Но теперь и это отпадает. Он дотащил труп
до двери - и бросил. Да, его могло чтото испугать. Но зачем он
оставлял эти следы на снегу? По трупу видно, что никакого
воскрешения не было, и он должен был знать, что это станет ясно,
и тем не менее бросил. И вот этого я не могу понять - ни в
категориях уголовного преступления, ни в категориях психического
расстройства.
- Возможно, его что-то спугнуло, вы только что сами
говорили об этом. Он мог, например, услышать подъезжающую машину.
- Да, он мог даже увидеть ее, но...
- Увидеть? Как?
- Когда сворачиваешь с автострады на Пикеринг, свет фар
падает сверху - автострада лежит несколько выше - на кладбище и
крышу морга. Я отметил это вчера ночью.
- Грегори, но ведь это очень важно! Это же объяснение: свет
фар напугал его, и он бросил труп. Это был бы первый случай,
когда он споткнулся и не довел дело до конца. Бросил труп, так
как решил, что едет полиция, и потерял голову от страха. Для вас
это должно стать основой версии... или, по крайней мере,
спасительной соломинкой!
- Да, спасительной соломинкой... - повторил Грегори, -
но... я не смею ухватиться за нее. Человек, который перед
операцией штудирует метеорологические бюллетени, который
планирует свои действия так, чтобы выполнялась сложнейшая
математическая формула, должен был бы знать, что при повороте
лучи от фар очерчивают дугу и на секунду падают на кладбище.
- Ну, вы чересчур лестного мнения о нем.
- Да, лестного. Я просто-напросто не могу поверить, будто
он испугался. Он не побоялся полисмена с револьвером, стоящего в
нескольких шагах, и испугался света далекой машины?
- Такое иногда бывает. Последняя капля, переполнившая
чашу... Он не был готов к этому. Или его ослепило. Думаете, это
невозможно? Грегори, вас этот человек восхищает, осторожней, еще
шаг и вы станете преклоняться перед ним!
- Вполне возможно, - сухо произнес Грегори. Он потянулся к
листку, но, увидев, что рука дрожит, быстро убрал ее под стол. -
Возможно, вы и правы... - добавил он после секундного раздумья.
- Я думаю, что... все увиденное мною там было именно таким,
каким и должно было быть, но, может, я и запутался. Только ведь
Вильямс испугался не трупа, а того, что с ним творилось. А
творилось с трупом нечто такое, что Вильямс впал в панику. Может,
мы и узнаем, как все было, только... что нам это даст?
- Остается еще кошка, - пробормотал Шеппард, словно бы про
себя.
Грегори поднял голову:
- Да. И должен сказать, что это мой единственный шанс.
- Как это понимать?
- Это проявление закономерности - общего для всех случаев,
необъяснимого, но общего. Это ведь не хаос, нет. Тут есть
какая-то цель, только она темна. Инспектор... я... хотя вы
сказали... - Грегори никак не мог выразить свою мысль и оттого
нервничал, горячился. - Мне кажется, единственное, что мы можем
сделать, это еще больше усилить контроль. Сделать так, чтобы не
осталось ни единой щелочки, в которую он мог бы проскользнуть. У
него жесткая система, и эта система должна обернуться против
него. Сисс нам поможет, высчитает, где нужно ожидать следующего
похищения.
- Сисс? - переспросил Шеппард и выдвинул ящик стола. - Я
получил от него письмо. Он пишет, что больше не ожидает
исчезновений.
- Не ожидает?! - Грегори остолбенело смотрел на Шеппарда.
Тот молча кивнул.
- Он считает, что серия эта закончилась, прекратилась -
либо очень надолго, либо навсегда.
- Он так считает? А доказательства?
- Он пишет, что это требует очень серьезного обоснования,
над которым он сейчас и работает. До завершения работы он
предпочитает воздержаться от каких-либо объяснений. Ничего больше
в письме нет.
- Ах так...
Грегори понемногу приходил в себя. Глубоко вздохнув, он сел
прямо и задумчиво принялся рассматривать свои руки.
- Наверно, он знает больше нас, если... Он знаком со всеми
материалами следствия?
- Да. Я пересылал ему их по его просьбе. Считаю, что мы
обязаны это делать, поскольку он помог нам определить место...
- Да... Да, конечно, - пробормотал Грегори. - Это все
меняет. Остается только одно...
Грегори встал.
- Вы хотите говорить с Сиссом? - спросил Шеппард.
Грегори сделал неопределенный жест. Единственное, чего он
хотел, как можно скорее закончить разговор, уйти из Ярда и побыть
немножко одному. Шеппард встал из-за стола.
- Я не советовал бы вам торопиться, - тихо проговорил он,
поднимая глаза на Грегори. - Во всяком случае, постарайтесь не
обидеть его. Очень вас прошу.
Грегори, совершенно оторопевший, пятился к дверям. Он видел
на лице Шеппарда выжидательное выражение и, сглотнув слюну, с
трудом выдавил:
- Постараюсь. Правда, я еще не решил, говорить ли с ним
сегодня. Не знаю еще. Мне надо...
