а не сказать ли мне Новое Слово в Мировой науке?! А не скрестить ли мне эту Обезьяну-Шимпанзиху с Горным Львом? Он же – Пума-Кугуар… Тем более что они оба жутко хотят трахаться!..
В конце концов, мог же я сам когда-то в Германии состоять в Очень Любовной Связи с Карликовой Пинчерихой Дженни! Мог же я под Мюнхеном в Оттобрунне «поиметь» Лисичку?! И там же оттрахать Крольчиху? Про Крольчиху, честно говоря, вспоминать противно, но ведь было же! Из песни слов не выкинешь, как говорил Водила…
– Вы, детки, отойдите вон в тот уголок, – говорит нам Слон. – Когда она очухается – там она вас не достанет. Цепочка тут не дотягивается. Я и сам от нее иногда там спасаюсь. От всяких ее бессовестных поползновений…
И точно, смотрим, у Шимпанзихи на ноге такой металлический браслетик, типа полицейских наручников, а от браслета цепочка тянется. А Шимпанзиха уже начинает шевелиться – в себя приходит.
Все, думаю, пора переходить к делу. Обещал Братку урегулировать его половой вопрос – изволь! Вряд ли представится другой такой случай. Не лазать же всем нам по окрестным предгорьям, чтобы отловить ему настоящую Пумиху?!
– Так-с… – говорю я нашим подружкам-симпатягам. – Спасибо, милые Кисаньки. Очень было приятно познакомиться. Рад буду как-нибудь еще повидаться.
Кисаньки еще не отошли от шока, в который их ввергла Обезьяна, поспешили откланяться и – давай Бог лапы!
А Рыжий все чистится, с отвращением обнюхивает себя и говорит нам со Слоном:
– Это что же?! Я теперь так и буду всю жизнь Обезьяной пахнуть?! Кошмар какой-то…
– Хочешь, сынок, я тебе помогу немного? – спрашивает его Слон и втягивает в свой длинный шнобель полведра воды.
Я точно просекаю, что сейчас произойдет, и быстренько говорю:
– Джентльмены! Смыливаюсь буквально на минуту! Возвращаюсь с приятелем – крупным специалистом по сексуально озабоченным Обезьянам-Шимпанзе.
И пулей вылетаю из павильона на свежий воздух. А вдогонку мне раздается шум водопада…
* * *
Оказалось, что Джек уже уехал, забрав с собой Наташу и Тима. Боб валялся на тахте и изучал японский. Им в лос-анджелесской полиции теперь за каждый новый язык очень приличненько доплачивают. Несмотря на то что Боб – китаец, родной язык у него – английский. А надбавку он получает за китайский и испанский. Теперь будет получать еще и за японский…
Я-то со своей способностью говорить по-шелдрейсовски на любом языке в ихней полиции был бы вообще миллионером!..
Браток уныло шатался по трейлеру и привязывался к Бобу с разными идиотскими вопросами, на которые тот был вынужден терпеливо отвечать.
Чего мне только стоило уговорить Боба выпустить нас с Братком из трейлера одних! Без полицейско-пистолетного сопровождения. Уломал-таки…
Бежим мы с Братком, как говорится, «огородами» к тому павильону – чтобы припозднившиеся деятели кино не окочурились от страха, когда у себя под носом увидят живого здоровенного Кугуара.
– Браток… – говорю. – Я тут нашел кого тебе трахнуть. Так что ты уж постарайся…
– Ети твою мать!!! – в восторге вопит Браток. – Дайте я вас оближу, Шеф!..
– Некогда, некогда! – говорю я на бегу. – Обещали же Бобу не Задерживаться.
– И ничего себе Кугуариха? – игриво так спрашивает Браток.
– Как тебе сказать… Она не совсем Кугуариха…
– Ну, Пумиха… Без разницы, Шеф. Не в кликухе дело, Шеф! Вы мне только скажите – хороша эта Горная Львица?
– Видишь ли, Браток, – говорю. – Она даже не очень-то и Пумиха. И уж совсем не Горная Львица… Но у нее есть все, ЧТО ТЕБЕ СЕЙЧАС НУЖНО!..
И тут мы оказываемся у дырки в павильон, где живут Слон и Обезьяна.
