномоченного Австро-Венгерского Совета мобилизует граждан венгерской национальности на помощь революции. Писатель не упускает из виду и положения в Чехословацкой республике. В воззвании «Всем иностранцам, возвращающимся на родину» он подчеркивает, что «революция, уничтожившая в Австро-Венгрии и в Германии старые, прогнившие монархические порядки, — лишь первый этап освободительного движения. На обломках рухнувших империй созданы Венгерская, Австрийская, Немецкая и Чехословацкая республики, однако народы, собственной кровью заплатившие за свободу своих стран, не получили в них власти. Молодыми республиками распоряжаются промышленники, торговцы, финансисты и люди, подкупленные буржуазией, предатели социализма и лакеи богачей. Правительства этих республик боятся революционного пролетариата».
С расширением общего кругозора изменяется и взгляд Гашека на войну. Раньше он видел в ней лишь толчок, который приведет к падению абсолютистских империй и свержению деспотических режимов. Теперь эта цель для него — только фаза исторического процесса: «Мы знаем две эпохи в истории, когда рабочий и крестьянин к ружьям привинчивали штыки.
Первая эпоха — это когда их гнали на всемирную бойню, чтобы для буржуазии своей страны завоевывать чужие рынки.
Им приказывали палачи взять винтовку в руки ради промышленной конкуренции фабрикантов.
Вторая эпоха — это когда рабочий и крестьянин взяли винтовку, чтобы освободить себя от палачей, они создали Красную Армию, боевой орган для защиты пролетариата всего мира».
Под влиянием ленинской оценки войны Гашек изменяет свой взгляд на роль чехословацкого корпуса, а Масарика, которого раньше считал вождем чешского сопротивления, теперь в одной из красноармейских статей называет «лидером чехословацких контрреволюционеров».
В период пребывания в Иркутске Гашек еще успел увидеть полный крах пресловутого легионерского «анабасиса». Разочарованные, деморализованные отряды, начинающие догадываться о нечестной игре, которую с ними вели, отказываются подчиняться офицерам и встречают их оскорбительными выкриками: «Долой!» Интересен диагноз положения в чехословацком корпусе, который Гашек ставит в статье «Чешский вопрос»: «Сдвиг этих солдатских масс влево, разоблачения империалистической политики союзников наводнили экстренные поезда линии Иркутск — Чита — Владивосток политическими и военными представителями Чехословацкой республики. Удирали перед большевиками и перед своими солдатами. Бежали от красной грозы. Им стало уже невозможно появляться перед обманутыми своими земляками. Перепугались тел расстрелянных ими когда-то чешских коммунистов от Пензы и Самары до Владивостока. Чешские войска заключили договор с Советской Россией. Их борьба за Учредительное собрание кончается в эшелонах, в которых они пробираются в порт Владивосток».
По долгу службы Гашек продолжает вести интернационалистскую пропаганду. В лекции «Лига убийц» он вскрывает неприглядную роль Лиги наций, говорит о значении Октябрьской революции для западноевропейского пролетариата и т. п. О знакомстве с историей революционного движения свидетельствует доклад «Парижская коммуна», об осведомленности в международной проблематике — речь «О международном значении венгерских Советов», выступление на митинге польской интернациональной бригады, речь «О вмешательстве империалистов во внутренние дела Советской России» и т. п. Осенью 1920 года он даже выступает на тему «Китай и советская революция».
Как пропагандиста его посылают на курсы политотдела. Об этом он упоминает в письме Салату-Петрлику: «Если в начале этого письма я сообщал, что в понедельник читаю лекции там-то и там-то, так это дело само собой разумеющееся, ведь доклады или выступления на собраниях для меня теперь нечто повседневное, обычное, так же как работа в разных комиссиях, куда меня выбирали на протяжении двух лет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86