И, не закончив, он вышел. В коридоре горело электричество.
Время сегодня тянулось бесконечно. Грегори казалось, что со
вчерашнего дня прошло никак не меньше недели. Он вошел в лифт и
поехал вниз. Но неожиданно нажал на кнопку и остановил лифт на
втором этаже. Здесь размещались лаборатории. Мягкая ковровая
дорожка заглушала шаги. Тусклые отражения ламп поблескивали на
латунных петлях и замках. Ярко сверкали старинные ручки,
отполированные прикосновениями тысяч ладоней. Медленно, бездумно
Грегори брел по коридору. Из открытой двери долетало глухое
бульканье, в глубине комнаты темнели накрытые чехлами
спектрографы на штативах. Лаборант в халате возился у
бунзеновской горелки. Следующая дверь тоже была распахнута
настежь; белый, как пекарь, Томас расставлял на столе уродливые
гипсовые отливки. Эта комната была похожа на мастерскую
скульптора-абстракциониста. Бугристые глыбы гипса стояли на столе
ровным рядом, а маленький техник, осторожно постукивая по форме
деревянным молоточком, вынимал очередную. На полу стоял таз с
каким-то полузатвердевшим раствором. Опершись о притолоку,
Грегори наблюдал за Томасом.
- Ах, это вы? А я как раз закончил. Возьмете их с собой? -
Томас принялся перекладывать слепки, глядя на них не без
профессионального удовлетворения. - Чистая работа, -
пробормотал он под нос.
Грегори кивнул, взял с края белую глыбу, оказавшуюся
неожиданно легкой, перевернул и с изумлением уставился на след
босой ступни, длинной, узкой, с растопыренными пальцами.
- Нет, спасибо, пока не надо. - Грегори внезапно замолчал,
положил слепок и вышел, провожаемый удивленным взглядом Томаса,
прекратившего даже расстегивать заляпанный гипсом прорезиненный
халат. Уже в коридоре Грегори остановился и бросил через плечо:
- Доктор здесь?
- Только что был. Но, может, уже ушел, не знаю.
Грегори дошел до конца коридора. Без стука отворил дверь. На
столе возле занавешенного окна горели маленькие лампочки
подсветки микроскопов. На полке поблескивали пробирки и колбы с
разноцветными растворами. Соренсена не было, за столом сидел
молодой доктор Кинг и писал.
- Добрый вечер. Соренсена нет? - спросил Грегори и, не
дожидаясь ответа, задал новый вопрос:- Вы не в курсе, как там с
кошкой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
до двери - и бросил. Да, его могло чтото испугать. Но зачем он
оставлял эти следы на снегу? По трупу видно, что никакого
воскрешения не было, и он должен был знать, что это станет ясно,
и тем не менее бросил. И вот этого я не могу понять - ни в
категориях уголовного преступления, ни в категориях психического
расстройства.
- Возможно, его что-то спугнуло, вы только что сами
говорили об этом. Он мог, например, услышать подъезжающую машину.
- Да, он мог даже увидеть ее, но...
- Увидеть? Как?
- Когда сворачиваешь с автострады на Пикеринг, свет фар
падает сверху - автострада лежит несколько выше - на кладбище и
крышу морга. Я отметил это вчера ночью.
- Грегори, но ведь это очень важно! Это же объяснение: свет
фар напугал его, и он бросил труп. Это был бы первый случай,
когда он споткнулся и не довел дело до конца. Бросил труп, так
как решил, что едет полиция, и потерял голову от страха. Для вас
это должно стать основой версии... или, по крайней мере,
спасительной соломинкой!
- Да, спасительной соломинкой... - повторил Грегори, -
но... я не смею ухватиться за нее. Человек, который перед
операцией штудирует метеорологические бюллетени, который
планирует свои действия так, чтобы выполнялась сложнейшая
математическая формула, должен был бы знать, что при повороте
лучи от фар очерчивают дугу и на секунду падают на кладбище.
- Ну, вы чересчур лестного мнения о нем.
- Да, лестного. Я просто-напросто не могу поверить, будто
он испугался. Он не побоялся полисмена с револьвером, стоящего в
нескольких шагах, и испугался света далекой машины?
- Такое иногда бывает. Последняя капля, переполнившая
чашу... Он не был готов к этому. Или его ослепило. Думаете, это
невозможно? Грегори, вас этот человек восхищает, осторожней, еще
шаг и вы станете преклоняться перед ним!
- Вполне возможно, - сухо произнес Грегори. Он потянулся к
листку, но, увидев, что рука дрожит, быстро убрал ее под стол. -
Возможно, вы и правы... - добавил он после секундного раздумья.
- Я думаю, что... все увиденное мною там было именно таким,
каким и должно было быть, но, может, я и запутался. Только ведь
Вильямс испугался не трупа, а того, что с ним творилось. А
творилось с трупом нечто такое, что Вильямс впал в панику. Может,
мы и узнаем, как все было, только... что нам это даст?
- Остается еще кошка, - пробормотал Шеппард, словно бы про
себя.
