А контрабандные злодеяния на телевидении – это просто здорово!
– Ничего особенного, – пожала я плечами. – И не мною придумано. Не так давно в Польше всем телевидением заправлял такой воротила… вот забыла фамилию… Щепанский, кажется. Как в своей вотчине распоряжался, да ты должна знать, о нем наверняка у вас легенды ходят. Был такой?
– Был, точно, Щепанский.
– Весь в персидских коврах, он, знаешь, любил по ним ходить в ботинках…
– Ну и что такого? Вот если бы он ходил босым, без ботинок, это могло бы остаться в памяти сотрудников.
– Да ведь все дело в том, что ходил-то он по коврам ручной работы в сапожищах, просто обожал. Специально норовил прийти в кабинет по колено в грязи, и чем больше дерьма на сапоги налипло, тем большее счастье излучал. Вот какая у человека была радость в жизни, говорят, старался в навозе измазаться, чтобы своим коврам подкормку доставить.
– Иоанна, умоляю, перестань. Если захлебнусь пивом, тебе же хуже будет!
– Могла бы на время от пива воздержаться, делом ведь занимаемся. Этот тип личность известная и, кажется, уже отбросил копыта, так что нам от него никакой пользы, но вот ошивался рядом с ним некий незаметный песик, верно служил. Забыла его фамилию. Пентак? Плуцек? Пуцек?
– Цуцик! – завыла Марта. – Пупсик! Пупик!
– Да, молодо-зелено, нет у тебя серьезного отношения к отечественной истории. Так вот, этот Пуцек… нет, все-таки не Пуцек, это собачья кличка, ну да ладно. Так вот, он был тогда совсем молодым, но уже порядочная гнида. А с виду незаметный и вел себя тихо, не высовывался. И почему бы ему теперь не сменить фамилию и не заправлять всем телевидением? Правление возглавлять не обязательно, просто ходит в советниках. Возможно, о нем даже не все знают, а он, именно он всей кухней заправляет, как небезызвестный серый кардинал при всесильном Ришелье.
Отчаяние Марты было очевидным, голос выдал ее.
– Очень подходящая ситуация, но, послушай, что мы с тобой пишем? Телесериал из современной жизни или исторический? Знаешь, кардинал Ришелье – это для меня уже слишком!
– Люблю историю, – не уступала я.
– Ну и люби сколько хочешь, но не в совместных сценариях! Нельзя же до такой степени прозрачно… А что советник, так многие догадываются, я и сама сколько раз подозревала все эти нашептывания на ухо…
– Интересно, а на что еще можно нашептывать?
Опять сцепились и уклонились от темы и, лишь покончив с анатомией, смогли вернуться к делу. И пошло-поехало. Хотя вернее было бы сказать – побежало-помчалось. Уж так шло наше с Мартой сотрудничество, то через пень-колоду, то таким галопом скакало, что мы обе не успевали за развитием действия, оно значительно опережало произносимые нами слова, так что приходилось общаться с помощью столь любезных мне мысленных сокращений.
– Ну, ладно, – перевела дыхание Марта. – И на кой нам этот Пипек? Пусть даже он и настоящий, как мы его используем?
Тут брякнул мой домофон.
– Кто это? – спросила Марта.
– Понятия не имею, – на ходу ответила я, направляясь к домофону в передней и впуская кого-то в дом. – И совсем не обязательно ко мне, просто человек ошибся. Но согласись, некто похожий и числится у нас преступником. Как мы его назвали? Лукаш? Марек?
Кто-то вошел в парадное моего дома, в домофоне я слышала стук двери. Мне и раньше часто звонили по ошибке или по делу, но не моему. Звонили гости и дети соседей, почтальоны, сотрудники домоуправления, всевозможной администрации, да просто все, кому не лень. Я никогда не задавала идиотского вопроса "Кто там?", не тратила зря времени, просто щелкала домофоном и впускала человека.
