через два дня он уже пишет: «Когда я страдаю от морской болезни, я страдаю от тоски по дому, что меня, честно говоря, сильно удивляет».
26 июля он ступил на землю Квебека; с любопытством и подчеркнуто английской чопорностью наблюдая за жителями этого «французского» города, он отмечает: «Некоторые французы, прощаясь друг с другом, целовались, что выглядело просто ужасно».
Джон встретился с Хьюбертом в Нанаймо 9 августа и всю следующую неделю посвятил изучению местных шахт. Затем братья отправились в поход на озера, который Джон очень подробно описал в своем письме к родным в Англию. Поехали они на лошадях, взяв с собой проводника-индейца по имени Луис Гуд, «что обошлось нам очень дешево», – отметил Джек. И продолжает: «Мы с Луисом отправились поохотиться и вскоре благополучным образом заблудились – ужасное ощущение в этих гигантских лесах; дурак индеец, не знающий местности, даже не удосужился взять с собой карту». В конце концов, промокшие насквозь, «по колено в воде, пробираясь сквозь заросли», они нашли лагерь, решив на будущее быть более осмотрительными.
«На следующий день, который был просто чудесным, мы надумали соорудить плот (весьма тяжелая работа) из трех стволов кедра двадцати футов длиной, скрепив их гвоздями и поперечными жердями, и к половине пятого имели весьма солидное плавучее средство. Мы поплыли на озеро, ловили с плота рыбу, поймали пятнадцать форелей, а я подстрелил еще двух уток, но одна из них исчезла. Я упал с плота и затем остаток вечера ловил рыбу в одной рубашке». Хьюберт оставил более красочное описание этого происшествия: «Старина Джек вынырнул из воды вверх ногами, зеленый как огурец, с удочкой в руках и моноклем в глазу!»
На другой день Джек, намереваясь поохотиться, ушел из лагеря один: «Я пошел к другому озеру, расположенному в пяти милях от нашего (веселенькая прогулка), взяв с собой два одеяла, ружье и удочку, и расположился под кедром, где накануне заметил следы оленей. Я прождал их всю ночь, которая была очень ясной благодаря лунному свету, и видел, как они несколько раз проходили на водопой; увы, все напрасно, мне было ужасно неуютно, к тому же меня искусали комары или какая-то другая живность (sic!)». В своем дневнике он написал 22 августа: «Странное ощущение – быть одному среди этих лесов, и вряд ли оно скоро забудется. Боюсь, я слишком привык к обществу, чтобы повторить эксперимент». Дальше братья проследовали в Кэмокс, затем на остров Денмен в поисках хорошей охоты. В середине сентября они вернулись в Ванкувер, попрощались, и Джек отправился обратно в Англию.
Глава 6
ПУТЕШЕСТВИЕ В АВСТРАЛИЮ
В то время Голсуорси очень сблизился с Тедом Сондерсоном, сыном Ланселота Сондерсона, директора подготовительной школы в Элстри. Как и большинство подготовительных школ, Элстри было частным учебным заведением, принадлежащим одной семье; со временем директором школы должен был стать Тед Сондерсон, а затем и его сын. Элстри являлось подготовительной школой перед Хэрроу, и Тед неизбежно должен был попасть именно в эту среднюю школу, где он добился успехов, столь же выдающихся, как его друг и однокашник Джон Голсуорси.
В воспоминаниях сестры Теда Агнессы ее брат изображен почти идеальным юношей, в котором сочетались безукоризненная внешность и совершенный характер, с глазами «синими-синими, как морские глубины». Ему одинаково легко давались и учеба, и занятия спортом, он был человеком, который «все делал, как положено». Как старший ребенок в такой большой семье, он с самого начала должен был завоевывать авторитет, сначала у братьев и сестер, затем в отцовской школе. Но столь достойное поведение было отличительной чертой лишь старшего брата; младшие дети, по свидетельству Агнессы, были этакой «бандой дикарей». Когда среди них впервые появился щегольски одетый Джон Голсуорси-младший, они встретили его буквально по-варварски.
«Вошел он, тщательно одетый, с моноклем в глазу. Монокль был ему действительно необходим, без него он практически ничего не видел, поэтому он носил его совсем не из снобизма, как мы подумали сначала. Его манера держаться была такой мягкой и изысканной, а голос таким добрым и тихим, что мы решили, что все это – черты человека слабохарактерного. Мы окрестили его «Невозможным».
Тед иногда приводил друзей, которые были нам не по нраву, и мы решили, что это один из них. Мы дали ему возможность устроиться поудобнее, прежде чем начали дразнить его и отпускать грубые шутки. В столовой мы научили его играть в хоккей – игру с теннисным мячом и палками, требующую большого физического напряжения. Во время нее, если ты был в мягких тапочках, удар по ногам мог быть весьма чувствительным... Когда же нам захотелось, чтобы он был полностью в нашей власти, мы уронили его монокль в яму с водой и головастиками. Даже Моника приняла участие в этом истязании, спросив нас потихоньку, можно ли ей ударить его банным полотенцем? Он вел себя очень вежливо и даже наклонился, чтобы она могла влезть ему на спину, что она и сделала, сопровождая это довольно болезненными ударами...»
