После этого он перестал обращать внимание
на скрип, объяснив его тем, что дом старый, паркет рассыхается
неравномерно, а слышно его только ночью, когда становится совсем
тихо. Однако сейчас в комнате горел свет, мебель, такая же
старая, как и паркет, безмолвствовала. А паркет опять легонько
скрипнул - около камина. Потом снова, но уже ближе, где-то в
центре комнаты, дважды скрипнуло - перед и позади Грегори. И
опять все стихло. Грегори, оцепенев, стоял с поднятыми руками, и
тут из соседней комнаты, но так слабо, как будто совсем издалека,
донесся не то плач, не то смех, немощный, старческий,
приглушенный (одеялом, что ли?), сразу же перешедший в бессильное
покашливание. И опять тишина.
- Во-вторых, Сисс сам себе противоре...
Грегори тщетно пытался поймать ускользнувшую мысль, пауза
слишком затянулась, чтобы можно было притворяться, будто ничего
не случилось. Он беспомощно потряс головой и сел на стул.
- Понимаю, - сказал Шеппард, чуть наклонившись в кресле и
внимательно глядя на Грегори. - Вы подозреваете Сисса, поскольку
считаете, что вынуждены его подозревать. Очевидно, вы пытались
установить, где находился Сисс в те ночи, когда исчезали трупы?
Если хотя бы на одну из этих ночей у него есть достаточно
убедительное алиби, от подозрений придется отказаться или принять
версию о соучастии, о чудотворстве per procuram [Через посредство
кого-либо (лат.)]. Итак?
"Не заметил? Не может быть! - мгновенно промелькнуло у
Грегори в голове. - Хотя он, наверно, туговат на ухо. Возраст
как-никак". Он попытался сосредоточиться, понять, что говорит
Шеппард; слова еще звучали в ушах. но смысл их ускользал.
- Ну да, естественно, - бормотал он. И. придя наконец в
себя, начал более решительно:- Сисс ведь такой анахорет, что о
достоверном алиби говорить трудно. Надо было бы допросить его, а
я... Да, следствие я завалил. Завалил... Даже женщину, которая
ведет у него хозяйство, не допросил...
- Женщину? - с изумлением переспросил Шеппард. Лицо у него
было такое, что казалось, он вот-вот расхохочется. - Да это же
его сестра! Нет. Грегори, я бы не сказал, что вы многого
добились! Уж коли вы не решились допросить его, так допросили
хотя бы меня. В ту ночь. когда исчез труп в Льюисе - помните,
между тремя и пятью пополуночи, - Сисс был у меня.
- У вас? - прошептал Грегори.
- Да. Я уже тогда, пока еще, так сказать, приватно, привлек
его к сотрудничеству, попросив ознакомиться с материалами дела.
Он пришел ко мне домой и ушел после двенадцати, точно сказать не
могу, но что-то между пятью минутами и половиной первого; если
даже предположить, что он вышел от меня ровно в полночь, то ему
пришлось бы мчаться в Льюис на максимальной скорости, и то
сомневаюсь, добрался бы он туда к трем часам. Скорее, уж
где-нибудь около четырех. Но не это главное. Знаете, лейтенант,
бывает физически невероятное - например, подбросить монету так,
чтобы она девяносто девять раз из ста упала орлом, - и
психологически невероятное, которое уже граничит с невозможным. Я
давно знаю Сисса, это невыносимый человек, эгоцентрик, весь
составленный из острых углов, при всем великолепии интеллекта -
хам, абсолютно лишенный чувства такта, вернее, не принимающий во
внимание то обстоятельство, что люди придерживаются определенных
условностей не столько по причине воспитанности, сколько ради
удобства. Относительно него у меня нет никаких иллюзий, но я
просто не могу представить его прячущимся в морге, сидящим на
корточках под крышкой гроба, подклеивающим мертвецу пластырем
отвалившуюся челюсть, выдавливающим в снегу следы, разгибающим
окостеневшие конечности - только для того, чтобы потрясти
мертвецом наподобие куклы и до смерти перепугать констебля; все
это совершенно не похоже на Сисса, которого знаю я. Прошу
отметить, я не утверждаю, будто он не способен на преступление, я
только считаю, что он не смог бы совершить его в столь
чудовищно-тривиальной аранжировке. Один из двух Сиссов не
существует: либо тот, который разыграл этот кладбищенский
трагифарс, либо тот, с которым знаком я. Иначе говоря, чтобы так
срежиссировать этот кошмар, он должен был бы в обыденной жизни
играть роль человека, диаметрально противоположного тому, каким
является на самом деле, или, выражаясь осторожней, каким он
оказался, совершив все то, в чем вы его подозреваете. Вы думаете,
такое изощренное и последовательное притворство возможно?
- Я уже говорил вам: все возможно, все, что избавит меня от
необходимости поверить в чудо, - хрипло проговорил Грегори. Он
опять потирал руки, точно они снова замерзли. - Я не могу
позволить себе роскоши копаться в психологических тонкостях. Мне
нужен преступник - любой ценой. Может, Сисс сумасшедший - в
определенном смысле этого слова, может, мономаньяк, может, у него
раздвоение личности, может, у него есть соучастник, или он своей
гипотезой прикрывает действительного преступника - вариантов
сколько угодно, вот и пусть этим занимаются специалисты.
