Как я
понимал, мне нечего было больше сообщить этой псевдонаучной интеллигенции.
Я знал, что я - плохой оратор и, тем более, не ученый, но аудитория
состояла из ученых и, в частности, специалистов по морфологии, которые были
способны понять ценность и творческий характер моих фантазий.
В возрасте девяти лет, продолжал я, я жил в Фигерасе, в моем родном городе.
Как-то сидя почти совершенно раздетым за обеденным столом, я облокотился на
него и чуть было не заснул, но молоденькая горничная следила за мной. На
столе были рассыпаны крошки засохшего хлеба, которые больно впивались в
кожу локтя. Такая боль походит на лирическое состояние, которое обычно
вызывает пение соловья - пение, заставляющее меня рыдать от восторга. Почти
сразу же я заметил, что меня, как в горячечном бреду, преследует
вермееровский образ "Кружевницы", репродукция которой висела на стене
отцовского кабинета. Я всегда мог рассматривать эту репродукцию через
приоткрытую дверь. В это же время я думал о роге носорога. Позже мои друзья
расценивали эти фантазии как бред, и это была правда, Случилось так, что я,
будучи уже взрослым молодым человеком, потерял репродукцию "Кружевницы" в
Париже. Я был так расстроен, что не мог есть, пока не нашел замену.
Публика слушала меня, затаив дыхание. Я попытался объяснить, как мои
постоянные занятия Вермеером и, в частности "Кружевницей", привели меня к
решительным действиям. Я специально попросил в Лувре разрешения сделать
копию этой картины. Утром я приехал в Лувр, думая о роге носорога. К
великому удивлению друзей и главного хранителя, рисунок рога появился на
приготовленном мною холсте.
Напряжение моей публики разрядилось во взрыве смеха, тотчас перешедшем в
аплодисменты. Откровенно говоря, заключил я, я предполагал, что это
произойдет.
Затем репродукция "Кружевницы" была показана на экране, и я смог объяснить,
что более всего действует на меня в этой картине: все сходится точно на
месте изображения иглы, которая на самом деле не написана и ее присутствие
скорее предполагается. А остроту кончика иголки я ощутил на собственном
локте, проснувшись от этого болезненного ощущения в разгар самой райской
моей сиесты. До сих пор "Кружевницу" считали тихой, спокойной картиной, но
для меня она обладает мощной художественной силой, которую можно разве что
сравнить с энергией недавно открытого антипротона.
Затем я попросил ассистента показать на экране мою копию. Все встали,
аплодируя и восклицая: "Она лучше оригинала! Несомненно!" Я объяснил, что,
делая эту копию, я поначалу ничего не понимал в картине, и понадобилось
целое лето работы, чтобы осознать, что я инстинктивно воспроизвел самые
правильные и четкие линии. Столкновение хлебных крошек и корпускул вызвало
к жизни образ кружевницы. Я решил, что продолжу работу: мои "носорожьи"
идеи обрели такую ясность, что я послал Матье телеграмму: "На сей раз уже
не Лувр. Я должен изобразить живого носорога".
Чтобы разрядить атмосферу и вернуть моих слушателей в мир реальности, ибо
они явно были сбиты с толку, я показал фотографию, на которой мы с Гала
купаемся в заливе у Кап-Круса. На переднем плане репродукция "Кружевницы",
остальные пятьдесят репродукций были разбросаны по оливковой роще,
постоянно приглашая к новым размышлениям над этой проблемой, значение
которой чрезвычайно важно, так как именно в это время я углубился в
изучение морфологии подсолнуха, в связи с которым Леонардо да Винчи уже
сделал ряд очень интересных наблюдений. Тем летом 1955 года я открыл, что в
точках сочленения лепестков, формирующих подсолнух, просматриваются
совершенные очертания носорожьего рога. В настоящее время морфологи не
совсем уверены, что лепестки подсолнуха представляют собой точные
логарифмические кривые. Тем не менее я смог уверить аудиторию в Сорбонне,
что с точки зрения логарифмической кривой в природе нет более совершенного
экземпляра, чем кривая рога носорога.
Продолжая исследование подсолнуха и других кривых, более или менее близких
к логарифмическим, я стал легко различать видимые контуры "Кружевницы" и ее
атрибутов, ее прически, ее подушечки, исполненной в духе дивизиониозма
Сера. В каждом подсолнухе я находил приблизительно пятнадцать вариантов
"Кружевниц", наиболее близких к вермееровскому оригиналу.
Вот почему, продолжал я, когда я впервые увидел репродукцию "Кружевницы" и
живого носорога вместе, я представил себе, что если бы между ними
завязалась борьба, то победила бы "Кружевница", ибо с точки зрения
морфологии она представляет собой рог носорога.
