Я решила держаться, сколько смогу, и не помогать этому идолу.
– Во вторник я там была, минутку… – Перегнувшись в кресле, глянула на настенный календарь и уточнила:
– Девятнадцатого, часов в шесть вечера, точнее, в восемнадцать или около того.
– У пани там были дела?
– В "Мариотте" останавливалась некая Анита Ларсен, моя подруга.
– И никого из знакомых пани там не встретила? Даже не видела?
Я немного помолчала. Марта у меня за спиной затаила дыхание. Наконец я неторопливо и даже брезгливо произнесла:
– Я бы попросила пана малость притормозить, темп у вас, прямо скажем… галоп какой-то. А если хотите получить нормальный ответ, дайте подумать человеку, не то отвечу – как же, встречалась. С Анитой, моей подругой. Вряд ли такой дурацкий ответ вас устроит.
Ничего, с ним так и надо. Раздражал меня этот красавчик Цезарь, эмоциональный пень, а не живой человек. А с таким типом не грех воспользоваться его же оружием и давать однозначные ответы – "да", "нет", "не встречала", "не знаю", "не видела". И в результате он добьется того, чем покрыты, по слухам, южные острова. Ну, как его… в общем, птичье гуано. Да я под присягой могла бы поклясться, что в отеле никого из знакомых не встретила, и не покривила бы душой, ведь он наверняка спрашивал о живых знакомых, а труп никто не встретит, знакомый или незнакомый – неважно.
Дальше. Красавчика Котю я могла вообще не опознать. Отвечу этому истукану коротко "нет", и пусть катится к чертям. Не говоря уж о том, что никто ведь не знает, что я побывала в номере, где лежал проклятый труп. Меня там не видели. Раз в жизни поступлю, руководствуясь рассудком, а не эмоциями, имею право!
Нет, не имею, мешают две мелочи. Одна – проклятый Доминик, по дурости запутавшийся в это дело, вторая – номера машин, которые мне сообщила Анита. Тем самым как бы возложив на меня ответственность за поимку преступников. А преступников я никогда не любила, особенно высокопоставленных. И вот теперь, скрыв от властей важную информацию, поспособствую их безнаказанности, негодяи останутся на свободе, будут продолжать свои преступления и, как знать, может, у меня же украдут машину, вломятся и очистят квартиру или мне же перережут горло.
Вот так боролись во мне осторожность и законопослушность. Последняя победила.
– Минутку, прежде чем отвечать, проверю, что у нас полагается за недонесение об обнаружении трупа. Вы разрешите, пан полицейский, заглянуть в Уголовный кодекс? Не беспокойтесь, у меня имеется собственный. Так, на всякий случай, всегда под рукой. Да нет, что смотрите? Профессия у меня такая, пишу детективы.
– Не трудитесь. Если вы уверены, что смерть естественная и не совершено преступления…
– Напротив, я убеждена, что совершено.
Вопросительный взгляд, который устремил на меня полицейский, своей тяжестью был способен придавить не только человека, но и горный массив.
Марта не выдержала:
– Вот он тебя и прижал, теперь уж ничего не поделаешь, придется все ему рассказать. Ведь ты обнаружила его мертвым, а тут всю дорогу о нем говорите…
– Ясное дело, расскажу, – рявкнула я, – но сначала хотела посмотреть, о чем он еще меня спросит и каким именно образом доберется до сути. Ну ладно, чего уставилась, опять к слову цепляешься, не посмотреть, а услышать хотела, и нечего придираться по пустякам!
– Так я же ничего не говорю…
– Но думаешь!
– И не думаю! – яростно заверила меня Марта. – Сама посуди, как я могу вообще думать в данной ситуации? Напрасно меня переоцениваешь.
– Не ты, так пан майор думает! – упорствовала я.
– А ты с чего взяла, что он майор? Он называл себя по-другому… что-то такое младшее…
– Я уже научилась немного разбираться в современной полицейской номенклатуре и соображаю, в отличие от некоторых, что младший инспектор соответствует бывшему майору или подполковнику. Подполковник бы лично ко мне не пожаловал, они обычно толстые и малоподвижные. Майор звучит намного приятнее.
