Жаль, что мне самому не пришло это в голову…
* * *
Когда мы все – Наташа, Джек, Тимур, Боб, Браток и я вернулись после съемки со студии в отель, на автоответчике нас ждали несколько записей звонивших нам Людей.
Первый звонок был от Морта Пински – Джекова брата. Он вернулся со всеми своими внуками и Айрин откуда-то, куда его на время наших «боевых» событий упрятал Пит Морено. Морт приглашал в гости. Из некоего калифорнийского захолустья он приволок целую коллекцию феноменальных вин и требовал их немедленного и совместного распития!..
Второй звонила из Нью-Йорка Рут. Продиктовала нам номер телефона в своей больничной палате и просила отзвониться с учетом разницы во времени.
Вот эту «разницу во времени» – я никак не могу взять в толк! Ну как это может быть: если у нас сейчас в Лос-Анджелесе девять часов вечера, то в Нью-Йорке уже полночь?! А предположим, в Мюнхене – у Фридриха фон Тифенбаха – вообще шесть часов утра?.. А у моего дорогого Водилы, в Санкт-Петербурге, как безуспешно пытался объяснить мне Тимур, – уже черт знает сколько ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ?! Хреновина, которая может любого Кота свести с ума и подорвать его веру в свои неограниченные возможности. А это очень вредно для кого бы то ни было. Тем более для Котов!
Третий звонок был от Пита Морено. Он у сына в Медицинском центре и ждет нашего звонка на свой сотовый телефон, как только мы вернемся в отель.
Четвертый и последний звонок был просто отвратительным!
Чей-то противный, но явственный шепот с очень хорошим английским и почти неуловимым восточным акцентом, мерзко подхихикивая, сообщал нам всем, чтобы мы не очень восторгались тем, что захватили тридцать шесть членов «Армии Защиты Исламских Свобод», ибо тридцать шесть рядовых воинов Аллаха – всего лишь крохотная капелька в незамутненном, как слезы, Мировом океане гнева и ненависти ислама, пропитанного духом джихада и Священной веры в Победу зеленого знамени на всей территории «белой» Америки!!!
Последнюю запись мы прослушали несколько раз и долго молчали. Первой нарушила наше молчание Наташа Векслер.
– Я, сколько себя помню, – очень несмелый человек, – сказала она. – Но если бы этот звонок прозвучал бы не столь пышно и чуть менее театрально, я, наверное, испугалась бы гораздо больше. Хотя мне и сейчас не по себе…
Вот тут у всех на глазах наш невозмутимый Джек обнял Наташу за плечи, прижал ее к себе и коснулся губами ее виска.
И Наташа, будучи одного роста с Джеком, как-то умудрилась посмотреть на него СНИЗУ ВВЕРХ, да так нежно, так благодарно, что нам всем вдруг захотелось отвернуть свои морды и лица.
Я думаю, что такое доступно только Умным Женщинам – вдруг уменьшиться в размерах и дать возможность хоть и квадратненькому, но, прямо скажем, невысокому Мужичку почувствовать себя могучим гигантом, способным защитить СВОЮ Женщину от чего угодно!
* * *
После звонка Боба в Медицинский центр Пит примчался минут через сорок. Ему тут же дали прослушать последнюю запись на автоответчике, и Пит переписал ее на свой диктофон. И сказал:
– Если бы вы только знали, как мне накрутили хвост в Управлении за то, что я не поставил этих мудаков… Прости, Наташа! Этих мудаков из F.B.I. в известность о существовании у нас такой организации и не подключил их к ее ликвидации!.. А то они сами не знают?! Они же ждут, что мы приволочем им на тарелочке всю нашу разработку, а потом они, под грохот канонады, уложив в одну могилу и правых, и виноватых, сделают последний завершающий мазок в этой пропитанной кровью картинке… Ладно! Дела потом. Что в этом доме есть выпить?
– Все! – гордо ответила Питу Наташа. – Я еще на студии успела закупить джин, виски, «Севен-ап» Тиму, а себе кампари.
