— Может ли кто-либо другой, как бы он ни был велик, помочь осуществить в вас перемену? Если он может — это означает, что внутри вас не произошло никакого изменения, на вас лишь оказали влияние, вы попали в подчинение. Это влияние может продолжаться длительное время, тем не менее, никакой перемены не произошло, вы лишь подавили себя. Но независимо от того, вызвано ли подавление завистью или оно происходит в силу так называемого духовного влияния, вы продолжаете находиться в рабстве, вы нeсвободны. Нам нравится находиться в рабстве, мы любим, чтобы нами кто-то обладал, будь это учитель или кто-нибудь другой, так как такое подчинение гарантирует безопасность; учитель становится убежищем. Обладать — значит быть обладаемым, но обладание — это не свобода от жадности.
«Я должен сопротивляться жадности, — сказал он. — Я должен преодолеть ее, сделать любые усилия, чтобы уничтожить ее, и тогда все будет так, как надо».
— Из того, что вы говорите, следует, что вы уже в течение многих лет пребываете в конфликте с жадностью, и тем не менее не освободились от нее. Не говорите, что вы не пытались действовать достаточно решительно, как обычно говорят в этих случаях. Можете ли вы понимать что-либо с помощью конфликта? Преодолеть — не значит понять. То, что вы преодолеваете, неизбежно придется преодолевать снова и снова, но то, что вы полностью поняли, — от этого вы свободны. Для того чтобы понять, необходимо осознать процесс сопротивления. Сопротивляться значительно легче, чем понимать, к тому же мы с малых лет приучены к сопротивлению. Когда мы сопротивляемся, нет необходимости в том, чтобы наблюдать, обдумывать, иметь общение. Сопротивление — показатель косности ума. Ум, который сопротивляется, замкнут в себе, он не способен к восприимчивости, к пониманию. Понять пути сопротивления гораздо важнее, чем освободиться от жадности. Вот вы не прислушиваетесь к тому, что сейчас говорится; вы перебираете в уме ваши различные обязательства, которые возникли за годы борьбы и сопротивления. Вы теперь связаны обязательствами, о которых, быть может, читали лекции и писали; вы собрали друзей; вы сделали вклад на имя вашего учителя, который помог вам организовать сопротивление. Поэтому ваше прошлое не позволяет вам прислушаться к тому, что было сказано.
«Я и согласен и не согласен с вами», — заметил он.
— Как раз это и показывает, что вы не слушаете. Вы взвешиваете и сравниваете ваши обязательства с тем, что сейчас было сказано. Вот это и называется не слушать. Вы боитесь слушать, а это означает, что вы находитесь в конфликте, соглашаясь и в то же время не соглашаясь.
«Вы, может быть, и правы, — сказал он, — но я не могу выкинуть все, что я накопил, — друзей, знания, опыт. Я знаю, что должен отойти от всего, но я просто не могу, и это так».
Теперь конфликт внутри него будет еще больше, чем когда-либо, ибо если вы однажды осознали то, что есть , хотя бы против, воли, и отвергаете это ради своих обязательств, у вас возникает глубокое противоречие. Это противоречие выражается в двойственности. Не возможно перекинуть мост, соединяющий противоположные желания; если же создан какой-то мост, то это — сопротивление, являющееся согласованностью. Только в понимании того, что есть , существует свобода от того, что есть .
Странный факт, что последователям нравится, когда их бранят и ими руководят, мягко или грубо. Они думают, что грубое обращение является частью их обучения, тренировки на пути к духовному успеху. Желание, чтобы вам причиняли боль, грубо вас встряхивали — это часть наслаждения, которое человек может испытывать, причиняя боль другому; и эта взаимная деградация руководителя и его последователя есть результат жажды ощущений. Из-за желания все больших ощущений вы становитесь последователем, сами создаете руководителя, гуру , и ради этого нового удовольствия готовы жертвовать, мириться с дискомфортом, оскорблениями и обескураживанием. Все это есть часть взаимной эксплуатации, не имеет ничего общего с реальностью и никогда не приведет к счастью.
СТИМУЛЯЦИЯ
«Горы сделали меня безмолвной, — сказала она. — Я приехала в Энгадину, и красота ее повергла меня в состояние великого безмолвия; я не могла произнести ни слова при виде всех этих чудес. Это было что-то потрясающее. Мне хотелось бы удержать это живое, вибрирующее, движущееся безмолвие. Когда вы говорите о безмолвии, я думаю, что вы имеете в виду это необыкновенное переживание, которое было у меня. В самом деле, мне очень хотелось бы знать, имеете ли вы в виду безмолвие того же характера, которое я пережила. Воздействие этого безмолвия на меня продолжалось значительное время. Теперь я постоянно возвращаюсь к нему, стараюсь вновь ухватить его и жить в нем».
— Вас сделала безмолвной Энгадина, другого — прекрасные человеческие формы, третьего — учитель, книга или алкоголь. Благодаря внешней стимуляции вы можете ощущать то, что называется безмолвием и доставляет большое наслаждение. Воздействие красоты и величия сводится к тому, что они оттесняют на задний план повседневные проблемы и конфликты, а это создает какое-то чувство освобождения. Вследствие внешней стимуляции ум временно делается спокойным: он ожидает нового переживания, нового восторга, и уже в следующее мгновение, когда оно прошло, возвращается к этому переживанию, как к воспоминанию. Остаться навсегда в горах, очевидно, невозможно, так как вы вынуждены вернуться к обычному делу, но зато имеется возможность получить такое же состояние тишины с помощью другой формы стимуляции, например, благодаря алкоголю, человеку, идее; это как раз то, что делает большинство из нас. Эти различные формы стимуляции являются средствами, с помощью которых ум делается спокойным; таким образом, средства приобретают значение, становятся важными, и мы оказываемся привязанными к ним. Поскольку эти средства доставляют нам наслаждение безмолвия, они становятся доминантой в нашей жизни, представляют наш законный интерес, психологическую потребность, которую мы защищаем и ради которой, если необходимо, мы убиваем друг друга. Средства занимают место переживания, которое теперь — только память.
Формы стимуляции могут варьироваться в зависимости от обусловленности данного лица. Но есть нечто общее во всех стимуляторах: желание убежать от того, что есть , от нашей повседневной рутины, от наших отношений, которые уже перестали быть живыми, и от знания, которое постоянно утрачивает новизну. Вы избираете один способ бегства, я — другой, причем мой выбор всегда предполагается более правильным, чем ваш. Но всякое бегство, будет ли оно в форме идеала или кино или церкви, всегда приносит вред и ведет к иллюзии и страданию. Психологические способы бегства более пагубны, чем внешние, так как они имеют более тонкий и сложный характер, в связи с чем их труднее распознать. Безмолвие, которое приходит с помощью стимуляции или возникает благодаря дисциплине, самоконтролю, сопротивлению, позитивному или негативному, — это результат, следствие, и поэтому оно не является творческим; оно мертво.
Существует безмолвие, которое не является реакцией, результатом, следствием стимуляции, ощущения; безмолвие, которое не составлено, не получено путем умозаключений. Оно приходит, когда понят процесс мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156