А Советский Союз далеко не сразу, после долгих колебаний, попробовал воспользоваться ситуацией, и лишь 5. 4. 41, за день до вторжения в Югославию, заключил с ней договор о дружбе и ненападении. А стоило германскому послу в Москве намекнуть, что момент выбран неподходящий, как насчет каких-то конкретных шагов в данном направлении советская сторона и пикнуть не посмела. И в мае в угоду немцам вообще выслала дипломатических представителей "дружественной" Югославии. Как, кстати, и Бельгии, Норвегии, Греции, зато признала прогерманское правительство Рашида Али, которое в результате переворота пришло к власти в Ираке и начало воевать с англичанами.
22. 3. 41 последовало секретное распоряжение Гитлера приостановить выполнение советских заказов на заводах Германии. А СССР удовлетворился отговорками, что задержки вызваны трудностями военного времени, и ответные грузы на Запад гнал даже с опережением графика, по малейшим устным и телефонным пожеланиям немцев. Генерал Томас писал: "Русские выполняли свои поставки до самого кануна нападения, и в последние дни поставка каучука с Дальнего Востока производилась курьерскими поездами".
По поводу участка советско-германской границы от р. Игорка до Балтийского моря долгое время шли ожесточенные споры - а 12. 4 СССР вдруг безоговорочно принял немецкий вариант. Наконец, 7. 5 генсек Сталин решил назначить себя по совместительству председателем Совета Министров, т. е. премьером, что тоже было расценено многими политиками как демонстрация неизменности внешнего курса. Ведь теоретически, с отставкой какого-то другого главы кабинета могли сместиться и политические ориентиры, теперь же линия правительства и линия Сталина подчеркнуто отождествлялись не только содержанием, но и формой. Это отметили и многие немцы. Посол Шуленбург докладывал в Берлин: "Я убежден, что Сталин использует свое новое положение, чтобы лично принять участие в поддержании и развитии хороших отношений между Советами и Германией".
А германский военно-морской атташе в Москве прямо заявлял: "Сталин оплот германо-советского сотрудничества".
История о том, как Иосиф Виссарионович "прошляпил" готовящееся нападение, описана многократно и подробно. И от разведки предупреждения шли, и по дипломатическим каналам, и слухи о близком вторжении в СССР по всей Европе носились, да и в Америке в курсе были. И Рузвельт с Черчиллем предупреждали на основании своих данных. И концентрация войск у советских границ шла такая, что невозможно было не заметить. Советские войска в ответ тоже выдвигались к границе из внутренних округов - 28 дивизий, 4 армейских управления. Но ставились им сугубо оборонительные задачи. И как известно, даже 22 июня сперва шли директивы "не поддаваться на провокации", а в первых наивных приказах о контрударах требовалось не переходить границы. Можно вспомнить и печально-известное заявление ТАСС от 14. 6. Дескать, "в иностранной прессе муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым заявить, что эти слухи являются неуклюжей пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны". Сюда же можно причислить и разнос Сталина на запрос, не стоит ли задержать германские суда, которые начали вдруг уходить из советских портов 20-21. 6. И то, как уже поздно вечером 21. 6 Молоков пригласил Шуленбурга и, доходя до откровенного унижения, осмелился лишь робко намекнуть, что судя по некоторым данным, "германское правительство недовольно советским правительством". Вот, мол, почему-то так и не отреагировали на дружелюбное заявление ТАСС о ложности слухов, даже не опубликовали его ни в одной своей газете. Но только "советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии" и было бы очень признательно, если бы ему это разъяснили...
Все это в последующей литературе обсуждалось так широко, что, наверное, не было бы и нужды еще раз останавливаться на данном вопросе. Но обычно упускается ряд немаловажных деталей. Скажем, а имел ли основания Сталин верить предупреждениям Англии и Франции, которые еще с 1933 г. ориентировали Гитлера на войну с СССР? А теперь-то поссорить и столкнуть "союзников" было тем более в интересах Великобритании. И перелет Гесса лишний раз убедил Иосифа Виссарионовича в правоте собственных выводов и неискренности западных держав. Ведь как бы ни пытались потом западные исследователи завуалировать правду, что бы ни писали о частной и неожиданной инициативе заместителя фюрера по партии, но советская разведка в Англии работала безупречно и в на самых высоких уровнях государственных структур. Поэтому уж кто-кто, а Сталин прекрасно знал, что Гесс действительно пытался вести переговоры, и перед перелетом установил контакты с высокопоставленными английскими политиками. А раз так, то и решение напрашивалось "от противного" - всеми силами избегать конфликта. Да и прочую массу сообщений и слухов - как раз из-за их слишком уж массового количества - Сталин считал плодом широкой кампании дезинформации, развернутой англичанами.
