И получил нагоняй, когда 19. 6. 1941 г. передал экстренные данные о дате и времени начала операции. А затем связь опять оборвалась - из-за сталинского неверия в скорую войну разведка не подготовила вовремя запасных каналов, и с отъездом из Берлина советских представительств, в том числе и действовавших под их крышей резидентур, возможность передавать информацию исчезла. Контакты с Леманом попытались восстановить в 1942 г., для этого в Германию был заброшен агент-парашютист Ганс Барт (Бек), однако он попался и выдал явки гестаповцам. В результате Леман был арестован и расстрелян.
Но наверное, самым любопытным, а кое в чем, даже характерным примером нацистско-большевистских контактов в годы войны, стал сам начальник IV управления РСХА, то бишь гестапо, группенфюрер СС Генрих Мюллер. Правда, большинство утверждений о его работе на русских основаны на мемуарах Шелленберга, которым доверять можно далеко не всегда и с очень большой оглядкой, да и там они приводятся бездоказательно. В 90-е эта сенсация несколько раз всплывала в нашей периодической печати и в телевизионных передачах - если не ошибаюсь, НТВ. Как помнится, даже показывали могилу на одном из московских кладбищ, где он якобы похоронен под чужой фамилией. Но такие "источники" объективными и достоверными тем более не назовешь. И все же доказательства, если не совсем строгие, то достаточно весомые, что Мюллер, по крайней мере на заключительном этапе войны, был действительно связан с советской разведкой, найти можно; и ниже я намерен их привести.
Однако для начала отметим, что по своему складу Мюллер куда больше соответствовал "коммунизму", чем экзальтированные молодые аристократы из кружка Шульце-Бойзена. Происхождения он был самого, что ни на есть "пролетарского", родился в 1896 г. под Мюнхеном в очень бедной крестьянской семье и с детства мечтал лишь об одном - выбиться в чиновники, чтобы к старости выслужить твердую пенсию. Поэтому и пошел в полицию, начав с рядового сыщика, мерз и мок в засадах, сбивал ноги в облавах и слежках. Особенных криминальных талантов в нем не отмечалось. Так что киношный Мюллер в исполнении Броневого - проницательный, тонкий, лично ведущий сложные расследования - весьма отличается от оригинала. Возможно, Ю. Семенов и авторы сериала приписали ему некоторые черты коллеги, начальника V управления РСХА (криминальная полиция) Артура Небе, по праву считавшегося одним из самых блестящих криминалистов своего времени. А Мюллер был работником другого сорта. По свидетельствам современников, "малоинтеллигентный, но чрезвычайно упорный и упрямый". Он "как опытный ремесленник преследовал свою жертву прямолинейно, с упорством сторожевого пса, загоняя ее в круг, из которого не было выхода".
Но и эти качества - опыт, цепкая память, слепое подчинение дисциплине, поистине крестьянское трудолюбие - оказались очень ценными в полицейской работе, позволяя ему постепенно продвигаться по службе. К 1933 г. он считался в своем деле профессионалом высокого класса и занимал должность начальника политической полиции г. Мюнхена. В этом качестве нанес немало чувствительных ударов по нацистам, а после прихода Гитлера к власти стал в той же должности и столь же ревностно служить ему. Внимание на него обратил Гейдрих, назначенный в 1933 г. полицай-президентом Мюнхена. Несмотря на желание многих видных нацистов, испробовавших бульдожью хватку Мюллера на собственной шкуре, поквитаться с ним, Гейдрих трезво рассудил, что такие профессионалы на дороге не валяются. Принял во внимание и его полную беспринципность, отсутствие каких бы то ни было "комплексов совести", и походатайствовал за него перед Гиммлером, указывая, что подобный человек станет перед новыми хозяевами проявлять еще большее рвение, желая загладить прошлую работу против них. И Мюллер не только сохранил службу, но вскоре выдвинулся на повышение - с 1934 г. Гейдрих встал во главе гестапо и перетащил Мюллера своим заместителем, именно как специалиста по борьбе с нелегальными политическими организациями. В 1935 г. он становится фактическим, а с 1936 г. и официальным начальником этой организации.
Тем не менее, старых "грехов" ему долго не забывали. Хотя еще в 1933 г., подлаживаясь к новому режиму, он подал заявление о вступлении в НСДАП, однако приняли его только в 1939 г. (Любопытная ситуация, правда? Только представьте, если бы у нас заместителю Ежова или Берии отказывали в приеме в партию!) Но возможно, данная история сыграла немаловажную роль и в дальнейшем - все очевидцы отмечали такое качество Мюллера, как злопамятность.