– О ч-ч-черт!.. – выругался Джек. – Еще с твоими деньгами бегать нам за выпивкой!.. Чтобы ты этого больше никогда не делала.
– Ну, если вести отсчет по получаемым гонорарам, то придется тогда гонять за выпивкой мистера Кысю. Он у нас на положении «звезды», ему и платят соответственно. Мартын, ты согласен ходить в лавку за виски?
– Нет, – ответил я. – За виски – не согласен. А вот за кампари для тебя – в любую секунду!..
– Какой джентльмен!.. – всплеснула руками Наташа, с трудом подняла меня и поцеловала в нос. – Потрясающе!..
И, должен признать, мне это было очень даже приятно.
Боб и Тимурчик готовили на кухоньке специальное китайское блюдо – креветки со спаржей под белым соусом. Для приготовления этого соуса Боб из дому захватил несколько цветных пакетиков – ну точь-в-точь как нераспечатанные презервативы! Я их одно время у Шуры видел – немерено.
На вопрос Тимура «Что это?» Боб коротко ответил: «Китайские вкусные порошки», и тут же облаял Тимура за то, что тот плохо вычистил спаржу…
Наташа уже вовсю накрывала на стол в гостиной, и Джек не очень расторопно, но достаточно трепетно и нежно ей помогал.
Перетрахавшийся с Собакой Колли по имени Лесси Браток, попукивая, дрых уже под диваном. Не скрою, пришлось его растолкать и выпереть с его храпом и пуканьем в садик…
Когда же все наконец уселись, Наташа весело оглядела стол и, кого-то процитировав, сказала, что это бунгало в «Беверли-Хиллз-отеле» постепенно превращается не то в клуб «Знаменитых капитанов», не то становится «общежитием имени монаха Бертольда Шварца»…
Никто из нас ни хрена не понял юмора, и Наташино веселье так и повисло в воздухе. Но я понимал, что Наташа имела в виду: с трудом, но я вспомнил, что «Клуб знаменитых капитанов» – была такая детская радиопередача в России, а фразочку с этим «монахом» я уже когда-то слышал от Шуры.
Почувствовав неловкость за всех окружающих, я тут же поспешил сказать Наташе:
– Ты абсолютно права! Я прекрасно помню эту передачу с капитанами (полная липа!) и вот только забыл фамилии тех двух писателей, которые сочинили про Бертольда Шварца.
Что было совершеннейшей правдой.
– Кыся! Ты – гений… – потрясенно проговорила Наташа. – Тим, дружочек! Пожалуйста, повтори мне перевод последней Кысиной фразы…
Все в упор уставились на Наташу. А Тимур слегка растерянно огляделся, словно хотел спросить: «Говорить ей или не говорить?», и все-таки сказал:
– Наташа, я уже минут десять молчу как рыба. Я ничего тебе не переводил. Ты прекрасно говоришь с ним сама… Скажи, Мартынчик!
Ну я и сказал… Вернее, повторил.
– О дьявол… – слабым голосом проговорила Наташа и опрокинула в рот весь стакан с кампари. – Я, кажется, лишаюсь рассудка.
– Наоборот, – успокоил я ее. – Общаясь со мной напрямую, ты очень сильно расширяешь диапазон своего мышления, ибо у нас, у Котов…
– Расхвастался! – желчно вставил Джек.
– Ты просто ревнуешь, – нахально огрызнулся я.
– И не без оснований! – рассмеялась Наташа.
* * *
… Потом сидели, приглушив свет, говорили о делах.
Пит с Джеком потягивали джин с тоником и льдом, Тим сонно сосал через трубочку свой «Севен-ап», а Боб и Наташа тихонько прихлебывали китайский зеленый чай с жасмином из небольших мелких пиалушечек.
Мы с Братком в саду из одной большой плошки вдвоем запивали трехсполовинойпроцентным молоком каждый свое: я – кусок отварного мяса с потрясающей косточкой, Браток – остатки сырой индюшки.
