Прильнули губами друг к другу…
– Аннета!
– Сильвия!
– Сестра моя! Любимая!
– Сестричка! Любовь моя! Руки гладили в темноте щеки и волосы, дотрагивались до затылка, шеи, плечей, обретали свое, утраченное.
– Родная! – воскликнула Сильвия, почувствовав, что у Аннеты голые плечи. – Ты без пальто! Тебе нечем прикрыться!..
Аннета заметила, что на ней действительно вечернее платье; ей вдруг стало холодно, она вздрогнула.
– Безумная, просто безумная! – кричала Сильвия, укутывая сестру своей накидкой, она на ощупь почувствовала, что платье ее разорвано. – Порвала… Как же так? Что случилось? Волосы разметались по щекам… А это еще что? Что у тебя на лбу? Да ты упала, Аннета?..
Аннета не отвечала. Не в силах больше сдерживаться, она припала лицом к плечу Сильвии и заплакала. Сильвия усадила ее у дороги. Луна, преодолев преграды гор, осветила израненный лоб Аннеты, и Сильвия покрыла его поцелуями.
– Скажи мне, что ты сделала? Скажи, что произошло? Мое сокровище, мой родной волчонок, я так испугалась: поднялась к нам в комнату, а тебя там нет!.. Я тебя звала… Ищу тебя целый час… Ах, какой это был ужас!.. Я так боялась, так боялась… Даже не могу сказать, чего боялась… Почему ты ушла? Почему убежала?
Аннета не хотела отвечать.
– Сама не знаю, – говорила она, – мне стало не по себе, захотелось… походить, подышать…
– Нет, ты говоришь не правду. Аннета, скажи мне все!
Она склонилась над ней и тихонько добавила:
– Душенька, не из-за него?..
Аннета прервала ее:
– Нет! Нет! Но Сильвия настаивала:
– Не лги! Скажи правду! Скажи! Скажи своей сестренке! Из-за него?
Аннета вытерла глаза и сказала, стараясь улыбнуться:
– Да нет же, уверяю тебя… Было немного тяжело, это верно… Так все глупо… Но с этим теперь покончено. Я счастлива, что он тебя любит.
Сильвия подскочила, всплеснула руками и со злостью выпалила:
– Так, значит, из-за него!.. Но ведь я-то ни чуточки, ни чуточки не люблю этого красавчика!..
– Нет, любишь…
– Нет! Нет! Нет! Сильвия затопала ногами.
– Забавно было кружить ему голову, я просто играла, но он для меня – ничто, ничто по сравнению с тобой… Ах, все поцелуи мужчины не вознаградят меня за одну твою слезинку!
Аннета была вне себя от счастья.
– Правда? Правда? Сильвия бросилась ей в объятия.
Когда они немного успокоились, Сильвия спросила Аннету:
– Теперь сознавайся: ты тоже любила его?
– Тоже? А, вот видишь! Ты и проговорилась, что любишь его!..
– Да нет же, говорят тебе, нет, я тебе запрещаю… Я не желаю больше о нем слышать. Кончено, кончено.
– Кончено, – повторила Аннета.
Они возвращались по дороге, залитой лунным сиянием, улыбаясь, в восторге, что снова обрели друг друга. Вдруг Сильвия остановилась и, грозя кулаком луне, воскликнула:
– Скотина!.. Он мне за все заплатит!..
И обе расхохотались при этом не очень добропорядочном заявлении, ибо молодость никогда не теряет своих прав.
– А знаешь, что мы сделаем? – добавила коварная Сильвия. – Вернемся, сейчас же уложим вещи и завтра, завтра утром уедем с первой почтовой каретой. Он выйдет к столу во время завтрака – никого… Птички упорхнули!
А потом… (Она прыснула.) Я и забыла!.. Я назначила ему свидание в десять часов в лесу, на горе… Он проищет меня все утро…
Она расхохоталась еще звонче. И Аннета тоже.
Пресмешное выражение лица будет у разочарованного, разъяренного Туллио. Шалуньи! Все горести остались позади.
– Однако, – проговорила Аннета, – пожалуй, не очень это хорошо, дорогая, так себя компрометировать.