Браток поводит своим диким чутким носом и останавливается перед дыркой как вкопанный:
– Это кем оттуда пахнет, Шеф?.. Ну, запах одного я узнаю. Это тот самый Котяра, который трепался с вашими поблядухами под нашим трейлером. А двое других – кто?!
Смотрю, шерсть на загривке – дыбом, из-под верхней губы – клыки жуткие, а из лап – такие когти, что лучше бы их вообще не видеть!
– Значит, так! – говорю. – Никаких клыков! Никаких когтей!!! Сейчас я тебе кое-что попытаюсь объяснить…
И в популярной форме для идиотов рассказал Братку про существование разных Животных Видов. В том числе – про Слона и Обезьяну. По-моему, Браток так ни хрена и не понял из моей коротенькой лекции, потому что, выслушав, тут же тупо спросил:
– А кого я должен ЭТО САМОЕ – Слона или Обезьяну?
– Лучше Обезьяну, – посоветовал я. – Сейчас познакомишься и все сообразишь сам. Пошли!..
* * *
Теперь, спустя много времени и вспоминая все, что произошло тогда в парамаунтовском съемочном павильоне Слона и Обезьяны, я сознательно опускаю даже очень яркие, но вовсе не основные детали моего ЭКСПЕРИМЕНТА ПО СКРЕЩИВАНИЮ СОВЕРШЕННО РАЗЛИЧНЫХ ЖИВОТНЫХ ВИДОВ.
Мы с Рыжим Котом-каскадером просто ошалели от того многообразия форм полового соития, которое нам продемонстрировали Шимпа и Браток.
Я сознательно тогда назвал Обезьяну-Шимпанзе на американский манер – сокращенно: «Шимпа». После всего того перерождения, которое мы увидели, иначе ее совсем не хотелось называть…
Куда подевались ее злобная агрессия, оголтелое хамство и отвратительный напор?! На наших глазах Шимпа превратилась в нежное, ласковое, невероятно Квалифицированное Половое Существо…
Говоря, что мы с Рыжим просто ошалели, я не упомянул Слона. За последнее время, проведенное с Шимпой под одной крышей, у Слона выработался стойкий отрицательный рефлекс на Обезьяну, и он даже не пожелал посмотреть на ее подлинное перерождение. Слон стоял к Братку и Шимпе своим толстым серым морщинистым задом, изредка тяжело вздыхал хоботом, помахивал хвостом и всхлопывал ушами величиной с одеяла. И смотрел вверх, где в слуховом окошке виднелся кусочек чернозвездного калифорнийского неба.
Пару раз пришлось негромко поговорить с Бобом по моему радиоошейнику. Боб спрашивал, когда мы с Братком вернемся в трейлер и кто это там так тяжело дышит и стонет?
Я заявил Бобу, что у Братка запор, он никак не может прогадиться – отсюда вздохи и стоны. Это я ошибочно произнес не по-шелдрейсовски, а по-Животному. Однако Боб меня понял. Но одновременно с Бобом меня понял и Слон!
– У меня есть превосходное слабительное, – сказал мне Слон. – Очень мягкое и действенное. Я пару раз оскандалился прямо в кадре, во время съемки, и теперь мне с вечера дают его вместе с теплым сладким чаем. Тяпнешь ведерко такого чая, за ночь опорожнишься, а к утру спокойно идешь на съемку с пустым кишечником. Возьми для своего друга, если хочешь…
Я поблагодарил Слона и на всякий случай прихватил один пакетик. Это был небольшой, с дамскую сумочку, мешочек из плотного прозрачного и мягкого пластика, заполненный белым порошком. Ну точь-в-точь как пакеты с кокаином из разных фильмов о наркомафии!
