поэтому я собирала знания».
— Разве понимание приходит с помощью знаний? Не стоит ли знание, напротив, на пути творческого понимания? Мы, по-видимому, думаем, что накапливая факты и информацию, приобретая энциклопедические познания, мы освободимся от оков. Это совсем не так. Антагонизм, ненависть и война не прекратились, хотя все мы знаем, какие разрушения и опустошения они приносят. Знания отнюдь не устраняют все эти вещи; наоборот, они могут их стимулировать и поощрять. Поэтому не является ли важным выяснить, почему мы накапливаем знания?
«Я беседовала со многими педагогами. Они думают, что если распространить знания достаточно широко, они развеют ненависть человека к человеку и предотвратят полное разрушение мира. Я полагаю, что именно это является предметом внимания у большинства серьезных педагогов».
— Хотя мы располагаем в настоящее время весьма большими знаниями в разных областях, это не устранило жестокого обращения друг с другом, даже среди людей одной и той же группы, нации или религии. Возможно, что именно знание делает нас слепыми по отношению к другому фактору, который и приносит подлинное разрешение всех этих страданий, всего хаоса.
«А что это такое?»
— В каком смысле вы задаете этот вопрос? Можно было бы дать словесный ответ, но он лишь добавил бы несколько новых слов уже перегруженному уму. Для большинства людей знание — это накопление суммы слов или способов укрепить собственные предрассудки и верования. Слова, мысли — это сооружение, в котором пребывает идея о «я». Эта идея может расширяться или сокращаться благодаря опыту и знаниям, но основное ядро «я» сохраняется; знание и изучение никогда не в состоянии его устранить. Революция означает добровольное устранение этого ядра, этой идеи, в то время как действие, рожденное знанием, увековечивающим «я», может лишь повести к еще большим страданиям и разрушениям.
«Вы сказали, что возможен другой фактор, который и является истинным разрешением всех наших страданий. Со всей серьезностью я спрашиваю вас, что это за фактор. Если такой фактор существует, если человек может узнать его и в соответствии с ним построить свою жизнь, тогда ведь может возникнуть совсем другая культура».
— Мысль никогда не сможет его найти, ум никогда его не обнаружит. Вы хотите его узнать и строить вокруг него свою жизнь? Но ваше «я» с его знанием, с его страхами, надеждами, разочарованиями и иллюзиями никогда не сможет его открыть. А без этого открытия дальнейшее приобретение знаний, новые исследования создадут лишь новый барьер на пути к этому состоянию.
«Если вы не хотите руководить мною на этом пути, тогда я должна буду найти этот фактор сама. Но вы ведь указывали, что искания должны прекратиться».
— Если бы мы имели дело с руководством, тогда не было бы никакого открытия. Для открытия должна быть свобода, а не руководство. Открытие — это не награда.
«Боюсь, что я не понимаю сказанного».
— Вы ищете руководства для того, чтобы найти. Но если кто-то руководит вами, вы уже не свободны, вы сделались рабой того, кто знает. Тот, кто утверждает, что он знает, — раб своего знания; он также должен быть свободным, чтобы найти. Искание происходит в каждый данный момент, поэтому знание становится помехой.
«Не могли бы вы разъяснить это более подробно?»
— Знание всегда принадлежит прошлому. Все, что вы знаете, является уже прошлым, не так ли? Вы не знаете настоящего или будущего. Путь знания — это укрепление прошлого. То, что вы пытаетесь раскрыть, — это совершенно новое, а ваше знание, которое есть накопленное прошлое, не в состоянии объять всей глубины нового, неведомого.
«Вы хотите сказать, что человек должен освободиться от всякого знания, если он хочет найти Бога, любовь и т.д.?»
— «Я» — это прошлое, это страсть к накоплению вещей, добродетелей, идей. Мысль — результат этой обусловленности вчерашним днем; вы пытаетесь с помощью этого инструмента открыть непознаваемое. Это невозможно. Знание должно отступить, чтобы появилось иное.
«Но как устранить из ума знание?»
— Не существует «как». Практика любого метода лишь еще более обусловливает ум, потому что она ведет к результату. Вы получаете результат, но не ум, свободный от знания, от «я». Не существует никакого пути, но только пассивное осознание истины в отношении знания.
УБЕЖДЕНИЯ. СНЫ
Как прекрасна земля, с ее пустынями и плодородными полями, с лесами, реками и горами, с ее несказанно красивыми птицами, животными и людьми! Существуют селения, запущенные и полные болезней, где не было дождей в течение многих сезонов; там пересохли колодцы, домашние животные превратились в кожу и кости, поля потрескались, арахис засох. Там не сажают сахарный тростник; уже несколько лет пересохшее русло зияет вместо реки. Люди нищенствуют, воруют, голодают и умирают в ожидании дождей. Существуют и богатые города с чистыми улицами и сверкающими новыми автомобилями, с умытыми и хорошо одетыми людьми; бесчисленные магазины наполнены товарами; там есть библиотеки, университеты; есть там и кварталы нищеты. Земля прекрасна; она священна и вокруг храмов, и в бесплодной пустыне.