– Все?
– Что "все"?
– Все подполковники толстые и неповоротливые?
Я честно подумала и вспомнила кое-кого:
– Нет, не все. Встречала как-то и юрких, а один так вообще был интересный мужчина с прекрасной фигурой и… О! Представляешь! Даже бородатый!
– Можешь с ним познакомить?
– Окстись, он еще старше меня!
– А, ну это другое дело, – заявила нахалка. – Хотя все же военный, да еще и с бородой…
Стойкий майор, дождавшись паузы, спокойно и невозмутимо повторил свой вопрос:
– Итак, проше пани, не встретился ли вам в отеле кто-нибудь из знакомых?
И я обрушилась на него, оставив Марту в покое:
– Вот именно, а все из-за вас, сбиваете меня с панталыку! Я вообще собиралась ничего вам не говорить, потому что задаете идиотские вопросы, но, опять же, не хочется нарушать уголовный кодекс. Хотя, минутку, почему сразу нарушать? А вдруг я просто закатила истерику? Истерика у нас пока разрешается или тоже статья светит?
– Истерика у нас законом не преследуется, – был бесстрастный ответ.
– Ну вот, имела право, потому и не донесла. А потом вы и вовсе мне бы не поверили, раз его оттуда вывезли. И решили бы – спятила баба, то есть я, привиделось. Нет, погодите, Марта свидетель… И Анита. Ладно уж, видела я его. Пташинского.
– Вы встретили Пташинского? – ровным голосом попытался уточнить следователь.
– Вряд ли это можно назвать встречей. Но видела. Хотя для меня он был все еще Красавчик Котя.
– И где же пани его видела?
– В отеле "Мариотт", номер 2328, – мрачно произнесла я. – Аккурат над моей подругой Анитой.
– И что он там делал?
– Ничего не делал. Лежал.
Инспектор Блонский даже бровью не повел, ни один мускул не дрогнул на его каменном лице античного божества! Прежним ровным голосом без тени эмоций забросал меня вопросами:
– В каком смысле лежал? Где лежал? Спал? Извольте выразиться яснее.
Ох, как хотелось таким же бесстрастным голосом, передразнивая его, ответить краткими протокольными фразами, но побоялась, что Марта опять не выдержит.
– Ну ладно, он лежал на полу в том номере. Мертвый.
– Что?!
– Я, кажется, выражаюсь яснее некуда, хотя и через силу. Мертвый лежал на полу.
– Когда вы его видели там на полу? Во сколько? В восемнадцать часов?
– Незадолго до восемнадцати.
– Вы видели на полу номера 2328 мертвого Пташинского в районе восемнадцати? Я вас правильно понял?
– Точно. А если еще точнее – без четверти восемнадцать, потому что именно на это время договорилась с Анитой, а я никогда не опаздываю. В номер я вошла по ошибке, просто лифт остановился этажом выше. И он там лежал навзничь на полу абсолютно мертвый. По-моему, застреленный. Лицом вверх, так что я могла его хорошенько рассмотреть.
Вот теперь его вроде проняло, во всяком случае в гранитном монументе что-то шевельнулось и на лице промелькнули самые что ни на есть человеческие чувства. Ошарашенность? Просто удивление? Недоверие? Заинтересованность? Пожалуй, всего понемногу, ну совсем малость, кот наплакал, однако мы с Мартой обе заметили.
Мне велели еще раз все повторить, не торопясь и в подробностях, и снова уточнили время. Опять же по желанию прекрасного Цезаря я вынуждена была привести веские доводы в пользу того, что тип на полу был наверняка мертвым. Когда я перечислила все "за", Марте пришлось еще раз сбегать в кухню за пивом.
Майор Цезарь Блонский вдруг перестал торопиться, в мертвого Котю он вцепился, как репей в собачий хвост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76