– Вот еще! Для меня это ровно ничего не значит, – возразила Сильвия.
– Я с этим не считаюсь… А впрочем, пора бы мне, – продолжала она, ласково покусывая руку Аннеты, легонько теребившую ее за ухо, – пора бы поумнеть, теперь, когда я стала твоей сестрой. И я поумнею, обещаю тебе…
Но, знаешь ли, хоть ты и старшая сестра, а ведь ты была не умнее меня.
– Ты права, – произнесла покаянным тоном Аннета. – И боюсь, что временами я вела себя еще глупее… Ах, странное у нас сердце! – продолжала она, прижимаясь к сестре. – Никогда не знаешь, что же там в душе делается: что-то изнутри поднимается и, кажется, сейчас унесет тебя… А куда?
– Вот поэтому-то, – ответила Сильвия, крепко обнимая ее, – я и люблю тебя! У тебя это здорово получается!
Они уже были у входа в гостиницу. Крыши блестели под лунным светом.
Сильвия обвила руками шею Аннеты и шепнула ей на ухо горячо, с непривычной для себя серьезностью:
– Ах ты, сестра моя старшая! Никогда не забуду, как ты намучилась этой ночью, как ты мучилась из-за меня… Да, да, не отрицай! У меня было время обо всем подумать, когда я бежала, когда искала тебя, дрожа от горя… Если бы что-нибудь случилось… Что сталось бы со мной!.. Я бы не вернулась.
– Родная, – взволнованно ответила Аннета, – ты не виновата, ты ведь не знала, что делаешь мне больно.
– Знала, очень хорошо знала, что мучаю тебя, и даже, – послушай, Аннета! – и даже мне это доставляло удовольствие!
У Аннеты упало сердце, но она подумала, что ведь она тоже упивалась бы, видя, как Сильвия страдает, и что готова была заставить ее мучиться еще больше. И она сказала об этом. Они сжали друг другу руки.
– Но что же это такое было, что же это такое? – спрашивали они друг друга, пристыженные и подавленные, хотя их и утешало сознание, что они обе одинаковы.
– Это – любовь, – проговорила Сильвия.
– Любовь, – машинально повторила Аннета. И в тревоге спросила:
– Так это и есть любовь?
– И знаешь ли, – заметила Сильвия, – это только начало.
Аннета запальчиво Объявила, что больше не хочет любить.
Сильвия посмеивалась над ней. Но Аннета повторяла вполне серьезно:
– Больше не хочу! Не создана я для любви.
– Ах, вот как! – рассмеялась Сильвия. – Не повезло тебе, бедненькая моя Аннета. Да ведь ты-ты перестанешь любить, когда перестанешь жить!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Первые – пасмурные и тихие – дни октября. Воздух застыл. Не спеша сеет прямой теплый дождь. Пряный, сильный запах мокрой земли, спелых плодов в подвале, виноградного сока в давильнях…
У открытого окна на даче Ривьеров, в Бургундии, друг против друга сидели сестры и шили. Они склонили головы над работой и, казалось, вот-вот стукнутся своими крутыми чистыми лбами. Лоб у них совсем одинаковый – выпуклый, только у Сильвии он поуже, у Аннеты пошире, у одной капризный, у другой упрямый, – козочка и бычок. Но когда они поднимали головы, глаза их обменивались понимающим взглядом. А языки отдыхали, неугомонно протрезвонив столько дней подряд. Они еще раз переживали лихорадку переезда, свои восторги, залпом высказанные слова и все то, что узнали и познали за много дней, ибо теперь они по-настоящему привязались друг к другу и им хотелось все взять друг у друга и все отдать. А пока они молчали, раздумывая о спрятанной добыче.
Но напрасно хотелось им все увидеть и всем обладать: в конце концов они так и остались загадкой друг для друга. И в самом деле, всякое существо для всякого существа – загадка, и в этом есть своя прелесть.
Сколько же в каждой из них таится такого, чего никогда не постичь другой! Тщетно они говорили себе (ибо они это знали):
«Что значит взаимопонимание? Понимать – это объяснять. А когда любишь, нет нужды объяснять…»
И все же это имеет большое значение! Ведь если не понимаешь, то не можешь обладать целиком. А любить, как любили они друг друга?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284
– Аннета!