Старых обид и унижений он не забывал никогда. А попутно отметим и то обстоятельство, что где-то с 1936-37 гг. началось советско-германское сближение, проявившееся прежде всего в контактах НКВД с СД и гестапо. Поэтому можно сказать, весь период руководства гестапо с момента назначения и до войны с СССР Мюллер в той или иной мере взаимодействовал с советскими спецслужбами. И между прочим, как ни парадоксально, но именно для гестапо было характерно очень левое мировоззрение, близкое к коммунистическому. Потому что создавалось оно министром внутренних дел и министром-президентом Пруссии Герингом на базе прусской полиции, а его декретом от 22. 2. 33 г. вспомогательными отрядами полиции объявлялись отряды СА. В предшествующих главах уже рассказывалось, насколько радикально были настроены штурмовики, тем более вобравшие в себя формирования коммунистического "Красного фронта". Но после нацистских чисток "расово-неполноценных" и "нелояльных" сотрудников полиции, когда от старых кадров сохранилась всего одна треть, как раз за счет штурмовиков пошла замена увольняемых, из их среды набирались кадры для расширения и совершенствования полицейского аппарата и для создания новых структур - в частности, учрежденной 26. 4. 1933 г. "гехайме штаатсполицай", то бишь гестапо.
Да и мировоззрение самого Мюллера оставалось вполне "рабоче-крестьянским". По словам Шелленберга, "хотя он и проложил себе дорогу к вершине власти, он никак не мог забыть своего происхождения. Однажды он сказал мне с присущим ему грубым баварским акцентом: "Всех этих интеллигентов нужно загнать в угольную шахту и взорвать!" Впрочем, он позволял себе и куда более откровенные высказывания - говорить он мог все, что угодно, так как в любой момент имел возможность отпереться и сослаться, что провоцировал собеседника. Так, шеф разведки СД в мемуарах приводит его пьяные тирады после одного из банкетов в 1943 г., где он отмечал "сильные" черты коммунистического учения в противовес национал-социализму, поливал руководителей государства - Геринга, Геббельса, Риббентропа, Лея, о которых знал самые неприглядные подробности. И высоко оценивал Сталина: "Подумайте только, что пришлось пережить его системе в течение последних двух лет, а каким авторитетом он пользуется в глазах народа. Сталин представляется мне сейчас в совершенно ином свете. Он стоит невообразимо выше всех лидеров западных держав, и если бы мне позволено было высказаться по этому вопросу, мы заключили бы с ним соглашение в кратчайший срок. Это был бы удар для зараженного проклятым лицемерием Запада, от которого он никогда не смог бы оправиться. Видите ли, говоря с русскими, всегда ясно, как обстоят дела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
Но наверное, самым любопытным, а кое в чем, даже характерным примером нацистско-большевистских контактов в годы войны, стал сам начальник IV управления РСХА, то бишь гестапо, группенфюрер СС Генрих Мюллер. Правда, большинство утверждений о его работе на русских основаны на мемуарах Шелленберга, которым доверять можно далеко не всегда и с очень большой оглядкой, да и там они приводятся бездоказательно. В 90-е эта сенсация несколько раз всплывала в нашей периодической печати и в телевизионных передачах - если не ошибаюсь, НТВ. Как помнится, даже показывали могилу на одном из московских кладбищ, где он якобы похоронен под чужой фамилией. Но такие "источники" объективными и достоверными тем более не назовешь. И все же доказательства, если не совсем строгие, то достаточно весомые, что Мюллер, по крайней мере на заключительном этапе войны, был действительно связан с советской разведкой, найти можно; и ниже я намерен их привести.
Однако для начала отметим, что по своему складу Мюллер куда больше соответствовал "коммунизму", чем экзальтированные молодые аристократы из кружка Шульце-Бойзена. Происхождения он был самого, что ни на есть "пролетарского", родился в 1896 г. под Мюнхеном в очень бедной крестьянской семье и с детства мечтал лишь об одном - выбиться в чиновники, чтобы к старости выслужить твердую пенсию. Поэтому и пошел в полицию, начав с рядового сыщика, мерз и мок в засадах, сбивал ноги в облавах и слежках. Особенных криминальных талантов в нем не отмечалось. Так что киношный Мюллер в исполнении Броневого - проницательный, тонкий, лично ведущий сложные расследования - весьма отличается от оригинала. Возможно, Ю. Семенов и авторы сериала приписали ему некоторые черты коллеги, начальника V управления РСХА (криминальная полиция) Артура Небе, по праву считавшегося одним из самых блестящих криминалистов своего времени. А Мюллер был работником другого сорта. По свидетельствам современников, "малоинтеллигентный, но чрезвычайно упорный и упрямый". Он "как опытный ремесленник преследовал свою жертву прямолинейно, с упорством сторожевого пса, загоняя ее в круг, из которого не было выхода".
