Его поведение,
вся его манера действовать показывали, что Петр не просто видоизменяет старые
порядки, но питает к ним страстную вражду и борется с ними ожесточенно. Он не
улучшал старину, а гнал ее и принудительно заменял новыми порядками".
"В этом — объяснение тех особенностей в реформационной деятельности
Петра, которые сообщили реформе черты резкого, насильственного переворота.
Однако по существу своему реформа эта не была переворотом". (71)
Эти рассуждения чрезвычайно не логичны и совершенно несерьезны для такого
знатока Петровской эпохи, каким был С. Платонов. Если в обществе не было
сознания исторической традиции, а сознанием этой исторической традиции обладал,
по мнению С. Платонова только Петр, то как же это может быть согласовано с
выводом, который тогда делает С. Платонов, что "Его поведение, вся его манера
действовать показывает, что Петр не просто видоизменяет старые порядки, но
питает к ним страстную вражду и борется с ними ожесточенно. Он не улучшал
старину, а гнал ее и принудительно заменял ее новыми порядками".
Тогда возникает законный вопрос, если правитель страны питает к старым
порядкам страстную вражду, борется с ними ожесточенно, не улучшает старину, а
гонит ее и принудительно заменяет новыми порядками, то где же тут видно, что он
обладает сознанием исторической традиции. Если отсталым современникам Петра
казалось, что он перевернул вверх дном старую жизнь, не оставил камня на камне,
то и передовой академик С. Платонов пишет, что "он не улучшал старину, а гнал ее
принудительно заменяя новыми порядками". Эта оценка целиком совпадает с оценкой
большой части общества Петровской эпохи, в котором жило сознание исторической
традиции.
Деятель, который не считается с традициями во всех областях жизни,
который не улучшает старину, а питает к ней страстную вражду и принудительно
заменяет ее новыми порядками, такой деятель, конечно, не великий реформатор, а
типичный ограниченный революционер, "Робеспьер на троне", как правильно назвал
Петра I Пушкин. Ведь Платонов не пишет, что вся манера проведения реформ
находилась в противоречии с внутренними убеждениями Петра. Что Петр ценил
исторические традиции, не все считал плохим в старых порядках, но считал нужным
их улучшить и видоизменить. Ведь сам же Платонов указывает, что Петр питал
страстную вражду к родной старине, следовательно его манеры вытекали из его
внутренних убеждений. А раз так, то как же в учиненной Петром жесточайшей
революции можно видеть реформы, то есть частичное видоизменение старых порядков.
"Если таким образом, деятельность Петра не вносила, по сравнению с
прошлым, ничего радикально-нового, — умозаключает С. Платонов, — то почему же
реформы Петра приобрели у потомства и даже современников Петра репутацию
коренного государственного переворота? Почему Петр, действовавший традиционно, в
глазах русского общества стал монархом-революционером?"
Постараемся ответить на это странное недоумение маститого историка.
"Екатерина II, — пишет С. Платонов, — впадала в большую неточность ...за
начала обще-европейской жизни они приняла принципы европейской философии,
которые не переходили в жизнь нигде в Европе и не были началами действительного
быта". (72)
Упрекая Екатерину II в нелогичности С. Платонов почему-то не упрекает в
том же самого Петра. А ведь Петр Первый делал не менее грубую ошибку. Он
принимал начала жизни европейских народов за обязательные для всех народов, в
том числе и для такого самобытного народа, как русский. Почему С. Платонов
упрекает Екатерину II в том, что она считает Россию европейской страной?
Возникает вопрос, почему переделывать Россию в Европу на основании идей
европейского абсолютизма, протестантизма, шведского государственного строя
можно, а уродовать ее на принципах европейской философии нельзя? Разве
европейские философские идеи не вырастали из тех же чужеродных идей, что и
европейский абсолютизм, протестантизм и шведский государственный строй?
Но уличив Екатерину II в неправильности взглядов на Россию, как на
европейское государство, возникшее в результате совершенных Петром перемен, в
другом случае С. Платонов опять противоречит сам себе. Ссылаясь на речь графа
Головнина осенью 1721 года Платонов заявляет, что Головниным "искренне и
правдиво была высказана мысль, что политические успехи Петра из старой Московии
создали новое европейское государство и дали русскому народу новую политическую,
экономическую и культурную обстановку". Если Платонов согласен, что Головнин
высказал правдивую мысль, утверждая, что Петр создал из старой Московии новое
европейское государство, то почему же тогда он выступает против точно такой же
мысли Екатерины Второй, утверждавшей в "Наказе", что: "Россия есть европейская
страна. Доказательство сему следующее: перемены, которые в России предпринял
Петр".
