И вот это начало
самобытно нами выработанное и искусно проведенное в жизнь в приказной системе
центральных правительственных учреждений, близорукий недоучка Петр, ничтоже
сумняшеся, рушит и заменяет заимствованным из Швеции коллегиальным устройством.
Это устройство вплоть до Александра I-го или не клеится или не соблюдается, с
тем, чтобы при Благословенном быть замененным министерствами, по существу ничем
не отличавшимися от сто лет перед этим охаянных и разрушенных допетровских
приказов. Зато как при Петре, так и поневоле при Александре I-м, русский народ
оказывается в незаслуженном положении все заимствующего извне, не способного ни
к какой самобытной творческой деятельности как в области своей общественности,
так и государственности". (58)
В начале XIX века Петровские учреждения окончательно рухнули. Уже
печальная практика XVIII века свела постепенно к нулю "коллегиальный принцип".
Стройная французская бюрократическая централизация, созданная Наполеоном на
основе революционных идей, пленила подражательный дух Александра I. При
Александре I коллегии были заменены министерствами, то есть правительство
принуждено было вернуться назад к принципу единоначалия в области управления,
который был проведен в Московской Руси раньше чем в Европе.
Рассмотрим и вопрос о целесообразности создания Петром новой столицы.
Очень важно помнить, что создание Северного Парадиза вдали от центра страны не
есть оригинальный замысел самого Петра. И в этом случае, как во всех своих
замыслах, он только реализовал иностранный замысел. Это реализация старого
польского замысла, который созрел в головах поляков, которые уже в Смутное время
видя, — по словам одного исследователя, — "плотность боярской и духовной среды,
замыкавшейся около государя, считали необходимым для проведения своих планов
вырвать царя из этой среды и перенести царскую резиденцию из Москвы куда-нибудь
в другое место". Дело в том, — замечает исследователь, — что в Московской Руси
"власть не господствовала над крепким, исторически сложившимся государственным
слоем, а он сам держал ее в известном гармоническом подчинении себе". Польские
политики правильно рассчитали, что для того, чтобы уничтожить влияние
сложившегося веками государственного строя на верховную власть, столицу нужно
создать где-то на новом мосте, где бы власть не зависела от политических
традиций страны. Петр и выполнил этот польский план, как до этого он выполнял
замыслы немцев, голландцев, протестантов по разгрому русского государства и
русской культуры.
"Петровский Парадиз основан в северном крае, — писал Карамзин, — среди
зыбей болотных, в местах вынужденных на бесплодье и недостаток", построенный на
тысячах русских трупов, стал только могилой национальной России. Петербургским
генерал-губернатором был еврей Девьер — беглый юнга с португальского корабля.
"Быть сему городу пусту", — пророчил Ф. Достоевский и его пророчество
исполнилось. Февральский бунт вспыхнул именно в этом чуждом русскому сердцу
городе, населенном космополитической по крови аристократией и космополитической
по своему духу, европействующей интеллигенцией.
XVII. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПЕТРА I — НИЖЕ ПОЛИТИКИ ПРЕДШЕСТВОВАВШИХ ЕМУ ЦАРЕЙ
Ключевский так оценивает внешнюю политику Петра: "Петр следовал указаниям
своих предшественников, однако, не только не расширил, но еще сузил их программу
внешней политики.
Внешняя политика Петра была нисколько не лучше внутренней: она была такая
же непоследовательная и нелепая, как и внутренняя.
"У Петра зародился спорт, — пишет Ключевский, — охота вмешиваться в дела
Германии. Разбрасывая своих племянниц по разным глухим углам немецкого мира,
Петр втягивается в придворные дрязги и мелкие династические интересы огромной
феодальной паутины. Ни с того, ни с сего Петр впутался в раздор своего
мекленбургского племянника с его дворянством, а оно через братьев своих...
поссорило Петра с его союзниками, которые начали прямо оскорблять его.
Германские отношения перевернули всю внешнюю политику Петра, сделали его друзей
врагами, не сделав врагов друзьями, и он опять начал бросаться из стороны в
сторону, едва не был запутан в замысел свержения ганноверского курфюрста с
английского престола и восстановления Стюартов. Когда эта фантастическая затея
вскрылась, Петр поехал во Францию предлагать свою дочь Елизавету в невесты
малолетнему королю Людовику XV...
Так главная задача, стоявшая перед Петром после Полтавы решительным
ударом вынудить мир у Швеции, разменялась на саксонские, мекленбургские и
датские пустяки, продлившие томительную девятилетнюю войну еще на 12 лет.
Кончилось это тем, что Петру... пришлось согласиться на мир с Карлом XII..."