Смех и аплодисменты сопровождали первую часть моей лекции. Мне осталось
только предъявить аудитории бедного носорога, несущего на носу крошечную
"кружевницу", которая сама по себе и есть его рог, обладающий громадной
духовной силой, ибо, не имея ничего общего со звериным обликом животного,
"кружевница" является символом абсолютной монархии и целомудрия. Холст
Вермеера - прямая противоположность произведениям Анри Матисса, идеального
примера слабости, и талант последнего, его живопись не так целомудренны,
как творчество Вермеера, который как бы не притрагивается к сущности
объекта изображения. Матисс же деформирует реальность, трансформирует и
доводит ее изображение до примитивности.
Осторожно, дабы не дать моей аудитории возможности отклониться от
направления моих размышлений, я показал мою картину "Hypercubicus Christ" -
пример более или менее привычной картины, в которой мой друг Робер Дюшарне,
снимавший в это время фильм под названием "Необычайные приключения
кружевницы и носорога", усмотрел лицо Гала, образованное восемнадцатью
носорожьими рогами.
На сей раз за моими разглагольствованиями не последовало одобрительных
"браво" или "ура!", но они возобновились, когда я добавил, что некоторые
видят явную евхаристическую связь между хлебом и ногами Христа,
усматриваемую с точки зрения и значения, и морфологии формы. Всю жизнь я
был одержим идеей раскрытия смыслового значения хлеба, который изображал
бессчетное множество раз. Если анализировать некоторые кривые в моем
"Corpus hypercubicus", можно увидеть божественную кривую рога носорога,
который является сущностной основой всего целомудренного и художественного.
Тот же рог, продолжал утверждать я, указывая на экран, на котором в этот
момент была моя картина с изображением размягченных часов, можно уже
обнаружить в этом раннем далиниевском произведении.
"Почему часы мягкие?" - спросил один из присутствующих.
"Мягкие или твердые, - ответил я, - это не имеет значения. Важно, что они
показывают правильное время." В картине уже есть признаки рогов носорога,
которые намекают на постоянную дематериализацию, которая постепенно
трансформируется во мне в нечто абсолютно мистическое.
Нет, разумеется, рог носорога - не романтического дионисийского
происхождения. Напротив, он содержит аполлоновское начало, как я понял при
изучении формы шеи в портретах Рафаэля. Анализируя, я обнаружил, что все в
них состоит из кубов и цилиндров. Рафаэль компоновал кубы и цилиндры -
формы, подобные логарифмическим кривым, наблюдаемым в роге носорога.
Для подтверждения сказанного был показан слайд с моей копией картины
Рафаэля, в которой явно просматривалось влияние моей навязчивой идеи о
носорогах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
понимал, мне нечего было больше сообщить этой псевдонаучной интеллигенции.
Я знал, что я - плохой оратор и, тем более, не ученый, но аудитория
состояла из ученых и, в частности, специалистов по морфологии, которые были
способны понять ценность и творческий характер моих фантазий.
В возрасте девяти лет, продолжал я, я жил в Фигерасе, в моем родном городе.
Как-то сидя почти совершенно раздетым за обеденным столом, я облокотился на
него и чуть было не заснул, но молоденькая горничная следила за мной. На
столе были рассыпаны крошки засохшего хлеба, которые больно впивались в
кожу локтя. Такая боль походит на лирическое состояние, которое обычно
вызывает пение соловья - пение, заставляющее меня рыдать от восторга. Почти
сразу же я заметил, что меня, как в горячечном бреду, преследует
вермееровский образ "Кружевницы", репродукция которой висела на стене
отцовского кабинета. Я всегда мог рассматривать эту репродукцию через
приоткрытую дверь. В это же время я думал о роге носорога. Позже мои друзья
расценивали эти фантазии как бред, и это была правда, Случилось так, что я,
будучи уже взрослым молодым человеком, потерял репродукцию "Кружевницы" в
Париже. Я был так расстроен, что не мог есть, пока не нашел замену.
Публика слушала меня, затаив дыхание. Я попытался объяснить, как мои
постоянные занятия Вермеером и, в частности "Кружевницей", привели меня к
решительным действиям. Я специально попросил в Лувре разрешения сделать
копию этой картины. Утром я приехал в Лувр, думая о роге носорога. К
великому удивлению друзей и главного хранителя, рисунок рога появился на
приготовленном мною холсте.
Напряжение моей публики разрядилось во взрыве смеха, тотчас перешедшем в
аплодисменты. Откровенно говоря, заключил я, я предполагал, что это
произойдет.
Затем репродукция "Кружевницы" была показана на экране, и я смог объяснить,
что более всего действует на меня в этой картине: все сходится точно на
месте изображения иглы, которая на самом деле не написана и ее присутствие
скорее предполагается. А остроту кончика иголки я ощутил на собственном
локте, проснувшись от этого болезненного ощущения в разгар самой райской
моей сиесты. До сих пор "Кружевницу" считали тихой, спокойной картиной, но
для меня она обладает мощной художественной силой, которую можно разве что
сравнить с энергией недавно открытого антипротона.