– Ты что, у нас пока нет преступника! – возмущенно возразила Марта. – Ведь до сих пор мы делали ставку на… как это… ага, месть во имя любви. И кроме того, они оба молоды. А вот теперь я перестроилась, шантаж мне больше нравится. Он посолиднее будет.
– Ну тогда ищи Плуцека.
У моей входной двери прогремел гонг. Чертыхнувшись, я опять пошла в переднюю, уже автоматически приготовившись вежливо объяснить, что квартира номер двадцать четыре находится во флигеле и пан (или пани) напрасно перся (перлась) на четвертый этаж. Открыла дверь и остолбенела.
Передо мной стоял мужчина моей мечты. Мужественный красавец в элегантном костюме, приблизительно моего возраста, но о-го-го! К тому же у меня за спиной тихо ойкнула Марта, женщина в самом расцвете сил и моложе меня лет на двадцать. Не блондин, темноволосый. На лице приятная улыбка.
О нет, хватит! Теперь ни за что не поддамся, появись на пороге хоть сам Аполлон Бельведерский с приятным выражением лица и в самом что ни на есть элегантном убранстве или вовсе без оного. И тем не менее, будучи особой воспитанной, я отнеслась к незнакомцу достаточно учтиво.
– Пан к кому? – вежливо поинтересовалась я.
А поскольку Марта за спиной опять не то простонала, не то прошелестела, вот ее я невежливо одернула:
– Ну, ты чего? Он же без бороды.
– А что ему мешает бороду отрастить? – услышала я в ответ.
Поскольку мы обе вопросительно пялились на незваного гостя, тот, сделав вид, что не слышал наших реплик, тоже вежливо ответил:
– Я к пани Иоанне Хмелевской.
Скрываться я не собиралась и призналась, что это я.
– Младший инспектор полиции Цезарий Блонский, – представился красавец. – Вот мое служебное удостоверение.
На предъявленный мне документ я скосила лишь беглый взгляд, все равно никогда в жизни не видела настоящего полицейского удостоверения, так что показать могли любую липу. Кивнув, я ждала объяснений.
– Не найдется ли у пани немного времени для беседы со мной?
– Найдется, для полиции всегда найдется. Продолжаю по-прежнему любить милицию, хотя теперь все чаще без взаимности. И даже невзирая на все идиотизмы, которые совершает теперешняя полиция. Входите, пожалуйста.
Войдя, он глянул на Марту и придал лицу вопросительное выражение. Марта торопливо проговорила:
– Представиться я тоже могу. А что потом? Мне уйти?
Не дав полицейскому открыть рот, я благожелательно предупредила:
– Сразу же официально заявляю – все равно все ей выложу, как только вы уйдете. Мы близкие подруги, а в настоящее время работаем над одним сценарием телесериала, в основе которого лежит уголовное преступление. Так что то, что вы тут скажете, может оказаться для нас просто бесценным.
Болтливым его не назовешь, факт. Младший инспектор Цезарь коротко позволительно кивнул и сел, разумеется, дождавшись, пока не сели мы с Мартой. Хорошо воспитанный молодой человек. Что я, какой молодой? А может, все же молодой? Уж больно хорош! А на лице – все та же вежливая улыбка, абсолютно ничего не выражающая.
– Пани знала некоего Константина Пташинского? – без предисловий задал он вопрос в лоб и замолчал в ожидании ответа.
С ответом я не замедлила, постаравшись скрыть лишь внутренний жар, который, к счастью, внешне ни в чем не проявился.
– Трудно сказать. Если отвечу "да", это будет лишь полуправда. С этим человеком я никогда в жизни и словом не перебросилась, но видеть его видела. И знала его как бы в двух аспектах: человек сам по себе, фамилия сама по себе.
– Будьте добры, поясните.
