Я понимал, что сейчас Браток опасен как никогда! И поэтому строго-настрого приказал Тимуру отойти в сторону.
– Ах, если бы у нас было какое-нибудь сильное снотворное… – вздыхал Джек, ходя вокруг Братка на безопасном расстоянии. – Усыпить бы его ненадолго. Ишь как ему лапу-то разнесло!..
– Джек, ты же говорил, что принял уже какую-то таблетку, чтобы спать, – напомнил Тимур. – Значит, у тебя есть снотворное?
– Бог с тобой, сынок… Обычный транквилизатор для расслабухи. Для него это как…
– Как слону дробина в жопу, да? – закончил за Джека Тимур.
– Что-то в этом роде, – согласился Джек.
– А много у тебя этой «расслабухи»? – спросил я.
– Целая упаковка.
– Ну так слушайте! – сказал я. – Тимур! Ты тащишь из холодильника большой кусок моего сырого лакса, а ты, Джек, свои таблетки. Напихаем их все в рыбу и скормим ее этому бандюге. Главное, его хоть как-то отключить! А то нам всем кисло будет…
Через три минуты здоровенный шмат высокосортного свежего лосося, нафаршированный всеми расслабляющими таблетками Джека, был подсунут под нос Пуму, который даже и внимания не обратил на это угощение.
– Ешь, мерзавец!!! Ешь немедленно!.. – заорал я на него по-Животному и лукаво добавил: – Тебе необходимо подкрепиться! У тебя большая потеря крови… Ты можешь запросто сдохнуть, олигофрен свинячий!
– Чего вы лаетесь-то, Шеф?! Мать вашу в душу, в гроб… – ну и так далее, только по-нашему матерному, по-Животному простонал Браток. – Вам бы, трах-тара-рах, вот так лапу прихватило – стали бы вы жрать, трам-там-тарарам, Шеф?..
– Ну что ты будешь делать с этим Шлемазлом?! – в отчаянии воскликнул я по-шелдрейсовски.
На секунду Джек Пински оцепенел, а потом очнулся и потрясенно спросил меня:
– Черт бы тебя побрал, Мартын! Откуда ты знаешь это слово?
– Какое? – не понял я.
– «Шлемазл»!
– Спроси меня о чем-нибудь полегче. От Шуры, наверное. А ты?
– Я?! – Джек ухмыльнулся. – Когда мы с Мортом были еще маленькими и всей семьей жили в Чикаго, так меня называла наша бабушка.
– Ах вот оно что?! Забавно. Так что будем делать, братцы? – спросил я.
– Что-нибудь придумаем. Вы пока заговаривайте ему зубы, а я скоро вернусь, – сказал Джек и ушел.
– Так вот, Браток… – сказал я, не зная с чего начать. – Это Тим. Мой друг, товарищ и брат. Он еще мальчик, но уже повидал такого, что тебе и в кошмарном сне не приснится…
Все это я, конечно, говорил по-Животному, чтобы Браток-Пум мог меня понять, а Тимур – нет. Нужно было как-то протянуть время, и я стал рассказывать про Джека Пински:
– А вот тот взрослый – это Джек. Он служит в полиции, и у него есть пистолет. Ты знаешь, что такое «пистолет»?
– Ну вы даете, Шеф!.. – простонал Браток. – Кто же этого в наше время не знает?! В меня уже два раза стреляли, суки рваные! Хорошо, что не попали, бляди!.. Ой, больно-то как, мамочки родные.
Мне вдруг его стало искренне жаль, и я сказал:
– Потерпи, потерпи, Браток. Сейчас вернется Джек…
Джек вернулся с целой связкой толстых шелковых шнуров с большими кистями. Это были шнуры, которыми раздвигали и задвигали портьеры на всех окнах нашего пятисотдолларового (за одну ночь!) домика. Сегодня днем, вспомнив Котенкины времена, я даже немного поиграл с одной такой кистью на шнуре…
Быстро и ловко Джек сделал самозатягивающиеся петли на трех шнурах, наметил в паре метров от Пума с одной стороны небольшое деревцо, а с другой – довольно крепенький куст. И не долго думая ловко накинул одну петлю на переднюю лапу Братка и тут же обмотал шнур вокруг деревца.
Пум рванулся, но было уже поздно, и ему оставалось только рычать, клацать клыками и пытаться второй, свободной лапой хватануть Джека!..