– Сильвия!
– Сестра моя! Любимая!
– Сестричка! Любовь моя! Руки гладили в темноте щеки и волосы, дотрагивались до затылка, шеи, плечей, обретали свое, утраченное.
– Родная! – воскликнула Сильвия, почувствовав, что у Аннеты голые плечи. – Ты без пальто! Тебе нечем прикрыться!..
Аннета заметила, что на ней действительно вечернее платье; ей вдруг стало холодно, она вздрогнула.
– Безумная, просто безумная! – кричала Сильвия, укутывая сестру своей накидкой, она на ощупь почувствовала, что платье ее разорвано. – Порвала… Как же так? Что случилось? Волосы разметались по щекам… А это еще что? Что у тебя на лбу? Да ты упала, Аннета?..
Аннета не отвечала. Не в силах больше сдерживаться, она припала лицом к плечу Сильвии и заплакала. Сильвия усадила ее у дороги. Луна, преодолев преграды гор, осветила израненный лоб Аннеты, и Сильвия покрыла его поцелуями.
– Скажи мне, что ты сделала? Скажи, что произошло? Мое сокровище, мой родной волчонок, я так испугалась: поднялась к нам в комнату, а тебя там нет!.. Я тебя звала… Ищу тебя целый час… Ах, какой это был ужас!.. Я так боялась, так боялась… Даже не могу сказать, чего боялась… Почему ты ушла? Почему убежала?
Аннета не хотела отвечать.
– Сама не знаю, – говорила она, – мне стало не по себе, захотелось… походить, подышать…
– Нет, ты говоришь не правду. Аннета, скажи мне все!
Она склонилась над ней и тихонько добавила:
– Душенька, не из-за него?..
Аннета прервала ее:
– Нет! Нет! Но Сильвия настаивала:
– Не лги! Скажи правду! Скажи! Скажи своей сестренке! Из-за него?
Аннета вытерла глаза и сказала, стараясь улыбнуться:
– Да нет же, уверяю тебя… Было немного тяжело, это верно… Так все глупо… Но с этим теперь покончено. Я счастлива, что он тебя любит.
Сильвия подскочила, всплеснула руками и со злостью выпалила:
– Так, значит, из-за него!.. Но ведь я-то ни чуточки, ни чуточки не люблю этого красавчика!..
– Нет, любишь…
– Нет! Нет! Нет! Сильвия затопала ногами.
– Забавно было кружить ему голову, я просто играла, но он для меня – ничто, ничто по сравнению с тобой… Ах, все поцелуи мужчины не вознаградят меня за одну твою слезинку!
Аннета была вне себя от счастья.
– Правда? Правда? Сильвия бросилась ей в объятия.
Когда они немного успокоились, Сильвия спросила Аннету:
– Теперь сознавайся: ты тоже любила его?
– Тоже? А, вот видишь! Ты и проговорилась, что любишь его!..
– Да нет же, говорят тебе, нет, я тебе запрещаю… Я не желаю больше о нем слышать. Кончено, кончено.
– Кончено, – повторила Аннета.
Они возвращались по дороге, залитой лунным сиянием, улыбаясь, в восторге, что снова обрели друг друга. Вдруг Сильвия остановилась и, грозя кулаком луне, воскликнула:
– Скотина!.. Он мне за все заплатит!..
И обе расхохотались при этом не очень добропорядочном заявлении, ибо молодость никогда не теряет своих прав.
– А знаешь, что мы сделаем? – добавила коварная Сильвия. – Вернемся, сейчас же уложим вещи и завтра, завтра утром уедем с первой почтовой каретой. Он выйдет к столу во время завтрака – никого… Птички упорхнули!
А потом… (Она прыснула.) Я и забыла!.. Я назначила ему свидание в десять часов в лесу, на горе… Он проищет меня все утро…
Она расхохоталась еще звонче. И Аннета тоже.
Пресмешное выражение лица будет у разочарованного, разъяренного Туллио. Шалуньи! Все горести остались позади.
– Однако, – проговорила Аннета, – пожалуй, не очень это хорошо, дорогая, так себя компрометировать.
– Вот еще! Для меня это ровно ничего не значит, – возразила Сильвия.
