Сейчас они не совсем в порядке, так как у меня не было времени ими
заняться из-за вашего прихода. Я еще не начинал работать. Мне еще нужно
по-настоящему проснуться."
Поразмыслив, я подумал, что эти слова слишком банальны для Дали, что
вызвало во мне чувство неудовлетворенности, которое подтолкнуло меня к
уникальному изобретению, я сказал: "Подождите!"
И вышел, чтобы приклеить к кончикам усов два волокнистых овощных отростка.
У этих отростков странное свойство скручиваться и раскручиваться.
Вернувшись, я продемонстрировал свое изобретение гостю: я изобрел
усы-радары.
12 мая
Критика - занятие высшего порядка. Оно достойно только гениев. Только я
могу написать памфлет о критике, ибо я изобрел параноико-критический метод.
И я написал его *(Пройдя в апреле Атланту, Дали написал свой памфлет
"Рогоносцы современного искусства", изданный Фаскелле в 1956 году.) Но и в
нем, как в этом дневнике моей "Тайной жизни", я сказал далеко не все и
оставил в резерве часть взрывоопасных гранатов, а если бы меня, к примеру,
спросили, кто самая посредственная личность из известных мне людей , я бы
ответил: это Кристиан Зервос. Если бы мне сказали, что все цвета Матисса
дополнительные, я бы подтвердил, что это правда, что все они вполне
соотносятся. И затем я сказал бы, что неплохо бы обратить внимание на
абстрактное искусство. Поскольку его денежная ценность тоже очень скоро
приблизится к абстрактной. Существует определенная градация в печальных
ликах нонфигуративного искусства: во-первых, собственно абстрактное
искусство, облик которого ужасающ во-вторых, это художник-абстракционист,
что, может быть, еще печальнее; затем печаль перерастает в беду, когда
лицом к лицу сталкиваешься с поклонником абстрактного искусства; но самый
зловещий вариант - это критики абстрактной живописи, так называемый
эксперт. Порою происходит нечто чудовищное: все критики единодушно считают,
что то или иное "произведение" очень хорошо либо очень плохо. В такой
ситуации можно быть уверенным, что все они лгут. И нужно быть величайшим
болваном, чтобы настаивать на том, что если волосы седеют, то, совершенно
естественно, бумага тоже должна желтеть.
Я назвал свой памфлет "Рогоносцы современного искусства", но я не сказал,
что самые великолепные из всех рогоносцев - рогоносцы-дадаисты.
Постаревшие, поседевшие, но все еще крайне нонконформисты, они страстно
любят получать золотые медали на каком-нибудь очередном биеннале за
произведения, созданные с единственным желанием шокировать публику. Есть
еще рогоносцы, менее великолепные - если это возможно,- чем эти старики:
рогоносцы, вручающие награду Кальдеру. А Кальдер - это даже и не дадаист, и
хотя все так думают, никто не отваживается сказать, что его "произведения"
вообще никто не купит. Никогда не купит!
13 мая
Из Нью-Йорка приехал журналист, чтобы узнать, что я думаю о Моне Лизе
Леонардо. Я сказал ему следующее.
"Я - большой поклонник Марселя Дюшана, ему удалось придумать знаменитую
трансформацию лица Джоконды. Он пририсовал ей короткие усики - усики по
сути далиниевские. Под репродукцией он очень мелкими, едва читаемыми
буквами сделал надпись: "Q.H.O.O.I." - "У нее жар в заднице!"
Что касается меня, то я всегда восхищался смелостью Дюшана, который в то
время задавался куда более важными вопросами, например: нужно ли сжечь Лувр
или нет? Тогда я был уже горячим поклонником ультраконсервативной живописи
великого Мейссонье, которого я всегда считал художником более высокого
класса, чем Сезанн. Разумеется, я был одним из тех, кто сказал, что Лувр
сжигать нельзя. До сих пор я думаю, что моя точка зрения была принята во
внимание: Лувр не сожгли. Но если бы вдруг приняли решение его сжечь, то
"Джоконду" следовало бы спасти, даже, может быть, отправить ее с
соответствующей охраной в Америку. *(В"Новостях искусства" за март 1963
года Дали возвращается к этой теме с большой детальностью, предполагая, что
пусть любой, кто сможет дать внятное объяснение нападок, пережитых "Моной
Лизой", бросит в него первый камень. Он поднимет его, чтобы продолжить путь
к истине.) И не только потому, что она с любой точки зрения очень хрупка.
Джокондофилия распространилась по всему свету. Многие нападали на
"Джоконду", несколько лет назад в нее даже бросили камень - совершенный
пример чудовищн1ой агрессии по отношению к собственной матери. Зная
концепцию Фрейда относительно Леонардо да Винчи, все подсознательное, что
скрывало его искусство, легко сделать вывод, что, когда он писал
"Джоконду", он был влюблен в свою мать. Сам того не зная, он писал ту
женщину, что обладала всеми чертами его матери. У нее был большой бюст, и
тем, кто мог их сравнить, она очень напоминала образ матери Леонардо. В то
же время у нее двусмысленная улыбка. Так что эдипов комплекс, который
обуревает какого-нибудь несчастного, заключается во влюбленности в
собственную мать. Такой бедолага отправляется в музей. Музей - дом,
открытый для публики. В подсознании одержимого это публичный дом. И в этом
публичном доме он встречает прототипы множества матерей. Мучительное
присутствие образа матери, обращающей к нему нежный взор и двусмысленную
улыбку, и толкает его на криминальный акт. Он совершает убийство матери,
схватив первое, что попалось под руку, - камень, и разрушает картину. Это
типичный пример агрессивного параноика..."