Воображать — это одно, а воспринимать то, что есть , — совсем другое; и то, и другое связывает. Воспринимать то, что есть , — легко, но трудно быть свободным от воспринимаемого, так как наше восприятие окутано суждением, сравнением, желанием. Воспринимать без вмешательства цензора трудно. Воображение строит образ себя, и мысль тогда движется в тени этого образа. Идея «я» вырастает в конфликт между тем, что есть , и тем, что должно быть, в конфликт двойственности. Восприятие факта и идея о факте — это два в основе своей различных состояния, и только ум, который не связан мнением, сравнительными оценками, способен воспринимать точно, адекватно.
Она проехала большое расстояние поездом и автобусом, а последнюю часть пути прошла пешком; день был прохладный, поэтому восхождение на гору оказалось для нее не слишком трудным.
«Надо мной нависла проблема, о которой мне хотелось бы поговорить, — сказала она. — Что делать, когда двое любящих друг друга людей остаются непреклонными в своих диаметрально противоположных убеждениях. Должен ли один из них уступить? Может ли любовь перекинуть мост через эту несущую гибель пропасть, которая отделяет их друг от друга?»
— Если бы была любовь, разве могли бы оставаться те непреклонные убеждения, которые разделяют и ослепляют?
«Возможно, это именно так. Но сейчас обстоятельства перешли за пределы любви; убеждения сделались жесткими, грубыми, не уступчивыми. Хотя один из двух мог бы быть более гибким, но если другой не может, дело доходит до взрыва. Можно ли сделать что-нибудь, чтобы его избежать? Один из двух может пойти на уступки, смягчить положение, но если другой совершенно непримирим, тогда жизнь с ним становится абсолютно невозможной, и всякие взаимоотношения прекращаются. Эта непримиримость ведет к опасным следствиям, но лицо, которого это касается, по-видимому, ничего не имеет против мученичества за свои убеждения. Все это выглядит довольно нелепо, если принять во внимание иллюзорную природу идей, но идеи пускают глубокие корни, когда у человека нет ничего другого. В жестком блеске идей вянут мягкость и предупредительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
— Разве понимание приходит с помощью знаний? Не стоит ли знание, напротив, на пути творческого понимания? Мы, по-видимому, думаем, что накапливая факты и информацию, приобретая энциклопедические познания, мы освободимся от оков. Это совсем не так. Антагонизм, ненависть и война не прекратились, хотя все мы знаем, какие разрушения и опустошения они приносят. Знания отнюдь не устраняют все эти вещи; наоборот, они могут их стимулировать и поощрять. Поэтому не является ли важным выяснить, почему мы накапливаем знания?
«Я беседовала со многими педагогами. Они думают, что если распространить знания достаточно широко, они развеют ненависть человека к человеку и предотвратят полное разрушение мира. Я полагаю, что именно это является предметом внимания у большинства серьезных педагогов».
— Хотя мы располагаем в настоящее время весьма большими знаниями в разных областях, это не устранило жестокого обращения друг с другом, даже среди людей одной и той же группы, нации или религии. Возможно, что именно знание делает нас слепыми по отношению к другому фактору, который и приносит подлинное разрешение всех этих страданий, всего хаоса.
«А что это такое?»
— В каком смысле вы задаете этот вопрос? Можно было бы дать словесный ответ, но он лишь добавил бы несколько новых слов уже перегруженному уму. Для большинства людей знание — это накопление суммы слов или способов укрепить собственные предрассудки и верования. Слова, мысли — это сооружение, в котором пребывает идея о «я». Эта идея может расширяться или сокращаться благодаря опыту и знаниям, но основное ядро «я» сохраняется; знание и изучение никогда не в состоянии его устранить. Революция означает добровольное устранение этого ядра, этой идеи, в то время как действие, рожденное знанием, увековечивающим «я», может лишь повести к еще большим страданиям и разрушениям.
«Вы сказали, что возможен другой фактор, который и является истинным разрешением всех наших страданий. Со всей серьезностью я спрашиваю вас, что это за фактор. Если такой фактор существует, если человек может узнать его и в соответствии с ним построить свою жизнь, тогда ведь может возникнуть совсем другая культура».
— Мысль никогда не сможет его найти, ум никогда его не обнаружит. Вы хотите его узнать и строить вокруг него свою жизнь? Но ваше «я» с его знанием, с его страхами, надеждами, разочарованиями и иллюзиями никогда не сможет его открыть. А без этого открытия дальнейшее приобретение знаний, новые исследования создадут лишь новый барьер на пути к этому состоянию.