– Охотно. Человека я знала в лицо, встречала на бегах и слышала, что его называли Красавчиком Котей. Ни разу с ним не разговаривала, на ипподроме же бывала часто, но не всегда он мне попадался на глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Ничего особенного, – пожала я плечами. – И не мною придумано. Не так давно в Польше всем телевидением заправлял такой воротила… вот забыла фамилию… Щепанский, кажется. Как в своей вотчине распоряжался, да ты должна знать, о нем наверняка у вас легенды ходят. Был такой?
– Был, точно, Щепанский.
– Весь в персидских коврах, он, знаешь, любил по ним ходить в ботинках…
– Ну и что такого? Вот если бы он ходил босым, без ботинок, это могло бы остаться в памяти сотрудников.
– Да ведь все дело в том, что ходил-то он по коврам ручной работы в сапожищах, просто обожал. Специально норовил прийти в кабинет по колено в грязи, и чем больше дерьма на сапоги налипло, тем большее счастье излучал. Вот какая у человека была радость в жизни, говорят, старался в навозе измазаться, чтобы своим коврам подкормку доставить.
– Иоанна, умоляю, перестань. Если захлебнусь пивом, тебе же хуже будет!
– Могла бы на время от пива воздержаться, делом ведь занимаемся. Этот тип личность известная и, кажется, уже отбросил копыта, так что нам от него никакой пользы, но вот ошивался рядом с ним некий незаметный песик, верно служил. Забыла его фамилию. Пентак? Плуцек? Пуцек?
– Цуцик! – завыла Марта. – Пупсик! Пупик!
– Да, молодо-зелено, нет у тебя серьезного отношения к отечественной истории. Так вот, этот Пуцек… нет, все-таки не Пуцек, это собачья кличка, ну да ладно. Так вот, он был тогда совсем молодым, но уже порядочная гнида. А с виду незаметный и вел себя тихо, не высовывался. И почему бы ему теперь не сменить фамилию и не заправлять всем телевидением? Правление возглавлять не обязательно, просто ходит в советниках. Возможно, о нем даже не все знают, а он, именно он всей кухней заправляет, как небезызвестный серый кардинал при всесильном Ришелье.
Отчаяние Марты было очевидным, голос выдал ее.
– Очень подходящая ситуация, но, послушай, что мы с тобой пишем? Телесериал из современной жизни или исторический? Знаешь, кардинал Ришелье – это для меня уже слишком!
– Люблю историю, – не уступала я.
– Ну и люби сколько хочешь, но не в совместных сценариях! Нельзя же до такой степени прозрачно… А что советник, так многие догадываются, я и сама сколько раз подозревала все эти нашептывания на ухо…
– Интересно, а на что еще можно нашептывать?
Опять сцепились и уклонились от темы и, лишь покончив с анатомией, смогли вернуться к делу. И пошло-поехало. Хотя вернее было бы сказать – побежало-помчалось. Уж так шло наше с Мартой сотрудничество, то через пень-колоду, то таким галопом скакало, что мы обе не успевали за развитием действия, оно значительно опережало произносимые нами слова, так что приходилось общаться с помощью столь любезных мне мысленных сокращений.
– Ну, ладно, – перевела дыхание Марта. – И на кой нам этот Пипек? Пусть даже он и настоящий, как мы его используем?
Тут брякнул мой домофон.
– Кто это? – спросила Марта.
– Понятия не имею, – на ходу ответила я, направляясь к домофону в передней и впуская кого-то в дом. – И совсем не обязательно ко мне, просто человек ошибся. Но согласись, некто похожий и числится у нас преступником. Как мы его назвали? Лукаш? Марек?
Кто-то вошел в парадное моего дома, в домофоне я слышала стук двери. Мне и раньше часто звонили по ошибке или по делу, но не моему. Звонили гости и дети соседей, почтальоны, сотрудники домоуправления, всевозможной администрации, да просто все, кому не лень. Я никогда не задавала идиотского вопроса "Кто там?", не тратила зря времени, просто щелкала домофоном и впускала человека.