… Когда спустя полчаса мы с Рыжим Котом-каскадером чуть ли не на своих плечах выволакивали обессилевшего Братка, а полумертвая Шимпа рыдала от счастья и трагически заламывала свои передние лапы, клянясь Братку в Вечной Любви, Слон помог мне взять в зубы мешочек со своим слабительным и сказал:
– Я думаю, что твоему приятелю этого лекарства нужно будет намного меньше, чем мне. Но если понадобится еще – нет проблем. Заглядывайте, ребятки…
* * *
Ночью долго не могли заснуть – так перевозбудились оба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
В конце концов, мог же я сам когда-то в Германии состоять в Очень Любовной Связи с Карликовой Пинчерихой Дженни! Мог же я под Мюнхеном в Оттобрунне «поиметь» Лисичку?! И там же оттрахать Крольчиху? Про Крольчиху, честно говоря, вспоминать противно, но ведь было же! Из песни слов не выкинешь, как говорил Водила…
– Вы, детки, отойдите вон в тот уголок, – говорит нам Слон. – Когда она очухается – там она вас не достанет. Цепочка тут не дотягивается. Я и сам от нее иногда там спасаюсь. От всяких ее бессовестных поползновений…
И точно, смотрим, у Шимпанзихи на ноге такой металлический браслетик, типа полицейских наручников, а от браслета цепочка тянется. А Шимпанзиха уже начинает шевелиться – в себя приходит.
Все, думаю, пора переходить к делу. Обещал Братку урегулировать его половой вопрос – изволь! Вряд ли представится другой такой случай. Не лазать же всем нам по окрестным предгорьям, чтобы отловить ему настоящую Пумиху?!
– Так-с… – говорю я нашим подружкам-симпатягам. – Спасибо, милые Кисаньки. Очень было приятно познакомиться. Рад буду как-нибудь еще повидаться.
Кисаньки еще не отошли от шока, в который их ввергла Обезьяна, поспешили откланяться и – давай Бог лапы!
А Рыжий все чистится, с отвращением обнюхивает себя и говорит нам со Слоном:
– Это что же?! Я теперь так и буду всю жизнь Обезьяной пахнуть?! Кошмар какой-то…
– Хочешь, сынок, я тебе помогу немного? – спрашивает его Слон и втягивает в свой длинный шнобель полведра воды.
Я точно просекаю, что сейчас произойдет, и быстренько говорю:
– Джентльмены! Смыливаюсь буквально на минуту! Возвращаюсь с приятелем – крупным специалистом по сексуально озабоченным Обезьянам-Шимпанзе.
И пулей вылетаю из павильона на свежий воздух. А вдогонку мне раздается шум водопада…
* * *
Оказалось, что Джек уже уехал, забрав с собой Наташу и Тима. Боб валялся на тахте и изучал японский. Им в лос-анджелесской полиции теперь за каждый новый язык очень приличненько доплачивают. Несмотря на то что Боб – китаец, родной язык у него – английский. А надбавку он получает за китайский и испанский. Теперь будет получать еще и за японский…
Я-то со своей способностью говорить по-шелдрейсовски на любом языке в ихней полиции был бы вообще миллионером!..
Браток уныло шатался по трейлеру и привязывался к Бобу с разными идиотскими вопросами, на которые тот был вынужден терпеливо отвечать.
Чего мне только стоило уговорить Боба выпустить нас с Братком из трейлера одних! Без полицейско-пистолетного сопровождения. Уломал-таки…
Бежим мы с Братком, как говорится, «огородами» к тому павильону – чтобы припозднившиеся деятели кино не окочурились от страха, когда у себя под носом увидят живого здоровенного Кугуара.
– Браток… – говорю. – Я тут нашел кого тебе трахнуть. Так что ты уж постарайся…
– Ети твою мать!!! – в восторге вопит Браток. – Дайте я вас оближу, Шеф!..
– Некогда, некогда! – говорю я на бегу. – Обещали же Бобу не Задерживаться.
– И ничего себе Кугуариха? – игриво так спрашивает Браток.
– Как тебе сказать… Она не совсем Кугуариха…
– Ну, Пумиха… Без разницы, Шеф. Не в кликухе дело, Шеф! Вы мне только скажите – хороша эта Горная Львица?
– Видишь ли, Браток, – говорю. – Она даже не очень-то и Пумиха. И уж совсем не Горная Львица… Но у нее есть все, ЧТО ТЕБЕ СЕЙЧАС НУЖНО!..
И тут мы оказываемся у дырки в павильон, где живут Слон и Обезьяна.