Спать хотелось смертельно! Один раз я невольно прикрыл глаза и даже ткнулся мордой в плошку с молоком. Выспавшийся Браток, бестактная сволочь, даже разоржался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
* * *
Когда мы все – Наташа, Джек, Тимур, Боб, Браток и я вернулись после съемки со студии в отель, на автоответчике нас ждали несколько записей звонивших нам Людей.
Первый звонок был от Морта Пински – Джекова брата. Он вернулся со всеми своими внуками и Айрин откуда-то, куда его на время наших «боевых» событий упрятал Пит Морено. Морт приглашал в гости. Из некоего калифорнийского захолустья он приволок целую коллекцию феноменальных вин и требовал их немедленного и совместного распития!..
Второй звонила из Нью-Йорка Рут. Продиктовала нам номер телефона в своей больничной палате и просила отзвониться с учетом разницы во времени.
Вот эту «разницу во времени» – я никак не могу взять в толк! Ну как это может быть: если у нас сейчас в Лос-Анджелесе девять часов вечера, то в Нью-Йорке уже полночь?! А предположим, в Мюнхене – у Фридриха фон Тифенбаха – вообще шесть часов утра?.. А у моего дорогого Водилы, в Санкт-Петербурге, как безуспешно пытался объяснить мне Тимур, – уже черт знает сколько ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ?! Хреновина, которая может любого Кота свести с ума и подорвать его веру в свои неограниченные возможности. А это очень вредно для кого бы то ни было. Тем более для Котов!
Третий звонок был от Пита Морено. Он у сына в Медицинском центре и ждет нашего звонка на свой сотовый телефон, как только мы вернемся в отель.
Четвертый и последний звонок был просто отвратительным!
Чей-то противный, но явственный шепот с очень хорошим английским и почти неуловимым восточным акцентом, мерзко подхихикивая, сообщал нам всем, чтобы мы не очень восторгались тем, что захватили тридцать шесть членов «Армии Защиты Исламских Свобод», ибо тридцать шесть рядовых воинов Аллаха – всего лишь крохотная капелька в незамутненном, как слезы, Мировом океане гнева и ненависти ислама, пропитанного духом джихада и Священной веры в Победу зеленого знамени на всей территории «белой» Америки!!!
Последнюю запись мы прослушали несколько раз и долго молчали. Первой нарушила наше молчание Наташа Векслер.
– Я, сколько себя помню, – очень несмелый человек, – сказала она. – Но если бы этот звонок прозвучал бы не столь пышно и чуть менее театрально, я, наверное, испугалась бы гораздо больше. Хотя мне и сейчас не по себе…
Вот тут у всех на глазах наш невозмутимый Джек обнял Наташу за плечи, прижал ее к себе и коснулся губами ее виска.
И Наташа, будучи одного роста с Джеком, как-то умудрилась посмотреть на него СНИЗУ ВВЕРХ, да так нежно, так благодарно, что нам всем вдруг захотелось отвернуть свои морды и лица.
Я думаю, что такое доступно только Умным Женщинам – вдруг уменьшиться в размерах и дать возможность хоть и квадратненькому, но, прямо скажем, невысокому Мужичку почувствовать себя могучим гигантом, способным защитить СВОЮ Женщину от чего угодно!
* * *
После звонка Боба в Медицинский центр Пит примчался минут через сорок. Ему тут же дали прослушать последнюю запись на автоответчике, и Пит переписал ее на свой диктофон. И сказал:
– Если бы вы только знали, как мне накрутили хвост в Управлении за то, что я не поставил этих мудаков… Прости, Наташа! Этих мудаков из F.B.I. в известность о существовании у нас такой организации и не подключил их к ее ликвидации!.. А то они сами не знают?! Они же ждут, что мы приволочем им на тарелочке всю нашу разработку, а потом они, под грохот канонады, уложив в одну могилу и правых, и виноватых, сделают последний завершающий мазок в этой пропитанной кровью картинке… Ладно! Дела потом. Что в этом доме есть выпить?
– Все! – гордо ответила Питу Наташа. – Я еще на студии успела закупить джин, виски, «Севен-ап» Тиму, а себе кампари.