Но и эти качества - опыт, цепкая память, слепое подчинение дисциплине, поистине крестьянское трудолюбие - оказались очень ценными в полицейской работе, позволяя ему постепенно продвигаться по службе. К 1933 г. он считался в своем деле профессионалом высокого класса и занимал должность начальника политической полиции г. Мюнхена. В этом качестве нанес немало чувствительных ударов по нацистам, а после прихода Гитлера к власти стал в той же должности и столь же ревностно служить ему. Внимание на него обратил Гейдрих, назначенный в 1933 г. полицай-президентом Мюнхена. Несмотря на желание многих видных нацистов, испробовавших бульдожью хватку Мюллера на собственной шкуре, поквитаться с ним, Гейдрих трезво рассудил, что такие профессионалы на дороге не валяются. Принял во внимание и его полную беспринципность, отсутствие каких бы то ни было "комплексов совести", и походатайствовал за него перед Гиммлером, указывая, что подобный человек станет перед новыми хозяевами проявлять еще большее рвение, желая загладить прошлую работу против них. И Мюллер не только сохранил службу, но вскоре выдвинулся на повышение - с 1934 г. Гейдрих встал во главе гестапо и перетащил Мюллера своим заместителем, именно как специалиста по борьбе с нелегальными политическими организациями. В 1935 г. он становится фактическим, а с 1936 г. и официальным начальником этой организации.
Тем не менее, старых "грехов" ему долго не забывали. Хотя еще в 1933 г., подлаживаясь к новому режиму, он подал заявление о вступлении в НСДАП, однако приняли его только в 1939 г. (Любопытная ситуация, правда? Только представьте, если бы у нас заместителю Ежова или Берии отказывали в приеме в партию!) Но возможно, данная история сыграла немаловажную роль и в дальнейшем - все очевидцы отмечали такое качество Мюллера, как злопамятность.
Старых обид и унижений он не забывал никогда. А попутно отметим и то обстоятельство, что где-то с 1936-37 гг. началось советско-германское сближение, проявившееся прежде всего в контактах НКВД с СД и гестапо. Поэтому можно сказать, весь период руководства гестапо с момента назначения и до войны с СССР Мюллер в той или иной мере взаимодействовал с советскими спецслужбами. И между прочим, как ни парадоксально, но именно для гестапо было характерно очень левое мировоззрение, близкое к коммунистическому. Потому что создавалось оно министром внутренних дел и министром-президентом Пруссии Герингом на базе прусской полиции, а его декретом от 22. 2. 33 г. вспомогательными отрядами полиции объявлялись отряды СА. В предшествующих главах уже рассказывалось, насколько радикально были настроены штурмовики, тем более вобравшие в себя формирования коммунистического "Красного фронта". Но после нацистских чисток "расово-неполноценных" и "нелояльных" сотрудников полиции, когда от старых кадров сохранилась всего одна треть, как раз за счет штурмовиков пошла замена увольняемых, из их среды набирались кадры для расширения и совершенствования полицейского аппарата и для создания новых структур - в частности, учрежденной 26. 4. 1933 г. "гехайме штаатсполицай", то бишь гестапо.
Да и мировоззрение самого Мюллера оставалось вполне "рабоче-крестьянским". По словам Шелленберга, "хотя он и проложил себе дорогу к вершине власти, он никак не мог забыть своего происхождения. Однажды он сказал мне с присущим ему грубым баварским акцентом: "Всех этих интеллигентов нужно загнать в угольную шахту и взорвать!" Впрочем, он позволял себе и куда более откровенные высказывания - говорить он мог все, что угодно, так как в любой момент имел возможность отпереться и сослаться, что провоцировал собеседника. Так, шеф разведки СД в мемуарах приводит его пьяные тирады после одного из банкетов в 1943 г., где он отмечал "сильные" черты коммунистического учения в противовес национал-социализму, поливал руководителей государства - Геринга, Геббельса, Риббентропа, Лея, о которых знал самые неприглядные подробности. И высоко оценивал Сталина: "Подумайте только, что пришлось пережить его системе в течение последних двух лет, а каким авторитетом он пользуется в глазах народа. Сталин представляется мне сейчас в совершенно ином свете. Он стоит невообразимо выше всех лидеров западных держав, и если бы мне позволено было высказаться по этому вопросу, мы заключили бы с ним соглашение в кратчайший срок. Это был бы удар для зараженного проклятым лицемерием Запада, от которого он никогда не смог бы оправиться. Видите ли, говоря с русскими, всегда ясно, как обстоят дела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233