Разве это не то же самое, что говорил Головнин. Головнин же, по мнению С.
Платонова, правдиво высказал мысль, что Петр из старой Московии создал новое
европейское государство. Таким образом в одном случае С. Платонов считает, что
Петр совершил не революцию, а только реформы, что вся "деятельность Петра не
вносила по сравнению с прошлым, ничего радикально-нового" и удивляется "почему
Петр, действовавший традиционно, в глазах русского общества стал монархом —
революционером", а в другом случае признает правильной мысль Головнина, что Петр
из Московии создал новое европейское государство.
Каким же образом в результате реформы могло возникнуть из Руси новое
европейское государство? Новое европейское государство могло возникнуть только в
результате все разрушающей революции. И если Головнин с точкой зрения которого
соглашается С. Платонов, прав, то как можно считать реформы Петра
благодетельными, а его "гениальным реформатором". Если бы Петр I из старой
Московии создал на проверенных веками национальных политических и социальных
принципах новое русское национальное государство, тогда бы можно было воздавать
хвалу Петру. А за что же воздавать ему хвалу, когда он из национального
государства создал новое европейское государство? А народу дал такую новую
"политическую, экономическую и культурную обстановку", что страна около 80 лет
не имела фактически монархии, народ оказался в рабстве европейского типа и в
идейном отношении Россия оказалась в крепостной зависимости у Европы. Нечего
сказать, есть за что хвалить!
Петр хотел Россию превратить в часть Европы. Петр усвоивший от своих
друзей и наставников презрение и ненависть не только к основам православной
русской культуры и возникшего на основе ее быта, но и к самому русскому народу,
не мог быть сознательным реформатором, то есть человеком желавшим видоизменить и
улучшить какие-то частные стороны русского государства, русской культуры и быта.
Если Петр считал всех русских животными, то о каких реформах можно
говорить при таком взгляде на родной народ. Правитель придерживающийся таких
взглядов не может быть реформатором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
вся его манера действовать показывали, что Петр не просто видоизменяет старые
порядки, но питает к ним страстную вражду и борется с ними ожесточенно. Он не
улучшал старину, а гнал ее и принудительно заменял новыми порядками".
"В этом — объяснение тех особенностей в реформационной деятельности
Петра, которые сообщили реформе черты резкого, насильственного переворота.
Однако по существу своему реформа эта не была переворотом". (71)
Эти рассуждения чрезвычайно не логичны и совершенно несерьезны для такого
знатока Петровской эпохи, каким был С. Платонов. Если в обществе не было
сознания исторической традиции, а сознанием этой исторической традиции обладал,
по мнению С. Платонова только Петр, то как же это может быть согласовано с
выводом, который тогда делает С. Платонов, что "Его поведение, вся его манера
действовать показывает, что Петр не просто видоизменяет старые порядки, но
питает к ним страстную вражду и борется с ними ожесточенно. Он не улучшал
старину, а гнал ее и принудительно заменял ее новыми порядками".
Тогда возникает законный вопрос, если правитель страны питает к старым
порядкам страстную вражду, борется с ними ожесточенно, не улучшает старину, а
гонит ее и принудительно заменяет новыми порядками, то где же тут видно, что он
обладает сознанием исторической традиции. Если отсталым современникам Петра
казалось, что он перевернул вверх дном старую жизнь, не оставил камня на камне,
то и передовой академик С. Платонов пишет, что "он не улучшал старину, а гнал ее
принудительно заменяя новыми порядками". Эта оценка целиком совпадает с оценкой
большой части общества Петровской эпохи, в котором жило сознание исторической
традиции.
Деятель, который не считается с традициями во всех областях жизни,
который не улучшает старину, а питает к ней страстную вражду и принудительно
заменяет ее новыми порядками, такой деятель, конечно, не великий реформатор, а
типичный ограниченный революционер, "Робеспьер на троне", как правильно назвал
Петра I Пушкин. Ведь Платонов не пишет, что вся манера проведения реформ
находилась в противоречии с внутренними убеждениями Петра. Что Петр ценил
исторические традиции, не все считал плохим в старых порядках, но считал нужным
их улучшить и видоизменить. Ведь сам же Платонов указывает, что Петр питал
страстную вражду к родной старине, следовательно его манеры вытекали из его
внутренних убеждений. А раз так, то как же в учиненной Петром жесточайшей
революции можно видеть реформы, то есть частичное видоизменение старых порядков.