Браток поводит своим диким чутким носом и останавливается перед дыркой как вкопанный:
– Это кем оттуда пахнет, Шеф?.. Ну, запах одного я узнаю. Это тот самый Котяра, который трепался с вашими поблядухами под нашим трейлером. А двое других – кто?!
Смотрю, шерсть на загривке – дыбом, из-под верхней губы – клыки жуткие, а из лап – такие когти, что лучше бы их вообще не видеть!
– Значит, так! – говорю. – Никаких клыков! Никаких когтей!!! Сейчас я тебе кое-что попытаюсь объяснить…
И в популярной форме для идиотов рассказал Братку про существование разных Животных Видов. В том числе – про Слона и Обезьяну. По-моему, Браток так ни хрена и не понял из моей коротенькой лекции, потому что, выслушав, тут же тупо спросил:
– А кого я должен ЭТО САМОЕ – Слона или Обезьяну?
– Лучше Обезьяну, – посоветовал я. – Сейчас познакомишься и все сообразишь сам. Пошли!..
* * *
Теперь, спустя много времени и вспоминая все, что произошло тогда в парамаунтовском съемочном павильоне Слона и Обезьяны, я сознательно опускаю даже очень яркие, но вовсе не основные детали моего ЭКСПЕРИМЕНТА ПО СКРЕЩИВАНИЮ СОВЕРШЕННО РАЗЛИЧНЫХ ЖИВОТНЫХ ВИДОВ.
Мы с Рыжим Котом-каскадером просто ошалели от того многообразия форм полового соития, которое нам продемонстрировали Шимпа и Браток.
Я сознательно тогда назвал Обезьяну-Шимпанзе на американский манер – сокращенно: «Шимпа». После всего того перерождения, которое мы увидели, иначе ее совсем не хотелось называть…
Куда подевались ее злобная агрессия, оголтелое хамство и отвратительный напор?! На наших глазах Шимпа превратилась в нежное, ласковое, невероятно Квалифицированное Половое Существо…
Говоря, что мы с Рыжим просто ошалели, я не упомянул Слона. За последнее время, проведенное с Шимпой под одной крышей, у Слона выработался стойкий отрицательный рефлекс на Обезьяну, и он даже не пожелал посмотреть на ее подлинное перерождение. Слон стоял к Братку и Шимпе своим толстым серым морщинистым задом, изредка тяжело вздыхал хоботом, помахивал хвостом и всхлопывал ушами величиной с одеяла. И смотрел вверх, где в слуховом окошке виднелся кусочек чернозвездного калифорнийского неба.
Пару раз пришлось негромко поговорить с Бобом по моему радиоошейнику. Боб спрашивал, когда мы с Братком вернемся в трейлер и кто это там так тяжело дышит и стонет?
Я заявил Бобу, что у Братка запор, он никак не может прогадиться – отсюда вздохи и стоны. Это я ошибочно произнес не по-шелдрейсовски, а по-Животному. Однако Боб меня понял. Но одновременно с Бобом меня понял и Слон!
– У меня есть превосходное слабительное, – сказал мне Слон. – Очень мягкое и действенное. Я пару раз оскандалился прямо в кадре, во время съемки, и теперь мне с вечера дают его вместе с теплым сладким чаем. Тяпнешь ведерко такого чая, за ночь опорожнишься, а к утру спокойно идешь на съемку с пустым кишечником. Возьми для своего друга, если хочешь…
Я поблагодарил Слона и на всякий случай прихватил один пакетик. Это был небольшой, с дамскую сумочку, мешочек из плотного прозрачного и мягкого пластика, заполненный белым порошком. Ну точь-в-точь как пакеты с кокаином из разных фильмов о наркомафии!
… Когда спустя полчаса мы с Рыжим Котом-каскадером чуть ли не на своих плечах выволакивали обессилевшего Братка, а полумертвая Шимпа рыдала от счастья и трагически заламывала свои передние лапы, клянясь Братку в Вечной Любви, Слон помог мне взять в зубы мешочек со своим слабительным и сказал:
– Я думаю, что твоему приятелю этого лекарства нужно будет намного меньше, чем мне. Но если понадобится еще – нет проблем. Заглядывайте, ребятки…
* * *
Ночью долго не могли заснуть – так перевозбудились оба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118