– Я с этим не считаюсь… А впрочем, пора бы мне, – продолжала она, ласково покусывая руку Аннеты, легонько теребившую ее за ухо, – пора бы поумнеть, теперь, когда я стала твоей сестрой. И я поумнею, обещаю тебе…
Но, знаешь ли, хоть ты и старшая сестра, а ведь ты была не умнее меня.
– Ты права, – произнесла покаянным тоном Аннета. – И боюсь, что временами я вела себя еще глупее… Ах, странное у нас сердце! – продолжала она, прижимаясь к сестре. – Никогда не знаешь, что же там в душе делается: что-то изнутри поднимается и, кажется, сейчас унесет тебя… А куда?
– Вот поэтому-то, – ответила Сильвия, крепко обнимая ее, – я и люблю тебя! У тебя это здорово получается!
Они уже были у входа в гостиницу. Крыши блестели под лунным светом.
Сильвия обвила руками шею Аннеты и шепнула ей на ухо горячо, с непривычной для себя серьезностью:
– Ах ты, сестра моя старшая! Никогда не забуду, как ты намучилась этой ночью, как ты мучилась из-за меня… Да, да, не отрицай! У меня было время обо всем подумать, когда я бежала, когда искала тебя, дрожа от горя… Если бы что-нибудь случилось… Что сталось бы со мной!.. Я бы не вернулась.
– Родная, – взволнованно ответила Аннета, – ты не виновата, ты ведь не знала, что делаешь мне больно.
– Знала, очень хорошо знала, что мучаю тебя, и даже, – послушай, Аннета! – и даже мне это доставляло удовольствие!
У Аннеты упало сердце, но она подумала, что ведь она тоже упивалась бы, видя, как Сильвия страдает, и что готова была заставить ее мучиться еще больше. И она сказала об этом. Они сжали друг другу руки.
– Но что же это такое было, что же это такое? – спрашивали они друг друга, пристыженные и подавленные, хотя их и утешало сознание, что они обе одинаковы.
– Это – любовь, – проговорила Сильвия.
– Любовь, – машинально повторила Аннета. И в тревоге спросила:
– Так это и есть любовь?
– И знаешь ли, – заметила Сильвия, – это только начало.
Аннета запальчиво Объявила, что больше не хочет любить.
Сильвия посмеивалась над ней. Но Аннета повторяла вполне серьезно:
– Больше не хочу! Не создана я для любви.
– Ах, вот как! – рассмеялась Сильвия. – Не повезло тебе, бедненькая моя Аннета. Да ведь ты-ты перестанешь любить, когда перестанешь жить!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Первые – пасмурные и тихие – дни октября. Воздух застыл. Не спеша сеет прямой теплый дождь. Пряный, сильный запах мокрой земли, спелых плодов в подвале, виноградного сока в давильнях…
У открытого окна на даче Ривьеров, в Бургундии, друг против друга сидели сестры и шили. Они склонили головы над работой и, казалось, вот-вот стукнутся своими крутыми чистыми лбами. Лоб у них совсем одинаковый – выпуклый, только у Сильвии он поуже, у Аннеты пошире, у одной капризный, у другой упрямый, – козочка и бычок. Но когда они поднимали головы, глаза их обменивались понимающим взглядом. А языки отдыхали, неугомонно протрезвонив столько дней подряд. Они еще раз переживали лихорадку переезда, свои восторги, залпом высказанные слова и все то, что узнали и познали за много дней, ибо теперь они по-настоящему привязались друг к другу и им хотелось все взять друг у друга и все отдать. А пока они молчали, раздумывая о спрятанной добыче.
Но напрасно хотелось им все увидеть и всем обладать: в конце концов они так и остались загадкой друг для друга. И в самом деле, всякое существо для всякого существа – загадка, и в этом есть своя прелесть.
Сколько же в каждой из них таится такого, чего никогда не постичь другой! Тщетно они говорили себе (ибо они это знали):
«Что значит взаимопонимание? Понимать – это объяснять. А когда любишь, нет нужды объяснять…»
И все же это имеет большое значение! Ведь если не понимаешь, то не можешь обладать целиком. А любить, как любили они друг друга?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284