Уезжая, журналист сказал мне: "Одно это стоило того, чтобы приехать сюда!"
Думаю, что действительно стоило! Я наблюдал за ним, видя, как в глубоком
раздумье морщился его лоб, как, когда мы прогуливались, он пытался
подобрать какой-то камень.
Сентябрь ря
2 сентября
Я получил телеграмму от принцессы П., сообщавшей мне о своем приезде. Я
полагал, что она привезет "китайскую мастурбирующую скрипку", которую ее
муж, принц, обещал привезти мне в подарок из последней поездки в Китай.
После обеда под ласковым небом я грезил о китайской скрипке, снабженной
вибрирующим придатком. Механизм придатка устроен так, что его можно вложить
в задний проход или во влагалище. Когда он уже на месте, музыкант начинает
водить смычком по струнам скрипки, естественно, ничего не играя, но следуя
нотной записи только в целях мастурбации. Затем извлекая звук легкими
ударами смычка, вызывающими движение вибратора, сообщающегося с придатком,
музыкант испытывает оргазм именно в тот момент, когда наступает музыкальная
кульминация.
Предаваясь эротическим грезам, я краем уха слышал беседу трех барселонцев,
которые рассуждали о проблемах Вселенной. Один из них рассказывал историю о
звезде, которая существовала около миллиона лет, и свет ее был виден до сих
пор и т.д., и т.п.
Я не разделял их ленивого изумления и сказал, что ничто, происходящее во
Вселенной, не удивляет меня. И это абсолютная правда. Один из этой тройки,
очень известный часовой мастер, говорит мне, не желая продолжать спор:
"Ничто вас не удивляет! Но, давайте, пофантазируем. Уже полночь, и на
горизонте забрезжил легкий свет, возвещающий о закате. Вы напряженно
всматриваетесь и внезапно видите, как восходит солнце! В полночь! Это по
меньшей мере не удивило бы вас?"
"Нет, - ответил я, - это не удивило бы меня ни в малейшей степени".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
заняться из-за вашего прихода. Я еще не начинал работать. Мне еще нужно
по-настоящему проснуться."
Поразмыслив, я подумал, что эти слова слишком банальны для Дали, что
вызвало во мне чувство неудовлетворенности, которое подтолкнуло меня к
уникальному изобретению, я сказал: "Подождите!"
И вышел, чтобы приклеить к кончикам усов два волокнистых овощных отростка.
У этих отростков странное свойство скручиваться и раскручиваться.
Вернувшись, я продемонстрировал свое изобретение гостю: я изобрел
усы-радары.
12 мая
Критика - занятие высшего порядка. Оно достойно только гениев. Только я
могу написать памфлет о критике, ибо я изобрел параноико-критический метод.
И я написал его *(Пройдя в апреле Атланту, Дали написал свой памфлет
"Рогоносцы современного искусства", изданный Фаскелле в 1956 году.) Но и в
нем, как в этом дневнике моей "Тайной жизни", я сказал далеко не все и
оставил в резерве часть взрывоопасных гранатов, а если бы меня, к примеру,
спросили, кто самая посредственная личность из известных мне людей , я бы
ответил: это Кристиан Зервос. Если бы мне сказали, что все цвета Матисса
дополнительные, я бы подтвердил, что это правда, что все они вполне
соотносятся. И затем я сказал бы, что неплохо бы обратить внимание на
абстрактное искусство. Поскольку его денежная ценность тоже очень скоро
приблизится к абстрактной. Существует определенная градация в печальных
ликах нонфигуративного искусства: во-первых, собственно абстрактное
искусство, облик которого ужасающ во-вторых, это художник-абстракционист,
что, может быть, еще печальнее; затем печаль перерастает в беду, когда
лицом к лицу сталкиваешься с поклонником абстрактного искусства; но самый
зловещий вариант - это критики абстрактной живописи, так называемый
эксперт. Порою происходит нечто чудовищное: все критики единодушно считают,
что то или иное "произведение" очень хорошо либо очень плохо. В такой
ситуации можно быть уверенным, что все они лгут. И нужно быть величайшим
болваном, чтобы настаивать на том, что если волосы седеют, то, совершенно
естественно, бумага тоже должна желтеть.
Я назвал свой памфлет "Рогоносцы современного искусства", но я не сказал,
что самые великолепные из всех рогоносцев - рогоносцы-дадаисты.