Неудивительно, что после этих испытаний Агнесса скачала: «Мы очень скоро изменили свое мнение о Джеке и очень к нему привязались...» Но и тогда он не был полностью избавлен от их издевательств: дети Сондерсонов уговаривали его петь «очень сложные песни... Мы обожали слушать его, чтобы потом, оставшись одни, передразнивать его манеру пения».
То, что Джон сумел найти общий язык с семьей, столь непохожей на его собственную, было всецело заслугой его доброго характера. «Мы приняли его к себе», – снисходительно комментирует Агнесса, как будто речь идет о сложной церемонии посвящения в тайное общество. «Он постепенно переставал носить городские наряды и начал ходить в домашней одежде, становясь похожим на нас». (Здесь, как кажется, она все же преувеличила влияние своей семьи.) Все Сондерсоны, материально менее обеспеченные, чем Голсуорси, были поражены благородством своего нового друга, который буквально засыпал их щедрыми подарками. Агнессе особенно запомнился один случай: «Однажды летом они с Джерри (еще одна из сестер Сондерсон) катались верхом по полю, и вдруг с лошадью Джека что-то случилось, и она его сбросила. Джерри сказала, что из его карманов во все стороны посыпались деньги, которые невозможно было отыскать в скошенной траве. Она рассказывала, что Джек не придал этому особого значения, наоборот, сказал, что будет доволен, если их подберут жнецы».
Первое посещение дома Голсуорси также произвело большое впечатление на молодых Сондерсонов:
«Перед нами лежал огромный ворсистый красный ковер, и на этом алом поле выплясывали золоченые ножки бесчисленного множества стульев. Откуда-то из глубины этого великолепия возникла крошечная леди, настоящая французская маркиза с серебристым венчиком волос. Она улыбнулась, не раскрывая губ, протянула маленькую ручку, заставила Монику наклониться и клюнула ее в щеку; таким же образом она приветствовала и меня. Не помню, поцеловала ли она Марри, но и сейчас могу себе отчетливо представить, как она достала игрушечный веник и совочек и стала сметать следы от ботинок Марри. Каким он выглядел болваном! Почему он не вытер ноги? Это была миссис Голсуорси...»
Хотя отношение к ним в доме Голсуорси было иное, молодые Сондерсоны выдержали здесь почти столь же трудный экзамен, как в свое время Джон у них в Элстри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
26 июля он ступил на землю Квебека; с любопытством и подчеркнуто английской чопорностью наблюдая за жителями этого «французского» города, он отмечает: «Некоторые французы, прощаясь друг с другом, целовались, что выглядело просто ужасно».
Джон встретился с Хьюбертом в Нанаймо 9 августа и всю следующую неделю посвятил изучению местных шахт. Затем братья отправились в поход на озера, который Джон очень подробно описал в своем письме к родным в Англию. Поехали они на лошадях, взяв с собой проводника-индейца по имени Луис Гуд, «что обошлось нам очень дешево», – отметил Джек. И продолжает: «Мы с Луисом отправились поохотиться и вскоре благополучным образом заблудились – ужасное ощущение в этих гигантских лесах; дурак индеец, не знающий местности, даже не удосужился взять с собой карту». В конце концов, промокшие насквозь, «по колено в воде, пробираясь сквозь заросли», они нашли лагерь, решив на будущее быть более осмотрительными.
«На следующий день, который был просто чудесным, мы надумали соорудить плот (весьма тяжелая работа) из трех стволов кедра двадцати футов длиной, скрепив их гвоздями и поперечными жердями, и к половине пятого имели весьма солидное плавучее средство. Мы поплыли на озеро, ловили с плота рыбу, поймали пятнадцать форелей, а я подстрелил еще двух уток, но одна из них исчезла. Я упал с плота и затем остаток вечера ловил рыбу в одной рубашке». Хьюберт оставил более красочное описание этого происшествия: «Старина Джек вынырнул из воды вверх ногами, зеленый как огурец, с удочкой в руках и моноклем в глазу!»
На другой день Джек, намереваясь поохотиться, ушел из лагеря один: «Я пошел к другому озеру, расположенному в пяти милях от нашего (веселенькая прогулка), взяв с собой два одеяла, ружье и удочку, и расположился под кедром, где накануне заметил следы оленей. Я прождал их всю ночь, которая была очень ясной благодаря лунному свету, и видел, как они несколько раз проходили на водопой; увы, все напрасно, мне было ужасно неуютно, к тому же меня искусали комары или какая-то другая живность (sic!)». В своем дневнике он написал 22 августа: «Странное ощущение – быть одному среди этих лесов, и вряд ли оно скоро забудется. Боюсь, я слишком привык к обществу, чтобы повторить эксперимент». Дальше братья проследовали в Кэмокс, затем на остров Денмен в поисках хорошей охоты. В середине сентября они вернулись в Ванкувер, попрощались, и Джек отправился обратно в Англию.