"Петр обязался помогать Карлу XII вернуть ему шведские владения в Германии,
отнятию которых он сам больше всех содействовал и согнать с польского престола
своего друга Августа, которого он так долго и платонически поддерживал".
Управлять Россией Петру было некогда, он большую часть своего времени то
метался из одного конца страны в другой, то путешествовал по Европе. Для того,
чтобы править по настоящему Россией, у него просто не хватало времени.
"Когда бросишь взгляд только на стол его корреспонденции с Екатериной, —
пишет Валишевский, — всего 223 письма, опубликованные министерством иностранных
дел в 1861 году, где видишь их помеченными и Лембергом в Галиции, Мариенвердером
в Пруссии, Царицыном на Волге, на юге империи, Вологдой на севере, Берлином,
Парижем, Копенгагеном, — то прямо голова кружится.
...И таким образом всегда, от начала года до конца, с одного конца жизни
до другого. Он всегда спешил. В карете он ехал галопом; пешком он не ходил, а
бегал".
"Во все, что Петр делал, он вносил, — по словам Валишевского, — слишком
много стремительности, слишком много личной грубости, и в особенности, слишком
много пристрастия. Он бил направо и налево. И поэтому, исправляя, все он
портил..." (59)
XVIII. МИФ О "ВОЕННОМ ГЕНИИ" ПЕТРА I
Война Петра I с Швецией была самой бездарной войной в русской истории.
Петр совершенно не обладал талантом полководца. Если в Смутное время, не имея
правительства, Русь выгнала поляков за 6 лет, то Петр I, имея огромное
превосходство в силах, воевал с Швецией 21 год. Войны Петра — это образец его
бездарности как полководца. О начале Северной войны историк Ключевский пишет
следующее: "Редкая война даже Россию заставала так врасплох и была так плохо
обдумана и подготовлена".
Начало Северной войны действительно одна из наиболее бездарных страниц в
истории русских войн. Но и дальнейший ход Северной войны был также бездарен, как
и ее начало. Во время Нарвской баталии Петру было 28 лет, его противнику Карлу
XII — 18 лет. у Петра было 35 тысяч солдат, у Карла всего 8 тысяч. И все же
накануне битвы струсивший Петр покинул свою армию, доверив ее авантюристу графу
де-Круа, который в разгар битвы сдался шведам вместе с остальными иностранными
проходимцами, командовавшими войсками Петра. В "Истории Северной войны" этот
малодушный поступок Петра Первого объясняется весьма неубедительно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
самобытно нами выработанное и искусно проведенное в жизнь в приказной системе
центральных правительственных учреждений, близорукий недоучка Петр, ничтоже
сумняшеся, рушит и заменяет заимствованным из Швеции коллегиальным устройством.
Это устройство вплоть до Александра I-го или не клеится или не соблюдается, с
тем, чтобы при Благословенном быть замененным министерствами, по существу ничем
не отличавшимися от сто лет перед этим охаянных и разрушенных допетровских
приказов. Зато как при Петре, так и поневоле при Александре I-м, русский народ
оказывается в незаслуженном положении все заимствующего извне, не способного ни
к какой самобытной творческой деятельности как в области своей общественности,
так и государственности". (58)
В начале XIX века Петровские учреждения окончательно рухнули. Уже
печальная практика XVIII века свела постепенно к нулю "коллегиальный принцип".
Стройная французская бюрократическая централизация, созданная Наполеоном на
основе революционных идей, пленила подражательный дух Александра I. При
Александре I коллегии были заменены министерствами, то есть правительство
принуждено было вернуться назад к принципу единоначалия в области управления,
который был проведен в Московской Руси раньше чем в Европе.
Рассмотрим и вопрос о целесообразности создания Петром новой столицы.
Очень важно помнить, что создание Северного Парадиза вдали от центра страны не
есть оригинальный замысел самого Петра. И в этом случае, как во всех своих
замыслах, он только реализовал иностранный замысел. Это реализация старого
польского замысла, который созрел в головах поляков, которые уже в Смутное время
видя, — по словам одного исследователя, — "плотность боярской и духовной среды,
замыкавшейся около государя, считали необходимым для проведения своих планов
вырвать царя из этой среды и перенести царскую резиденцию из Москвы куда-нибудь
в другое место". Дело в том, — замечает исследователь, — что в Московской Руси
"власть не господствовала над крепким, исторически сложившимся государственным
слоем, а он сам держал ее в известном гармоническом подчинении себе". Польские
политики правильно рассчитали, что для того, чтобы уничтожить влияние
сложившегося веками государственного строя на верховную власть, столицу нужно
создать где-то на новом мосте, где бы власть не зависела от политических
традиций страны. Петр и выполнил этот польский план, как до этого он выполнял
замыслы немцев, голландцев, протестантов по разгрому русского государства и
русской культуры.