«Если вы не хотите руководить мною на этом пути, тогда я должна буду найти этот фактор сама. Но вы ведь указывали, что искания должны прекратиться».
— Если бы мы имели дело с руководством, тогда не было бы никакого открытия. Для открытия должна быть свобода, а не руководство. Открытие — это не награда.
«Боюсь, что я не понимаю сказанного».
— Вы ищете руководства для того, чтобы найти. Но если кто-то руководит вами, вы уже не свободны, вы сделались рабой того, кто знает. Тот, кто утверждает, что он знает, — раб своего знания; он также должен быть свободным, чтобы найти. Искание происходит в каждый данный момент, поэтому знание становится помехой.
«Не могли бы вы разъяснить это более подробно?»
— Знание всегда принадлежит прошлому. Все, что вы знаете, является уже прошлым, не так ли? Вы не знаете настоящего или будущего. Путь знания — это укрепление прошлого. То, что вы пытаетесь раскрыть, — это совершенно новое, а ваше знание, которое есть накопленное прошлое, не в состоянии объять всей глубины нового, неведомого.
«Вы хотите сказать, что человек должен освободиться от всякого знания, если он хочет найти Бога, любовь и т.д.?»
— «Я» — это прошлое, это страсть к накоплению вещей, добродетелей, идей. Мысль — результат этой обусловленности вчерашним днем; вы пытаетесь с помощью этого инструмента открыть непознаваемое. Это невозможно. Знание должно отступить, чтобы появилось иное.
«Но как устранить из ума знание?»
— Не существует «как». Практика любого метода лишь еще более обусловливает ум, потому что она ведет к результату. Вы получаете результат, но не ум, свободный от знания, от «я». Не существует никакого пути, но только пассивное осознание истины в отношении знания.
УБЕЖДЕНИЯ. СНЫ
Как прекрасна земля, с ее пустынями и плодородными полями, с лесами, реками и горами, с ее несказанно красивыми птицами, животными и людьми! Существуют селения, запущенные и полные болезней, где не было дождей в течение многих сезонов; там пересохли колодцы, домашние животные превратились в кожу и кости, поля потрескались, арахис засох. Там не сажают сахарный тростник; уже несколько лет пересохшее русло зияет вместо реки. Люди нищенствуют, воруют, голодают и умирают в ожидании дождей. Существуют и богатые города с чистыми улицами и сверкающими новыми автомобилями, с умытыми и хорошо одетыми людьми; бесчисленные магазины наполнены товарами; там есть библиотеки, университеты; есть там и кварталы нищеты. Земля прекрасна; она священна и вокруг храмов, и в бесплодной пустыне.
Воображать — это одно, а воспринимать то, что есть , — совсем другое; и то, и другое связывает. Воспринимать то, что есть , — легко, но трудно быть свободным от воспринимаемого, так как наше восприятие окутано суждением, сравнением, желанием. Воспринимать без вмешательства цензора трудно. Воображение строит образ себя, и мысль тогда движется в тени этого образа. Идея «я» вырастает в конфликт между тем, что есть , и тем, что должно быть, в конфликт двойственности. Восприятие факта и идея о факте — это два в основе своей различных состояния, и только ум, который не связан мнением, сравнительными оценками, способен воспринимать точно, адекватно.
Она проехала большое расстояние поездом и автобусом, а последнюю часть пути прошла пешком; день был прохладный, поэтому восхождение на гору оказалось для нее не слишком трудным.
«Надо мной нависла проблема, о которой мне хотелось бы поговорить, — сказала она. — Что делать, когда двое любящих друг друга людей остаются непреклонными в своих диаметрально противоположных убеждениях. Должен ли один из них уступить? Может ли любовь перекинуть мост через эту несущую гибель пропасть, которая отделяет их друг от друга?»
— Если бы была любовь, разве могли бы оставаться те непреклонные убеждения, которые разделяют и ослепляют?
«Возможно, это именно так. Но сейчас обстоятельства перешли за пределы любви; убеждения сделались жесткими, грубыми, не уступчивыми. Хотя один из двух мог бы быть более гибким, но если другой не может, дело доходит до взрыва. Можно ли сделать что-нибудь, чтобы его избежать? Один из двух может пойти на уступки, смягчить положение, но если другой совершенно непримирим, тогда жизнь с ним становится абсолютно невозможной, и всякие взаимоотношения прекращаются. Эта непримиримость ведет к опасным следствиям, но лицо, которого это касается, по-видимому, ничего не имеет против мученичества за свои убеждения. Все это выглядит довольно нелепо, если принять во внимание иллюзорную природу идей, но идеи пускают глубокие корни, когда у человека нет ничего другого. В жестком блеске идей вянут мягкость и предупредительность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156