- А не могли бы вы ответить мне на один вопрос? - спокойно
прервал его Шеппард. - При этом я хочу подчеркнуть, что вовсе не
собираюсь навязывать вам свое мнение, не делаю никаких
предположений и, более того, заявляю, что в этом деле совершенно
не ориентируюсь.
- Ну и какой же вопрос? - резко, почти грубо бросил
Грегори, чувствуя, что бледнеет.
- Почему вы не допускаете иного объяснения, почему вы
считаете, что это преступление?
- Но я же говорил, говорил неоднократно! Потому что
альтернативой является чудо!
- Вы так думаете? - Шеппард произнес это как-то очень
грустно. Он встал, одернул пиджак. - Что ж, пусть будет
по-вашему. Алиби Сисса, о котором мы говорили, надо будет
все-таки проверить. Как вы считаете, лейтенант? Я имею в виду
случай в Льюисе. Он был у меня только до полуночи. Мое пальто,
кажется, здесь? Благодарю вас, похоже, меняется погода, что-то
мой ревматизм разгулялся, не могу поднять руку. Еще раз благодарю
вас! О, уже первый час. Да, засиделся я. До свидания! Ага, вот
еще что, не могли бы вы в свободное время, так, для разминки,
выяснить и сообщить мне, кто это скрипел, пока мы тут с вами
беседовали? Здесь-то, надеюсь, никаких чудес нет? Не надо
изображать удивление, вы прекрасно все слышали. По-моему, даже
очень хорошо слышали. Мне нужно дойти до лестницы, а там через
гостиную с зеркалами, правильно? Нет, не провожайте меня. Входная
дверь закрыта, но ключ, как я заметил, торчит в замке. Вы ее
запрете потом, воров в этом районе нет. Спокойной ночи,
лейтенант, и советую вам быть хладнокровнее и рассудительнее.
Шеппард вышел, и Грегори, ничего не соображая, поплелся за
ним. Инспектор уверенно прошел анфиладу комнат и сбежал по
лестнице к выходу. Медленно, цепляясь, точно пьяный, за перила,
Грегори спускался следом. Дверь бесшумно захлопнулась. Лейтенант
добрел до нее, машинально два раза повернул ключ и вернулся
наверх. Голова раскалывалась, глаза жгло, не раздеваясь, он
повалился на кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
на скрип, объяснив его тем, что дом старый, паркет рассыхается
неравномерно, а слышно его только ночью, когда становится совсем
тихо. Однако сейчас в комнате горел свет, мебель, такая же
старая, как и паркет, безмолвствовала. А паркет опять легонько
скрипнул - около камина. Потом снова, но уже ближе, где-то в
центре комнаты, дважды скрипнуло - перед и позади Грегори. И
опять все стихло. Грегори, оцепенев, стоял с поднятыми руками, и
тут из соседней комнаты, но так слабо, как будто совсем издалека,
донесся не то плач, не то смех, немощный, старческий,
приглушенный (одеялом, что ли?), сразу же перешедший в бессильное
покашливание. И опять тишина.
- Во-вторых, Сисс сам себе противоре...
Грегори тщетно пытался поймать ускользнувшую мысль, пауза
слишком затянулась, чтобы можно было притворяться, будто ничего
не случилось. Он беспомощно потряс головой и сел на стул.
- Понимаю, - сказал Шеппард, чуть наклонившись в кресле и
внимательно глядя на Грегори. - Вы подозреваете Сисса, поскольку
считаете, что вынуждены его подозревать. Очевидно, вы пытались
установить, где находился Сисс в те ночи, когда исчезали трупы?
Если хотя бы на одну из этих ночей у него есть достаточно
убедительное алиби, от подозрений придется отказаться или принять
версию о соучастии, о чудотворстве per procuram [Через посредство
кого-либо (лат.)]. Итак?
"Не заметил? Не может быть! - мгновенно промелькнуло у
Грегори в голове. - Хотя он, наверно, туговат на ухо. Возраст
как-никак". Он попытался сосредоточиться, понять, что говорит
Шеппард; слова еще звучали в ушах. но смысл их ускользал.
- Ну да, естественно, - бормотал он. И. придя наконец в
себя, начал более решительно:- Сисс ведь такой анахорет, что о
достоверном алиби говорить трудно. Надо было бы допросить его, а
я... Да, следствие я завалил. Завалил... Даже женщину, которая
ведет у него хозяйство, не допросил...
- Женщину? - с изумлением переспросил Шеппард. Лицо у него
было такое, что казалось, он вот-вот расхохочется. - Да это же
его сестра! Нет. Грегори, я бы не сказал, что вы многого
добились! Уж коли вы не решились допросить его, так допросили
хотя бы меня. В ту ночь. когда исчез труп в Льюисе - помните,
между тремя и пятью пополуночи, - Сисс был у меня.