"Петровский Парадиз основан в северном крае, — писал Карамзин, — среди
зыбей болотных, в местах вынужденных на бесплодье и недостаток", построенный на
тысячах русских трупов, стал только могилой национальной России. Петербургским
генерал-губернатором был еврей Девьер — беглый юнга с португальского корабля.
"Быть сему городу пусту", — пророчил Ф. Достоевский и его пророчество
исполнилось. Февральский бунт вспыхнул именно в этом чуждом русскому сердцу
городе, населенном космополитической по крови аристократией и космополитической
по своему духу, европействующей интеллигенцией.
XVII. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПЕТРА I — НИЖЕ ПОЛИТИКИ ПРЕДШЕСТВОВАВШИХ ЕМУ ЦАРЕЙ
Ключевский так оценивает внешнюю политику Петра: "Петр следовал указаниям
своих предшественников, однако, не только не расширил, но еще сузил их программу
внешней политики.
Внешняя политика Петра была нисколько не лучше внутренней: она была такая
же непоследовательная и нелепая, как и внутренняя.
"У Петра зародился спорт, — пишет Ключевский, — охота вмешиваться в дела
Германии. Разбрасывая своих племянниц по разным глухим углам немецкого мира,
Петр втягивается в придворные дрязги и мелкие династические интересы огромной
феодальной паутины. Ни с того, ни с сего Петр впутался в раздор своего
мекленбургского племянника с его дворянством, а оно через братьев своих...
поссорило Петра с его союзниками, которые начали прямо оскорблять его.
Германские отношения перевернули всю внешнюю политику Петра, сделали его друзей
врагами, не сделав врагов друзьями, и он опять начал бросаться из стороны в
сторону, едва не был запутан в замысел свержения ганноверского курфюрста с
английского престола и восстановления Стюартов. Когда эта фантастическая затея
вскрылась, Петр поехал во Францию предлагать свою дочь Елизавету в невесты
малолетнему королю Людовику XV...
Так главная задача, стоявшая перед Петром после Полтавы решительным
ударом вынудить мир у Швеции, разменялась на саксонские, мекленбургские и
датские пустяки, продлившие томительную девятилетнюю войну еще на 12 лет.
Кончилось это тем, что Петру... пришлось согласиться на мир с Карлом XII..."
"Петр обязался помогать Карлу XII вернуть ему шведские владения в Германии,
отнятию которых он сам больше всех содействовал и согнать с польского престола
своего друга Августа, которого он так долго и платонически поддерживал".
Управлять Россией Петру было некогда, он большую часть своего времени то
метался из одного конца страны в другой, то путешествовал по Европе. Для того,
чтобы править по настоящему Россией, у него просто не хватало времени.
"Когда бросишь взгляд только на стол его корреспонденции с Екатериной, —
пишет Валишевский, — всего 223 письма, опубликованные министерством иностранных
дел в 1861 году, где видишь их помеченными и Лембергом в Галиции, Мариенвердером
в Пруссии, Царицыном на Волге, на юге империи, Вологдой на севере, Берлином,
Парижем, Копенгагеном, — то прямо голова кружится.
...И таким образом всегда, от начала года до конца, с одного конца жизни
до другого. Он всегда спешил. В карете он ехал галопом; пешком он не ходил, а
бегал".
"Во все, что Петр делал, он вносил, — по словам Валишевского, — слишком
много стремительности, слишком много личной грубости, и в особенности, слишком
много пристрастия. Он бил направо и налево. И поэтому, исправляя, все он
портил..." (59)
XVIII. МИФ О "ВОЕННОМ ГЕНИИ" ПЕТРА I
Война Петра I с Швецией была самой бездарной войной в русской истории.
Петр совершенно не обладал талантом полководца. Если в Смутное время, не имея
правительства, Русь выгнала поляков за 6 лет, то Петр I, имея огромное
превосходство в силах, воевал с Швецией 21 год. Войны Петра — это образец его
бездарности как полководца. О начале Северной войны историк Ключевский пишет
следующее: "Редкая война даже Россию заставала так врасплох и была так плохо
обдумана и подготовлена".
Начало Северной войны действительно одна из наиболее бездарных страниц в
истории русских войн. Но и дальнейший ход Северной войны был также бездарен, как
и ее начало. Во время Нарвской баталии Петру было 28 лет, его противнику Карлу
XII — 18 лет. у Петра было 35 тысяч солдат, у Карла всего 8 тысяч. И все же
накануне битвы струсивший Петр покинул свою армию, доверив ее авантюристу графу
де-Круа, который в разгар битвы сдался шведам вместе с остальными иностранными
проходимцами, командовавшими войсками Петра. В "Истории Северной войны" этот
малодушный поступок Петра Первого объясняется весьма неубедительно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37