Грегори поднял голову:
- Да. И должен сказать, что это мой единственный шанс.
- Как это понимать?
- Это проявление закономерности - общего для всех случаев,
необъяснимого, но общего. Это ведь не хаос, нет. Тут есть
какая-то цель, только она темна. Инспектор... я... хотя вы
сказали... - Грегори никак не мог выразить свою мысль и оттого
нервничал, горячился. - Мне кажется, единственное, что мы можем
сделать, это еще больше усилить контроль. Сделать так, чтобы не
осталось ни единой щелочки, в которую он мог бы проскользнуть. У
него жесткая система, и эта система должна обернуться против
него. Сисс нам поможет, высчитает, где нужно ожидать следующего
похищения.
- Сисс? - переспросил Шеппард и выдвинул ящик стола. - Я
получил от него письмо. Он пишет, что больше не ожидает
исчезновений.
- Не ожидает?! - Грегори остолбенело смотрел на Шеппарда.
Тот молча кивнул.
- Он считает, что серия эта закончилась, прекратилась -
либо очень надолго, либо навсегда.
- Он так считает? А доказательства?
- Он пишет, что это требует очень серьезного обоснования,
над которым он сейчас и работает. До завершения работы он
предпочитает воздержаться от каких-либо объяснений. Ничего больше
в письме нет.
- Ах так...
Грегори понемногу приходил в себя. Глубоко вздохнув, он сел
прямо и задумчиво принялся рассматривать свои руки.
- Наверно, он знает больше нас, если... Он знаком со всеми
материалами следствия?
- Да. Я пересылал ему их по его просьбе. Считаю, что мы
обязаны это делать, поскольку он помог нам определить место...
- Да... Да, конечно, - пробормотал Грегори. - Это все
меняет. Остается только одно...
Грегори встал.
- Вы хотите говорить с Сиссом? - спросил Шеппард.
Грегори сделал неопределенный жест. Единственное, чего он
хотел, как можно скорее закончить разговор, уйти из Ярда и побыть
немножко одному. Шеппард встал из-за стола.
- Я не советовал бы вам торопиться, - тихо проговорил он,
поднимая глаза на Грегори. - Во всяком случае, постарайтесь не
обидеть его. Очень вас прошу.
Грегори, совершенно оторопевший, пятился к дверям. Он видел
на лице Шеппарда выжидательное выражение и, сглотнув слюну, с
трудом выдавил:
- Постараюсь. Правда, я еще не решил, говорить ли с ним
сегодня. Не знаю еще. Мне надо...
И, не закончив, он вышел. В коридоре горело электричество.
Время сегодня тянулось бесконечно. Грегори казалось, что со
вчерашнего дня прошло никак не меньше недели. Он вошел в лифт и
поехал вниз. Но неожиданно нажал на кнопку и остановил лифт на
втором этаже. Здесь размещались лаборатории. Мягкая ковровая
дорожка заглушала шаги. Тусклые отражения ламп поблескивали на
латунных петлях и замках. Ярко сверкали старинные ручки,
отполированные прикосновениями тысяч ладоней. Медленно, бездумно
Грегори брел по коридору. Из открытой двери долетало глухое
бульканье, в глубине комнаты темнели накрытые чехлами
спектрографы на штативах. Лаборант в халате возился у
бунзеновской горелки. Следующая дверь тоже была распахнута
настежь; белый, как пекарь, Томас расставлял на столе уродливые
гипсовые отливки. Эта комната была похожа на мастерскую
скульптора-абстракциониста. Бугристые глыбы гипса стояли на столе
ровным рядом, а маленький техник, осторожно постукивая по форме
деревянным молоточком, вынимал очередную. На полу стоял таз с
каким-то полузатвердевшим раствором. Опершись о притолоку,
Грегори наблюдал за Томасом.
- Ах, это вы? А я как раз закончил. Возьмете их с собой? -
Томас принялся перекладывать слепки, глядя на них не без
профессионального удовлетворения. - Чистая работа, -
пробормотал он под нос.
Грегори кивнул, взял с края белую глыбу, оказавшуюся
неожиданно легкой, перевернул и с изумлением уставился на след
босой ступни, длинной, узкой, с растопыренными пальцами.
- Нет, спасибо, пока не надо. - Грегори внезапно замолчал,
положил слепок и вышел, провожаемый удивленным взглядом Томаса,
прекратившего даже расстегивать заляпанный гипсом прорезиненный
халат. Уже в коридоре Грегори остановился и бросил через плечо:
- Доктор здесь?
- Только что был. Но, может, уже ушел, не знаю.
Грегори дошел до конца коридора. Без стука отворил дверь. На
столе возле занавешенного окна горели маленькие лампочки
подсветки микроскопов. На полке поблескивали пробирки и колбы с
разноцветными растворами. Соренсена не было, за столом сидел
молодой доктор Кинг и писал.
- Добрый вечер. Соренсена нет? - спросил Грегори и, не
дожидаясь ответа, задал новый вопрос:- Вы не в курсе, как там с
кошкой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47