Глава 6
ПУТЕШЕСТВИЕ В АВСТРАЛИЮ
В то время Голсуорси очень сблизился с Тедом Сондерсоном, сыном Ланселота Сондерсона, директора подготовительной школы в Элстри. Как и большинство подготовительных школ, Элстри было частным учебным заведением, принадлежащим одной семье; со временем директором школы должен был стать Тед Сондерсон, а затем и его сын. Элстри являлось подготовительной школой перед Хэрроу, и Тед неизбежно должен был попасть именно в эту среднюю школу, где он добился успехов, столь же выдающихся, как его друг и однокашник Джон Голсуорси.
В воспоминаниях сестры Теда Агнессы ее брат изображен почти идеальным юношей, в котором сочетались безукоризненная внешность и совершенный характер, с глазами «синими-синими, как морские глубины». Ему одинаково легко давались и учеба, и занятия спортом, он был человеком, который «все делал, как положено». Как старший ребенок в такой большой семье, он с самого начала должен был завоевывать авторитет, сначала у братьев и сестер, затем в отцовской школе. Но столь достойное поведение было отличительной чертой лишь старшего брата; младшие дети, по свидетельству Агнессы, были этакой «бандой дикарей». Когда среди них впервые появился щегольски одетый Джон Голсуорси-младший, они встретили его буквально по-варварски.
«Вошел он, тщательно одетый, с моноклем в глазу. Монокль был ему действительно необходим, без него он практически ничего не видел, поэтому он носил его совсем не из снобизма, как мы подумали сначала. Его манера держаться была такой мягкой и изысканной, а голос таким добрым и тихим, что мы решили, что все это – черты человека слабохарактерного. Мы окрестили его «Невозможным».
Тед иногда приводил друзей, которые были нам не по нраву, и мы решили, что это один из них. Мы дали ему возможность устроиться поудобнее, прежде чем начали дразнить его и отпускать грубые шутки. В столовой мы научили его играть в хоккей – игру с теннисным мячом и палками, требующую большого физического напряжения. Во время нее, если ты был в мягких тапочках, удар по ногам мог быть весьма чувствительным... Когда же нам захотелось, чтобы он был полностью в нашей власти, мы уронили его монокль в яму с водой и головастиками. Даже Моника приняла участие в этом истязании, спросив нас потихоньку, можно ли ей ударить его банным полотенцем? Он вел себя очень вежливо и даже наклонился, чтобы она могла влезть ему на спину, что она и сделала, сопровождая это довольно болезненными ударами...»
Неудивительно, что после этих испытаний Агнесса скачала: «Мы очень скоро изменили свое мнение о Джеке и очень к нему привязались...» Но и тогда он не был полностью избавлен от их издевательств: дети Сондерсонов уговаривали его петь «очень сложные песни... Мы обожали слушать его, чтобы потом, оставшись одни, передразнивать его манеру пения».
То, что Джон сумел найти общий язык с семьей, столь непохожей на его собственную, было всецело заслугой его доброго характера. «Мы приняли его к себе», – снисходительно комментирует Агнесса, как будто речь идет о сложной церемонии посвящения в тайное общество. «Он постепенно переставал носить городские наряды и начал ходить в домашней одежде, становясь похожим на нас». (Здесь, как кажется, она все же преувеличила влияние своей семьи.) Все Сондерсоны, материально менее обеспеченные, чем Голсуорси, были поражены благородством своего нового друга, который буквально засыпал их щедрыми подарками. Агнессе особенно запомнился один случай: «Однажды летом они с Джерри (еще одна из сестер Сондерсон) катались верхом по полю, и вдруг с лошадью Джека что-то случилось, и она его сбросила. Джерри сказала, что из его карманов во все стороны посыпались деньги, которые невозможно было отыскать в скошенной траве. Она рассказывала, что Джек не придал этому особого значения, наоборот, сказал, что будет доволен, если их подберут жнецы».
Первое посещение дома Голсуорси также произвело большое впечатление на молодых Сондерсонов:
«Перед нами лежал огромный ворсистый красный ковер, и на этом алом поле выплясывали золоченые ножки бесчисленного множества стульев. Откуда-то из глубины этого великолепия возникла крошечная леди, настоящая французская маркиза с серебристым венчиком волос. Она улыбнулась, не раскрывая губ, протянула маленькую ручку, заставила Монику наклониться и клюнула ее в щеку; таким же образом она приветствовала и меня. Не помню, поцеловала ли она Марри, но и сейчас могу себе отчетливо представить, как она достала игрушечный веник и совочек и стала сметать следы от ботинок Марри. Каким он выглядел болваном! Почему он не вытер ноги? Это была миссис Голсуорси...»
Хотя отношение к ним в доме Голсуорси было иное, молодые Сондерсоны выдержали здесь почти столь же трудный экзамен, как в свое время Джон у них в Элстри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85