Наконец, стоит учитывать и особенности реальной кампании дезинформации, развернутой Гитлером. А она была "многослойной". Советской стороне преподносилась версия, что концентрация войск на Востоке - это грандиозный отвлекающий маневр перед вторжением в Британию. Чему и вправду поверить было трудновато. Но во "втором слое", по секрету, самим немецким военнослужащим сообщалось, что их перебрасывают для обороны от готовящегося нападения русских. Следовательно, оставалась возможность, что Гитлера ввели в заблуждение - вот и прилагались все усилия, дабы развеять это заблуждение. Ведь такую "дезу" могли подбросить фюреру те же англичане. Да и в самом германском руководстве, как был уверен Сталин (и не без основания), существовало сильное прозападное крыло, добивающееся такого столкновения.
Известно, что советская дипломатия весной 41-го начала забрасывать удочки насчет личной встречи Сталина и Гитлера. Очевидно, тут-то и собирался Иосиф Виссарионович снять все накопившиеся проблемы. И теоретически, это было возможно. Наверное, он учитывал силу своего воздействия на собеседников - все иностранные дипломаты, политики, государственные деятели, которым приходилось встречаться со Сталиным, так или иначе попадали под влияние этой силы. Да и Гитлер к тем, кого почтил званием "персонального друга", впоследствии относился подчеркнуто "по-рыцарски", несмотря на фактическое неравенство положения - так было и с Муссолини, так было и с Антонеску. Вероятно, как раз из желания облегчить такую встречу, Сталин и принял на себя пост председателя Совнаркома - чтобы быть на равных, лидером и партии, и государства. И предложение о роспуске Коминтерна, высказанное им в апреле, возможно, тоже откладывалось до гипотетической встречи, как заготовка "мирной инициативы".
Да и в донесениях советской разведки содержались важные детали, о которых почему-то редко упоминается. Скажем, если Зорге Сталин не доверял, считая двойником, то самые ценные и надежные агенты в Берлине - группа Харнака и Шульце-Бойзена, работавшая в центральных учреждениях Рейха, и имевшая доступ к самой секретной информации, сообщала то же самое насчет начала войны, но отмечала, что этому будет предшествовать ультиматум о вступлении СССР в противоборство против Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
22. 3. 41 последовало секретное распоряжение Гитлера приостановить выполнение советских заказов на заводах Германии. А СССР удовлетворился отговорками, что задержки вызваны трудностями военного времени, и ответные грузы на Запад гнал даже с опережением графика, по малейшим устным и телефонным пожеланиям немцев. Генерал Томас писал: "Русские выполняли свои поставки до самого кануна нападения, и в последние дни поставка каучука с Дальнего Востока производилась курьерскими поездами".
По поводу участка советско-германской границы от р. Игорка до Балтийского моря долгое время шли ожесточенные споры - а 12. 4 СССР вдруг безоговорочно принял немецкий вариант. Наконец, 7. 5 генсек Сталин решил назначить себя по совместительству председателем Совета Министров, т. е. премьером, что тоже было расценено многими политиками как демонстрация неизменности внешнего курса. Ведь теоретически, с отставкой какого-то другого главы кабинета могли сместиться и политические ориентиры, теперь же линия правительства и линия Сталина подчеркнуто отождествлялись не только содержанием, но и формой. Это отметили и многие немцы. Посол Шуленбург докладывал в Берлин: "Я убежден, что Сталин использует свое новое положение, чтобы лично принять участие в поддержании и развитии хороших отношений между Советами и Германией".
А германский военно-морской атташе в Москве прямо заявлял: "Сталин оплот германо-советского сотрудничества".