Мы с Тимурчиком моментально сообразили, что Джек хочет растянуть лапы Братка в разные стороны, а уж потом попытаться освободить его из капкана. Для того чтобы отвлечь этого дебильного Кугуара (он же – Пум, он же – Браток…), я спокойненько сказал по-Животному, но с понтом, обращаясь якобы к Джеку:
– Ты, Джек, не стесняйся. Если что не так, вытаскивай свой пистолет и стреляй в этого дурака не раздумывая. Он нам такой тупой не нужен. Его спасти хотят, а он…
Джек, конечное дело, ни фига не понял, а Пум насторожился. Этого оказалось достаточно, чтобы Джек тут же накинул вторую петлю на другую лапу Братка!..
– Шеф!.. – в панике заблажил Браток Пум и рванулся.
Шелковый шнур, зараза, оказался слишком скользучим, и когда, взревев от боли и ужаса, Пум дернулся, шнур выскользнул из руки Джека, и эта Сволочь, этот Подонок, этот Специалист по убийству Домашних Животных, эта Гадина успел-таки зацепить Джека когтями, располосовал рубашку и поранил ему сильно живот – все джинсы в крови!
Жалости к Братку – как не бывало!
– Стреляй, Джек!!! – завопили мы хором с Тимурчиком – он по-английски, я, по запарке, по-Животному.
Но Джек и не вздумал вытащить пистолет из-за пояса. Он провел молниеносный хук справа точно в челюсть Братка, и тот замертво рухнул в глубочайший нокаут!..
Ну просто не Джек Пински, а Кассиус Клей в лучшие свои времена! А я знаю, что говорю. Я этого профессионального бокса в Германии по телевизорному «Евроспорту» насмотрелся по самое некуда.
Удар был настолько силен, что Браток провалялся в отключке ровно столько времени, сколько нам потребовалось для того, чтобы крепко-накрепко связать этого бесчувственного придурка портьерными шнурами, затянуть ему пасть брючным ремнем Джека и освободить Братка из капкана. Тоже, кстати, промудохались достаточно долго!..
Потом повезло, обнаружили в ванной комнате аптечку, а там оказались какие-то дезинфицирующие средства, и нам удалось промыть Братку покалеченную заднюю лапу, а Джеку – живот. Перевязали Братка, заклеили на пузе у Джека три длиннющие глубокие царапины – успел-таки зацепить, сучий потрох!..
Рубашку Джека пришлось, конечно, выбросить, а джинсы срочно застирать.
К тому времени, когда мы перетащили этого нокаутированного Бугая в гостиную нашей, как сказал Тимурчик, «клевой хаты», стало уже светать. Мы все трое падали с лап и ног от усталости – шутка ли, почти целые сутки в таком напряге!
А через несколько часов нужно быть уже на «Парамаунте». Производить «впечатление» на журналистов. С первой же секунды начать «создавать себе особый, ГОЛЛИВУДСКИЙ имидж для прессы». Это приказали Стив и Бен – два старых Босса, которые с лимузином встречали нас утром в аэропорту.
Тут, как назло, Браток вдруг распахнул свои зенки! Оглядел нас всех соловым глазом, как, бывало, Шура с похмелюги, узнал меня и так невнятно, будто у него во рту полно жирных Индюков и маленьких Собачек, спрашивает по-Животному:
– Что случилось, Шеф?.. Я словно с дерева упал мордой об землю…
– Так оно примерно и было, Браток, – говорю.
Пум поглядел на Тимура и Джека, хотел было рыкнуть на них – ан хренушки! Пасть-то брючным ремнем упакована. Какой уж тут рык?! Так – жалкий хрип, да и только. И спрашивает меня:
– А это кто, Шеф?..
«Ай да Джек! – думаю. – Ничего себе засветил по рылу Горному Льву! У того даже память отшибло».
Я давай с самого начала представлять Тимурчика и Джека – дескать, мои Родственники и Ближайшие Друзья. Они же тебя освободили, они тебя и лечить будут…
– А кормить? – спрашивает уже окрепшим голосом Пум-Браток. – Жрать охота!
– И кормить тоже они будут, – говорю. – Но если ты, мудозвон калифорнийский, на них хоть один коготь выпустишь или клык покажешь, ты у нас еще раз с такого высокого дерева ёбнешься, что и вовек не очнешься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118