Постаревшие, поседевшие, но все еще крайне нонконформисты, они страстно
любят получать золотые медали на каком-нибудь очередном биеннале за
произведения, созданные с единственным желанием шокировать публику. Есть
еще рогоносцы, менее великолепные - если это возможно,- чем эти старики:
рогоносцы, вручающие награду Кальдеру. А Кальдер - это даже и не дадаист, и
хотя все так думают, никто не отваживается сказать, что его "произведения"
вообще никто не купит. Никогда не купит!
13 мая
Из Нью-Йорка приехал журналист, чтобы узнать, что я думаю о Моне Лизе
Леонардо. Я сказал ему следующее.
"Я - большой поклонник Марселя Дюшана, ему удалось придумать знаменитую
трансформацию лица Джоконды. Он пририсовал ей короткие усики - усики по
сути далиниевские. Под репродукцией он очень мелкими, едва читаемыми
буквами сделал надпись: "Q.H.O.O.I." - "У нее жар в заднице!"
Что касается меня, то я всегда восхищался смелостью Дюшана, который в то
время задавался куда более важными вопросами, например: нужно ли сжечь Лувр
или нет? Тогда я был уже горячим поклонником ультраконсервативной живописи
великого Мейссонье, которого я всегда считал художником более высокого
класса, чем Сезанн. Разумеется, я был одним из тех, кто сказал, что Лувр
сжигать нельзя. До сих пор я думаю, что моя точка зрения была принята во
внимание: Лувр не сожгли. Но если бы вдруг приняли решение его сжечь, то
"Джоконду" следовало бы спасти, даже, может быть, отправить ее с
соответствующей охраной в Америку. *(В"Новостях искусства" за март 1963
года Дали возвращается к этой теме с большой детальностью, предполагая, что
пусть любой, кто сможет дать внятное объяснение нападок, пережитых "Моной
Лизой", бросит в него первый камень. Он поднимет его, чтобы продолжить путь
к истине.) И не только потому, что она с любой точки зрения очень хрупка.
Джокондофилия распространилась по всему свету. Многие нападали на
"Джоконду", несколько лет назад в нее даже бросили камень - совершенный
пример чудовищн1ой агрессии по отношению к собственной матери. Зная
концепцию Фрейда относительно Леонардо да Винчи, все подсознательное, что
скрывало его искусство, легко сделать вывод, что, когда он писал
"Джоконду", он был влюблен в свою мать. Сам того не зная, он писал ту
женщину, что обладала всеми чертами его матери. У нее был большой бюст, и
тем, кто мог их сравнить, она очень напоминала образ матери Леонардо. В то
же время у нее двусмысленная улыбка. Так что эдипов комплекс, который
обуревает какого-нибудь несчастного, заключается во влюбленности в
собственную мать. Такой бедолага отправляется в музей. Музей - дом,
открытый для публики. В подсознании одержимого это публичный дом. И в этом
публичном доме он встречает прототипы множества матерей. Мучительное
присутствие образа матери, обращающей к нему нежный взор и двусмысленную
улыбку, и толкает его на криминальный акт. Он совершает убийство матери,
схватив первое, что попалось под руку, - камень, и разрушает картину. Это
типичный пример агрессивного параноика..."
Уезжая, журналист сказал мне: "Одно это стоило того, чтобы приехать сюда!"
Думаю, что действительно стоило! Я наблюдал за ним, видя, как в глубоком
раздумье морщился его лоб, как, когда мы прогуливались, он пытался
подобрать какой-то камень.
Сентябрь ря
2 сентября
Я получил телеграмму от принцессы П., сообщавшей мне о своем приезде. Я
полагал, что она привезет "китайскую мастурбирующую скрипку", которую ее
муж, принц, обещал привезти мне в подарок из последней поездки в Китай.
После обеда под ласковым небом я грезил о китайской скрипке, снабженной
вибрирующим придатком. Механизм придатка устроен так, что его можно вложить
в задний проход или во влагалище. Когда он уже на месте, музыкант начинает
водить смычком по струнам скрипки, естественно, ничего не играя, но следуя
нотной записи только в целях мастурбации. Затем извлекая звук легкими
ударами смычка, вызывающими движение вибратора, сообщающегося с придатком,
музыкант испытывает оргазм именно в тот момент, когда наступает музыкальная
кульминация.
Предаваясь эротическим грезам, я краем уха слышал беседу трех барселонцев,
которые рассуждали о проблемах Вселенной. Один из них рассказывал историю о
звезде, которая существовала около миллиона лет, и свет ее был виден до сих
пор и т.д., и т.п.
Я не разделял их ленивого изумления и сказал, что ничто, происходящее во
Вселенной, не удивляет меня. И это абсолютная правда. Один из этой тройки,
очень известный часовой мастер, говорит мне, не желая продолжать спор:
"Ничто вас не удивляет! Но, давайте, пофантазируем. Уже полночь, и на
горизонте забрезжил легкий свет, возвещающий о закате. Вы напряженно
всматриваетесь и внезапно видите, как восходит солнце! В полночь! Это по
меньшей мере не удивило бы вас?"
"Нет, - ответил я, - это не удивило бы меня ни в малейшей степени".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35