История о том, как Иосиф Виссарионович "прошляпил" готовящееся нападение, описана многократно и подробно. И от разведки предупреждения шли, и по дипломатическим каналам, и слухи о близком вторжении в СССР по всей Европе носились, да и в Америке в курсе были. И Рузвельт с Черчиллем предупреждали на основании своих данных. И концентрация войск у советских границ шла такая, что невозможно было не заметить. Советские войска в ответ тоже выдвигались к границе из внутренних округов - 28 дивизий, 4 армейских управления. Но ставились им сугубо оборонительные задачи. И как известно, даже 22 июня сперва шли директивы "не поддаваться на провокации", а в первых наивных приказах о контрударах требовалось не переходить границы. Можно вспомнить и печально-известное заявление ТАСС от 14. 6. Дескать, "в иностранной прессе муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым заявить, что эти слухи являются неуклюжей пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны". Сюда же можно причислить и разнос Сталина на запрос, не стоит ли задержать германские суда, которые начали вдруг уходить из советских портов 20-21. 6. И то, как уже поздно вечером 21. 6 Молоков пригласил Шуленбурга и, доходя до откровенного унижения, осмелился лишь робко намекнуть, что судя по некоторым данным, "германское правительство недовольно советским правительством". Вот, мол, почему-то так и не отреагировали на дружелюбное заявление ТАСС о ложности слухов, даже не опубликовали его ни в одной своей газете. Но только "советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии" и было бы очень признательно, если бы ему это разъяснили...
Все это в последующей литературе обсуждалось так широко, что, наверное, не было бы и нужды еще раз останавливаться на данном вопросе. Но обычно упускается ряд немаловажных деталей. Скажем, а имел ли основания Сталин верить предупреждениям Англии и Франции, которые еще с 1933 г. ориентировали Гитлера на войну с СССР? А теперь-то поссорить и столкнуть "союзников" было тем более в интересах Великобритании. И перелет Гесса лишний раз убедил Иосифа Виссарионовича в правоте собственных выводов и неискренности западных держав. Ведь как бы ни пытались потом западные исследователи завуалировать правду, что бы ни писали о частной и неожиданной инициативе заместителя фюрера по партии, но советская разведка в Англии работала безупречно и в на самых высоких уровнях государственных структур. Поэтому уж кто-кто, а Сталин прекрасно знал, что Гесс действительно пытался вести переговоры, и перед перелетом установил контакты с высокопоставленными английскими политиками. А раз так, то и решение напрашивалось "от противного" - всеми силами избегать конфликта. Да и прочую массу сообщений и слухов - как раз из-за их слишком уж массового количества - Сталин считал плодом широкой кампании дезинформации, развернутой англичанами.
Наконец, стоит учитывать и особенности реальной кампании дезинформации, развернутой Гитлером. А она была "многослойной". Советской стороне преподносилась версия, что концентрация войск на Востоке - это грандиозный отвлекающий маневр перед вторжением в Британию. Чему и вправду поверить было трудновато. Но во "втором слое", по секрету, самим немецким военнослужащим сообщалось, что их перебрасывают для обороны от готовящегося нападения русских. Следовательно, оставалась возможность, что Гитлера ввели в заблуждение - вот и прилагались все усилия, дабы развеять это заблуждение. Ведь такую "дезу" могли подбросить фюреру те же англичане. Да и в самом германском руководстве, как был уверен Сталин (и не без основания), существовало сильное прозападное крыло, добивающееся такого столкновения.
Известно, что советская дипломатия весной 41-го начала забрасывать удочки насчет личной встречи Сталина и Гитлера. Очевидно, тут-то и собирался Иосиф Виссарионович снять все накопившиеся проблемы. И теоретически, это было возможно. Наверное, он учитывал силу своего воздействия на собеседников - все иностранные дипломаты, политики, государственные деятели, которым приходилось встречаться со Сталиным, так или иначе попадали под влияние этой силы. Да и Гитлер к тем, кого почтил званием "персонального друга", впоследствии относился подчеркнуто "по-рыцарски", несмотря на фактическое неравенство положения - так было и с Муссолини, так было и с Антонеску. Вероятно, как раз из желания облегчить такую встречу, Сталин и принял на себя пост председателя Совнаркома - чтобы быть на равных, лидером и партии, и государства. И предложение о роспуске Коминтерна, высказанное им в апреле, возможно, тоже откладывалось до гипотетической встречи, как заготовка "мирной инициативы".
Да и в донесениях советской разведки содержались важные детали, о которых почему-то редко упоминается. Скажем, если Зорге Сталин не доверял, считая двойником, то самые ценные и надежные агенты в Берлине - группа Харнака и Шульце-Бойзена, работавшая в центральных учреждениях Рейха, и имевшая доступ к самой секретной информации, сообщала то же самое насчет начала войны, но отмечала, что этому будет предшествовать ультиматум о вступлении СССР в противоборство против Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233