– О ч-ч-черт!.. – выругался Джек. – Еще с твоими деньгами бегать нам за выпивкой!.. Чтобы ты этого больше никогда не делала.
– Ну, если вести отсчет по получаемым гонорарам, то придется тогда гонять за выпивкой мистера Кысю. Он у нас на положении «звезды», ему и платят соответственно. Мартын, ты согласен ходить в лавку за виски?
– Нет, – ответил я. – За виски – не согласен. А вот за кампари для тебя – в любую секунду!..
– Какой джентльмен!.. – всплеснула руками Наташа, с трудом подняла меня и поцеловала в нос. – Потрясающе!..
И, должен признать, мне это было очень даже приятно.
Боб и Тимурчик готовили на кухоньке специальное китайское блюдо – креветки со спаржей под белым соусом. Для приготовления этого соуса Боб из дому захватил несколько цветных пакетиков – ну точь-в-точь как нераспечатанные презервативы! Я их одно время у Шуры видел – немерено.
На вопрос Тимура «Что это?» Боб коротко ответил: «Китайские вкусные порошки», и тут же облаял Тимура за то, что тот плохо вычистил спаржу…
Наташа уже вовсю накрывала на стол в гостиной, и Джек не очень расторопно, но достаточно трепетно и нежно ей помогал.
Перетрахавшийся с Собакой Колли по имени Лесси Браток, попукивая, дрых уже под диваном. Не скрою, пришлось его растолкать и выпереть с его храпом и пуканьем в садик…
Когда же все наконец уселись, Наташа весело оглядела стол и, кого-то процитировав, сказала, что это бунгало в «Беверли-Хиллз-отеле» постепенно превращается не то в клуб «Знаменитых капитанов», не то становится «общежитием имени монаха Бертольда Шварца»…
Никто из нас ни хрена не понял юмора, и Наташино веселье так и повисло в воздухе. Но я понимал, что Наташа имела в виду: с трудом, но я вспомнил, что «Клуб знаменитых капитанов» – была такая детская радиопередача в России, а фразочку с этим «монахом» я уже когда-то слышал от Шуры.
Почувствовав неловкость за всех окружающих, я тут же поспешил сказать Наташе:
– Ты абсолютно права! Я прекрасно помню эту передачу с капитанами (полная липа!) и вот только забыл фамилии тех двух писателей, которые сочинили про Бертольда Шварца.
Что было совершеннейшей правдой.
– Кыся! Ты – гений… – потрясенно проговорила Наташа. – Тим, дружочек! Пожалуйста, повтори мне перевод последней Кысиной фразы…
Все в упор уставились на Наташу. А Тимур слегка растерянно огляделся, словно хотел спросить: «Говорить ей или не говорить?», и все-таки сказал:
– Наташа, я уже минут десять молчу как рыба. Я ничего тебе не переводил. Ты прекрасно говоришь с ним сама… Скажи, Мартынчик!
Ну я и сказал… Вернее, повторил.
– О дьявол… – слабым голосом проговорила Наташа и опрокинула в рот весь стакан с кампари. – Я, кажется, лишаюсь рассудка.
– Наоборот, – успокоил я ее. – Общаясь со мной напрямую, ты очень сильно расширяешь диапазон своего мышления, ибо у нас, у Котов…
– Расхвастался! – желчно вставил Джек.
– Ты просто ревнуешь, – нахально огрызнулся я.
– И не без оснований! – рассмеялась Наташа.
* * *
… Потом сидели, приглушив свет, говорили о делах.
Пит с Джеком потягивали джин с тоником и льдом, Тим сонно сосал через трубочку свой «Севен-ап», а Боб и Наташа тихонько прихлебывали китайский зеленый чай с жасмином из небольших мелких пиалушечек.
Мы с Братком в саду из одной большой плошки вдвоем запивали трехсполовинойпроцентным молоком каждый свое: я – кусок отварного мяса с потрясающей косточкой, Браток – остатки сырой индюшки.
Спать хотелось смертельно! Один раз я невольно прикрыл глаза и даже ткнулся мордой в плошку с молоком. Выспавшийся Браток, бестактная сволочь, даже разоржался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118