– Ты что, у нас пока нет преступника! – возмущенно возразила Марта. – Ведь до сих пор мы делали ставку на… как это… ага, месть во имя любви. И кроме того, они оба молоды. А вот теперь я перестроилась, шантаж мне больше нравится. Он посолиднее будет.
– Ну тогда ищи Плуцека.
У моей входной двери прогремел гонг. Чертыхнувшись, я опять пошла в переднюю, уже автоматически приготовившись вежливо объяснить, что квартира номер двадцать четыре находится во флигеле и пан (или пани) напрасно перся (перлась) на четвертый этаж. Открыла дверь и остолбенела.
Передо мной стоял мужчина моей мечты. Мужественный красавец в элегантном костюме, приблизительно моего возраста, но о-го-го! К тому же у меня за спиной тихо ойкнула Марта, женщина в самом расцвете сил и моложе меня лет на двадцать. Не блондин, темноволосый. На лице приятная улыбка.
О нет, хватит! Теперь ни за что не поддамся, появись на пороге хоть сам Аполлон Бельведерский с приятным выражением лица и в самом что ни на есть элегантном убранстве или вовсе без оного. И тем не менее, будучи особой воспитанной, я отнеслась к незнакомцу достаточно учтиво.
– Пан к кому? – вежливо поинтересовалась я.
А поскольку Марта за спиной опять не то простонала, не то прошелестела, вот ее я невежливо одернула:
– Ну, ты чего? Он же без бороды.
– А что ему мешает бороду отрастить? – услышала я в ответ.
Поскольку мы обе вопросительно пялились на незваного гостя, тот, сделав вид, что не слышал наших реплик, тоже вежливо ответил:
– Я к пани Иоанне Хмелевской.
Скрываться я не собиралась и призналась, что это я.
– Младший инспектор полиции Цезарий Блонский, – представился красавец. – Вот мое служебное удостоверение.
На предъявленный мне документ я скосила лишь беглый взгляд, все равно никогда в жизни не видела настоящего полицейского удостоверения, так что показать могли любую липу. Кивнув, я ждала объяснений.
– Не найдется ли у пани немного времени для беседы со мной?
– Найдется, для полиции всегда найдется. Продолжаю по-прежнему любить милицию, хотя теперь все чаще без взаимности. И даже невзирая на все идиотизмы, которые совершает теперешняя полиция. Входите, пожалуйста.
Войдя, он глянул на Марту и придал лицу вопросительное выражение. Марта торопливо проговорила:
– Представиться я тоже могу. А что потом? Мне уйти?
Не дав полицейскому открыть рот, я благожелательно предупредила:
– Сразу же официально заявляю – все равно все ей выложу, как только вы уйдете. Мы близкие подруги, а в настоящее время работаем над одним сценарием телесериала, в основе которого лежит уголовное преступление. Так что то, что вы тут скажете, может оказаться для нас просто бесценным.
Болтливым его не назовешь, факт. Младший инспектор Цезарь коротко позволительно кивнул и сел, разумеется, дождавшись, пока не сели мы с Мартой. Хорошо воспитанный молодой человек. Что я, какой молодой? А может, все же молодой? Уж больно хорош! А на лице – все та же вежливая улыбка, абсолютно ничего не выражающая.
– Пани знала некоего Константина Пташинского? – без предисловий задал он вопрос в лоб и замолчал в ожидании ответа.
С ответом я не замедлила, постаравшись скрыть лишь внутренний жар, который, к счастью, внешне ни в чем не проявился.
– Трудно сказать. Если отвечу "да", это будет лишь полуправда. С этим человеком я никогда в жизни и словом не перебросилась, но видеть его видела. И знала его как бы в двух аспектах: человек сам по себе, фамилия сама по себе.
– Будьте добры, поясните.
– Охотно. Человека я знала в лицо, встречала на бегах и слышала, что его называли Красавчиком Котей. Ни разу с ним не разговаривала, на ипподроме же бывала часто, но не всегда он мне попадался на глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76