- У вас? - прошептал Грегори.
- Да. Я уже тогда, пока еще, так сказать, приватно, привлек
его к сотрудничеству, попросив ознакомиться с материалами дела.
Он пришел ко мне домой и ушел после двенадцати, точно сказать не
могу, но что-то между пятью минутами и половиной первого; если
даже предположить, что он вышел от меня ровно в полночь, то ему
пришлось бы мчаться в Льюис на максимальной скорости, и то
сомневаюсь, добрался бы он туда к трем часам. Скорее, уж
где-нибудь около четырех. Но не это главное. Знаете, лейтенант,
бывает физически невероятное - например, подбросить монету так,
чтобы она девяносто девять раз из ста упала орлом, - и
психологически невероятное, которое уже граничит с невозможным. Я
давно знаю Сисса, это невыносимый человек, эгоцентрик, весь
составленный из острых углов, при всем великолепии интеллекта -
хам, абсолютно лишенный чувства такта, вернее, не принимающий во
внимание то обстоятельство, что люди придерживаются определенных
условностей не столько по причине воспитанности, сколько ради
удобства. Относительно него у меня нет никаких иллюзий, но я
просто не могу представить его прячущимся в морге, сидящим на
корточках под крышкой гроба, подклеивающим мертвецу пластырем
отвалившуюся челюсть, выдавливающим в снегу следы, разгибающим
окостеневшие конечности - только для того, чтобы потрясти
мертвецом наподобие куклы и до смерти перепугать констебля; все
это совершенно не похоже на Сисса, которого знаю я. Прошу
отметить, я не утверждаю, будто он не способен на преступление, я
только считаю, что он не смог бы совершить его в столь
чудовищно-тривиальной аранжировке. Один из двух Сиссов не
существует: либо тот, который разыграл этот кладбищенский
трагифарс, либо тот, с которым знаком я. Иначе говоря, чтобы так
срежиссировать этот кошмар, он должен был бы в обыденной жизни
играть роль человека, диаметрально противоположного тому, каким
является на самом деле, или, выражаясь осторожней, каким он
оказался, совершив все то, в чем вы его подозреваете. Вы думаете,
такое изощренное и последовательное притворство возможно?
- Я уже говорил вам: все возможно, все, что избавит меня от
необходимости поверить в чудо, - хрипло проговорил Грегори. Он
опять потирал руки, точно они снова замерзли. - Я не могу
позволить себе роскоши копаться в психологических тонкостях. Мне
нужен преступник - любой ценой. Может, Сисс сумасшедший - в
определенном смысле этого слова, может, мономаньяк, может, у него
раздвоение личности, может, у него есть соучастник, или он своей
гипотезой прикрывает действительного преступника - вариантов
сколько угодно, вот и пусть этим занимаются специалисты.
- А не могли бы вы ответить мне на один вопрос? - спокойно
прервал его Шеппард. - При этом я хочу подчеркнуть, что вовсе не
собираюсь навязывать вам свое мнение, не делаю никаких
предположений и, более того, заявляю, что в этом деле совершенно
не ориентируюсь.
- Ну и какой же вопрос? - резко, почти грубо бросил
Грегори, чувствуя, что бледнеет.
- Почему вы не допускаете иного объяснения, почему вы
считаете, что это преступление?
- Но я же говорил, говорил неоднократно! Потому что
альтернативой является чудо!
- Вы так думаете? - Шеппард произнес это как-то очень
грустно. Он встал, одернул пиджак. - Что ж, пусть будет
по-вашему. Алиби Сисса, о котором мы говорили, надо будет
все-таки проверить. Как вы считаете, лейтенант? Я имею в виду
случай в Льюисе. Он был у меня только до полуночи. Мое пальто,
кажется, здесь? Благодарю вас, похоже, меняется погода, что-то
мой ревматизм разгулялся, не могу поднять руку. Еще раз благодарю
вас! О, уже первый час. Да, засиделся я. До свидания! Ага, вот
еще что, не могли бы вы в свободное время, так, для разминки,
выяснить и сообщить мне, кто это скрипел, пока мы тут с вами
беседовали? Здесь-то, надеюсь, никаких чудес нет? Не надо
изображать удивление, вы прекрасно все слышали. По-моему, даже
очень хорошо слышали. Мне нужно дойти до лестницы, а там через
гостиную с зеркалами, правильно? Нет, не провожайте меня. Входная
дверь закрыта, но ключ, как я заметил, торчит в замке. Вы ее
запрете потом, воров в этом районе нет. Спокойной ночи,
лейтенант, и советую вам быть хладнокровнее и рассудительнее.
Шеппард вышел, и Грегори, ничего не соображая, поплелся за
ним. Инспектор уверенно прошел анфиладу комнат и сбежал по
лестнице к выходу. Медленно, цепляясь, точно пьяный, за перила,
Грегори спускался следом. Дверь бесшумно захлопнулась. Лейтенант
добрел до нее, машинально два раза повернул ключ и вернулся
наверх. Голова раскалывалась, глаза жгло, не раздеваясь, он
повалился на кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47