"Если таким образом, деятельность Петра не вносила, по сравнению с
прошлым, ничего радикально-нового, — умозаключает С. Платонов, — то почему же
реформы Петра приобрели у потомства и даже современников Петра репутацию
коренного государственного переворота? Почему Петр, действовавший традиционно, в
глазах русского общества стал монархом-революционером?"
Постараемся ответить на это странное недоумение маститого историка.
"Екатерина II, — пишет С. Платонов, — впадала в большую неточность ...за
начала обще-европейской жизни они приняла принципы европейской философии,
которые не переходили в жизнь нигде в Европе и не были началами действительного
быта". (72)
Упрекая Екатерину II в нелогичности С. Платонов почему-то не упрекает в
том же самого Петра. А ведь Петр Первый делал не менее грубую ошибку. Он
принимал начала жизни европейских народов за обязательные для всех народов, в
том числе и для такого самобытного народа, как русский. Почему С. Платонов
упрекает Екатерину II в том, что она считает Россию европейской страной?
Возникает вопрос, почему переделывать Россию в Европу на основании идей
европейского абсолютизма, протестантизма, шведского государственного строя
можно, а уродовать ее на принципах европейской философии нельзя? Разве
европейские философские идеи не вырастали из тех же чужеродных идей, что и
европейский абсолютизм, протестантизм и шведский государственный строй?
Но уличив Екатерину II в неправильности взглядов на Россию, как на
европейское государство, возникшее в результате совершенных Петром перемен, в
другом случае С. Платонов опять противоречит сам себе. Ссылаясь на речь графа
Головнина осенью 1721 года Платонов заявляет, что Головниным "искренне и
правдиво была высказана мысль, что политические успехи Петра из старой Московии
создали новое европейское государство и дали русскому народу новую политическую,
экономическую и культурную обстановку". Если Платонов согласен, что Головнин
высказал правдивую мысль, утверждая, что Петр создал из старой Московии новое
европейское государство, то почему же тогда он выступает против точно такой же
мысли Екатерины Второй, утверждавшей в "Наказе", что: "Россия есть европейская
страна. Доказательство сему следующее: перемены, которые в России предпринял
Петр".
Разве это не то же самое, что говорил Головнин. Головнин же, по мнению С.
Платонова, правдиво высказал мысль, что Петр из старой Московии создал новое
европейское государство. Таким образом в одном случае С. Платонов считает, что
Петр совершил не революцию, а только реформы, что вся "деятельность Петра не
вносила по сравнению с прошлым, ничего радикально-нового" и удивляется "почему
Петр, действовавший традиционно, в глазах русского общества стал монархом —
революционером", а в другом случае признает правильной мысль Головнина, что Петр
из Московии создал новое европейское государство.
Каким же образом в результате реформы могло возникнуть из Руси новое
европейское государство? Новое европейское государство могло возникнуть только в
результате все разрушающей революции. И если Головнин с точкой зрения которого
соглашается С. Платонов, прав, то как можно считать реформы Петра
благодетельными, а его "гениальным реформатором". Если бы Петр I из старой
Московии создал на проверенных веками национальных политических и социальных
принципах новое русское национальное государство, тогда бы можно было воздавать
хвалу Петру. А за что же воздавать ему хвалу, когда он из национального
государства создал новое европейское государство? А народу дал такую новую
"политическую, экономическую и культурную обстановку", что страна около 80 лет
не имела фактически монархии, народ оказался в рабстве европейского типа и в
идейном отношении Россия оказалась в крепостной зависимости у Европы. Нечего
сказать, есть за что хвалить!
Петр хотел Россию превратить в часть Европы. Петр усвоивший от своих
друзей и наставников презрение и ненависть не только к основам православной
русской культуры и возникшего на основе ее быта, но и к самому русскому народу,
не мог быть сознательным реформатором, то есть человеком желавшим видоизменить и
улучшить какие-то частные стороны русского государства, русской культуры и быта.
Если Петр считал всех русских животными, то о каких реформах можно
говорить при таком взгляде на родной народ. Правитель придерживающийся таких
взглядов не может быть реформатором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37