Затем я попросил ассистента показать на экране мою копию. Все встали,
аплодируя и восклицая: "Она лучше оригинала! Несомненно!" Я объяснил, что,
делая эту копию, я поначалу ничего не понимал в картине, и понадобилось
целое лето работы, чтобы осознать, что я инстинктивно воспроизвел самые
правильные и четкие линии. Столкновение хлебных крошек и корпускул вызвало
к жизни образ кружевницы. Я решил, что продолжу работу: мои "носорожьи"
идеи обрели такую ясность, что я послал Матье телеграмму: "На сей раз уже
не Лувр. Я должен изобразить живого носорога".
Чтобы разрядить атмосферу и вернуть моих слушателей в мир реальности, ибо
они явно были сбиты с толку, я показал фотографию, на которой мы с Гала
купаемся в заливе у Кап-Круса. На переднем плане репродукция "Кружевницы",
остальные пятьдесят репродукций были разбросаны по оливковой роще,
постоянно приглашая к новым размышлениям над этой проблемой, значение
которой чрезвычайно важно, так как именно в это время я углубился в
изучение морфологии подсолнуха, в связи с которым Леонардо да Винчи уже
сделал ряд очень интересных наблюдений. Тем летом 1955 года я открыл, что в
точках сочленения лепестков, формирующих подсолнух, просматриваются
совершенные очертания носорожьего рога. В настоящее время морфологи не
совсем уверены, что лепестки подсолнуха представляют собой точные
логарифмические кривые. Тем не менее я смог уверить аудиторию в Сорбонне,
что с точки зрения логарифмической кривой в природе нет более совершенного
экземпляра, чем кривая рога носорога.
Продолжая исследование подсолнуха и других кривых, более или менее близких
к логарифмическим, я стал легко различать видимые контуры "Кружевницы" и ее
атрибутов, ее прически, ее подушечки, исполненной в духе дивизиониозма
Сера. В каждом подсолнухе я находил приблизительно пятнадцать вариантов
"Кружевниц", наиболее близких к вермееровскому оригиналу.
Вот почему, продолжал я, когда я впервые увидел репродукцию "Кружевницы" и
живого носорога вместе, я представил себе, что если бы между ними
завязалась борьба, то победила бы "Кружевница", ибо с точки зрения
морфологии она представляет собой рог носорога.
Смех и аплодисменты сопровождали первую часть моей лекции. Мне осталось
только предъявить аудитории бедного носорога, несущего на носу крошечную
"кружевницу", которая сама по себе и есть его рог, обладающий громадной
духовной силой, ибо, не имея ничего общего со звериным обликом животного,
"кружевница" является символом абсолютной монархии и целомудрия. Холст
Вермеера - прямая противоположность произведениям Анри Матисса, идеального
примера слабости, и талант последнего, его живопись не так целомудренны,
как творчество Вермеера, который как бы не притрагивается к сущности
объекта изображения. Матисс же деформирует реальность, трансформирует и
доводит ее изображение до примитивности.
Осторожно, дабы не дать моей аудитории возможности отклониться от
направления моих размышлений, я показал мою картину "Hypercubicus Christ" -
пример более или менее привычной картины, в которой мой друг Робер Дюшарне,
снимавший в это время фильм под названием "Необычайные приключения
кружевницы и носорога", усмотрел лицо Гала, образованное восемнадцатью
носорожьими рогами.
На сей раз за моими разглагольствованиями не последовало одобрительных
"браво" или "ура!", но они возобновились, когда я добавил, что некоторые
видят явную евхаристическую связь между хлебом и ногами Христа,
усматриваемую с точки зрения и значения, и морфологии формы. Всю жизнь я
был одержим идеей раскрытия смыслового значения хлеба, который изображал
бессчетное множество раз. Если анализировать некоторые кривые в моем
"Corpus hypercubicus", можно увидеть божественную кривую рога носорога,
который является сущностной основой всего целомудренного и художественного.
Тот же рог, продолжал утверждать я, указывая на экран, на котором в этот
момент была моя картина с изображением размягченных часов, можно уже
обнаружить в этом раннем далиниевском произведении.
"Почему часы мягкие?" - спросил один из присутствующих.
"Мягкие или твердые, - ответил я, - это не имеет значения. Важно, что они
показывают правильное время." В картине уже есть признаки рогов носорога,
которые намекают на постоянную дематериализацию, которая постепенно
трансформируется во мне в нечто абсолютно мистическое.
Нет, разумеется, рог носорога - не романтического дионисийского
происхождения. Напротив, он содержит аполлоновское начало, как я понял при
изучении формы шеи в портретах Рафаэля. Анализируя, я обнаружил, что все в
них состоит из кубов и цилиндров. Рафаэль компоновал кубы и цилиндры -
формы, подобные логарифмическим кривым, наблюдаемым в роге носорога.
Для подтверждения сказанного был показан слайд с моей копией картины
Рафаэля, в которой явно просматривалось влияние моей навязчивой идеи о
носорогах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35