.." Простите, а что же еще крикнут из толпы о человеке, которого уже взяли и ведут? Во всех свидетельских показаниях фигурируют и другие кандидатуры на покушение некий подозрительный гимназист, "человек в матросской фуражке". Отметим, что сам Ленин, едва шофер Гиль подбежал к нему, спросил в первую очередь: "Поймали его или нет?" А бюллетень ЦИК за подписью Свердлова, выпущенный вечером 30. 8, сообщал: "Двое стрелявших задержаны. Их личности выясняются". Вторым задержанным оказывается некто Протопопов, о котором больше вообще ничего не известно - его расстреляли даже раньше, чем Каплан и больше нигде не упоминали, будто его и не было.
Но дело о покушении на Ленина все состоит из подобных "неувязок". Хотя Каплан якобы и была опознана "рядом рабочих", но нигде эти самые "рабочие" и их конкретные показания не упоминаются. И "товарищ Гиль был почти единственным свидетелем", как пишет Бонч-Бруевич. Он и выступает единственным свидетелем, опознающим Фанни Каплан. Остальные же, как С. Батулин, Н. Иванов и др., дружно утверждают, что не видели, кто стрелял, и их показания привязываются к личности обвиняемой лишь после ее ареста. Но и свидетельства Гиля тоже крайне противоречивы. В первоначальных показаниях он сообщает, что видел лишь "руку с револьвером". И лишь в более поздних пересказах сталкивается с террористкой лицом к лицу - и она, отстрелявшись, бросает револьвер ему под ноги.
Но этот брошенный посреди заводского двора револьвер рабочие "находят" только через четыре дня! И лишь 3. 9. 1918 он всплывает вдруг на следствии. Кстати, обратите внимание, что по данным обыска, экипирована была Каплан явно не для теракта - при задержании у нее отбирают портфель и зонтик. Однако портфель того времени - это отнюдь не изящный дипломат, и свидетель Мамонов даже называет его "чемоданом". Да и зонт начала века представлял собой довольно громоздкую конструкцию. Вот и попробуйте, нагрузившись такими вещами и как-то манипулируя ими в руках, прицельно стрелять из пистолета. А потом ускользнуть через толпу и удирать. Почему-то поспешив избавиться от оружия, но с неуклюжим зонтом и "чемоданом", в котором не было ничегошеньки ценного... А пуля, которую в 1922 г. немецкий профессор Борхардт извлек из шеи Ленина, оказалась вовсе и не от этого револьвера.
Каплан притащили в комендатуру Замоскворецкого района, где раздели догола и подвергли тщательнейшему обыску. Не обнаружившему абсолютно никаких улик или зацепок. После чего начались непрерывные допросы. Сначала там же, в комендатуре, потом на Лубянке, потом в Кремле. Сменяя друг друга, ее в течение нескольких дней допрашивали Дьяков, Петерс, Курский, Козловский, Аванесов, Скрыпник, Кингисепп. Александр Солженицын очень красноречиво описал, что способны сделать даже с сильными мужчинами бессонница и непрерывный многодневный допрос. Даже без воздействия других пыток, которые в то время уже применялись. Какая же может быть цена собственным признаниям Каплан? Впрочем, и протоколы ее допросов выглядят не очень солидно. Так, 31. 8 она не хочет или затрудняется отвечать даже на чисто технические вопросы: сколько раз стреляла, из какого револьвера. Странно, не правда ли? Особенно если вспомнить, что в данный момент само следствие ответов на эти вопросы не знало. Ведь револьвер возникает только 3. 9, и тогда же было определено, что из него сделано три выстрела. В других же случаях часто бросается в глаза, что вопросы как бы подсказывают ответы на них. То есть подсказывают обвиняемой информацию, уже известную следователям, которую обязан был знать и стрелявший.
Данные о признаниях Каплан в разных источниках далеко не однозначны. Петерс через несколько лет напишет, что убеждал ее покаяться и тем самым смягчить свою вину. "Она же или плакала, или ругалась зло, с ненавистью, решительно отказываясь давать какие-либо показания". А член коллегии Наркомюста Козловский писал, что она "держит себя растерянно, говорит несвязно" и производит впечатление истерического человека. Что вполне объяснимо. Ведь Каплан была тяжело больной. И к тому же... полуслепой. В 1907 г., когда она в группе анархистов участвовала в подготовке покушения на киевского губернатора, в ее комнате по неосторожности взорвалась бомба. Несколько соратников было убито, а сама она получила тяжелую контузию и была арестована, получив пожизненную каторгу. Как сообщала ее подруга, "... Каплан ослепла 9 января, в четвертую годовщину Кровавого воскресенья... Она и прежде теряла зрение, но ненадолго, на два-три дня. На этот раз ее прозрение длилось почти три года. Тюремные врачи потерю зрения Фаней Каплан связывали с резкими головными болями, которыми она жестоко страдала на каторге". Кстати, вот зачем оказался в ее руках зонт. Из-за проблем со зрением, способных непредсказуемо усилиться в любую минуту. Ведь в те времена зонты служили одновременно и тростью - и разумеется, для молодой женщины это казалось предпочтительнее, чем ходить с палочкой.
Неужели опытные боевики-эсеры могли столь легкомысленно поручить такую важную акцию больной женщине, которая вполне может подвести? Да и где вообще гарантия, что полуслепая попадет? И в того, кого нужно? Каждый, кто хоть раз стрелял из боевого пистолета, думаю, согласится со мной, что из этого оружия и вполне здоровый человек поражает цель не всегда. Нужен и навык, и обязательно - твердая рука. Правда, большевики попытались сгладить это противоречие, утверждая, будто зимой 1917-18 гг. ей в Харькове делали глазную операцию (что проверить было невозможно, Харьков находился под немцами). Но отметим, что во-первых, вряд ли в революционном Харькове функционировали учреждения вроде клиники Федорова, способные так быстро и полноценно вернуть зрение. А во-вторых, как мы видим, слепота Каплан определялась вовсе не офтальмологическим диагнозом, а была связана с контузией и сопровождалась мучительными головными болями, то есть вызвана была нервной патологией или мозговой травмой.
Что касается эсеров, которым почему-то сразу было приписано покушение, то налицо грубая подтасовка. "Известия ВЦИК" от 1. 9 сообщают: "Из предварительного следствия выяснено, что арестованная, которая стреляла в товарища Ленина, состоит членом партии правых социалистов-революционеров черновской группы".
Однако согласно протоколам допросов, она в этот день еще называла себя анархисткой. И лишь 2. 9 в протоколах появляется, что "она сторонница эсера Чернова, но в партии не состоит" (кстати, и об этом признании, "Известия ВЦИК" не постеснялись сообщить вторично, как о величайшей победе следствия - уже 3. 9). Отметим и то, что партия эсеров, сразу же заявила о своей непричастности к покушению. А ведь как раз по эсеровским правилам это автоматически лишало теракт всякого смысла. Как раз по законам эсеровских боевиков он должен был получать широкую огласку как исполнение приговора партии и тем самым оказать влияние на органы власти.
Но Каплан и в самом деле никогда не принадлежала к эсерам. В юности примыкала к анархистам, а вернувшись с каторги инвалидом, жила то у одной, то у другой подруги, принимавших ее из жалости. По свидетельствам этих подруг, своего положения нахлебницы она очень стеснялась, поэтому с утра брала ненужный портфель и на весь день отправлялась якобы "по делам", хотя все знали, что она просто бесцельно околачивается по городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233