А можно и просто в угол загнать. Голого человека в угол
ванны. Голый среди одетых всегда ощущает непреодолимое чувство стыда и
бессилия. Мы умеем загонять в угол! Мы умеем унижать и возвеличивать. Мы
умеем заставить броситься в пропасть и умеем вовремя протянуть руку помощи.
- Замечтался?
- Замечтался, Николай Тарасович.
- Смотри, что я нашел.
Я читаю запись. Британская чета из небольшого городка Фаслейн - база
британских подводных лодок. Если пара живет в Фаслейне, то вероятность
того, что она связана с лодками, очень велика. Может быть, он командир
лодки, а может быть, простой охранник на базе. Может быть, он мусорщик на
военной базе или вблизи нее, поставщик молока, владелец пивной. Может быть,
он работает в библиотеке, или в столовой, или в госпитале. Любое из этих
положений - великолепно: он имеет контакты с экипажами, с ремонтными
бригадами, со штабными офицерами.
Если в Фаслейне есть проститутки, то смело можно утверждать, что и они с
базой связаны. Да еще как! И через них можно добывать секреты, о которых,
может быть, и капитаны лодок не знают.
Фаслейн слишком мал. Поэтому любой его обитатель как-то связан с базой.
Во Франции тоже есть база атомных подводных лодок. Но это Брест. Большой
город. Совсем не каждый с лодками связан. Поэтому мы и выискиваем очень
маленькие городки, в которых находятся военные объекты чрезвычайной
важности. Тот же Фаслейн, например. Дипломатической резидентуре ГРУ в
Лондоне очень неудобно своих ребят в Фаслейн посылать. В Великобритании
ловят часто и выгоняют безжалостно. Не разгонишься. Да и появление
постороннего в маленьком городке настораживает. Вот поэтому мы охотимся
тут, в Австрии, на обитателей этих маленьких городков, название каждого из
которых так сладко звучит в ушах военного разведчика.
Ночи напролет мы листаем регистрационные книги. Чем черт не шутит,
решится кто-нибудь из этих людей второй раз в то же самое место вернуться?
А если и нет, мы других найдем.
Регистрационные книги - это прошлое. Жаль, но его не вернешь. Но, листая
книги о прошлом, мы ясно видим контуры наших будущих операций.
7.
Командир серьезен. Командир строг.
- Приказом начальника ГШ назначен мой первый заместитель.
Мы все молчим.
- Александр Иванович, зачитай шифровку.
Александр Иванович, первый шифровальщик, осматривает нас ничего не
выражающим взглядом и опускает глаза на небольшой ярко-желтый плотный
листок:
"Совершенно секретно. Приказываю назначить первым заместителем командира
дипломатической резидентуры ГРУ 173-В полковника Мороза Николая Тарасовича.
Начальник Генерального штаба, маршал Советского Союза Огарков. Начальник
ГРУ генерал армии Ивашутин".
Командир улыбается. Первый шифровальщик улыбается. Улыбается Николай
Тарасович. Он снова Младший лидер. Улыбаюсь я. Улыбаются мои товарищи. Не
все.
У нас в ГРУ, а также во всей Советской Армии, в КГБ, во всем Советском
Союзе возвышение после опалы - вещь редкая. Это - вроде как из могилы назад
вернуться - немногие возвращаются. Срыв означает падение. А падение -
всегда на самое дно, на камушки.
Мы подходим к Младшему лидеру и по очереди поздравляем его. Ему больше не
надо использовать формулу "именем Резидента", он теперь всемогущ и
юридически. Он жмет руки всем. Но мне кажется, что он не совсем забыл, кто
потешался над ним, когда падение началось. Не забыл. И те, кто потешался,
тоже знают, что не забыл он. Вспомнит. Не сейчас, подождет. Все знают, что
ожидание мести хуже самой мести. Младший лидер не спешит.
- Поздравляю вас, Николай Тарасович. - Это моя очередь подошла. Он жмет
мне руку, смотрит в глаза.
Он тихо говорит мне "спасибо".
Кроме нас, только Лидер да первый шифровальщик понимают истинное значение
этого "спасибо". Месяц назад агент 173-В-41-299, ставший теперь
совладельцем маленького отеля и подчиненный мне, вызвал меня на экстренную
встречу и сообщил о постояльце из маленького бельгийского города, название
которого снится любому офицеру ГРУ. На вербовку должен был выходить я -
немедленно. Я связался с Навигатором и отказался. Не могу, опыта
недостаточно. За эту вербовку я бы получил красную звезду на грудь или
серебряную на плечи. И опыта у меня достаточно. Но... я отказался.
Навигатор послал Николая Тарасовича. Вот он сегодня и именинник.
- Спасибо, Витя. - Это Навигатор мне руку жмет.
Все вокруг смотрят на нас. Никто ничего не понимает. Отчего мне вдруг
Навигатор руку жмет? За что благодарит? Вроде не я сегодня именинник. А
Навигатор мне руку на плечо положил, по спине хлопает - будет и на твоей
улице праздник. Не знаю почему, но я глаза вниз опустил. Не жалко мне той
вербовки, ничуть не жалко. Пусть вам повезет, Николай Тарасович.
8.
Болеют только ленивые. Неужели трудно раз в месяц в лес выбраться и
положить конец всем болезням? Предотвратить все грядущие недуги? Я такое
время всегда нахожу, даже в периоды самого беспросветного обеспечения, А
сейчас и подавно.
Я далеко в горах. Я знаю, что тут никого нет. Я умею это проверять. Нет,
ни тайники, ни встречи меня не ждут. Муравьи. Большие рыжие лесные муравьи.
Вот их царство, город-государство. На солнечной поляне меж сосен. Я
раздеваюсь и бросаюсь в муравейник, как в холодную воду. Их тысячи. Толпа.
Муравьиный Шанхай. Побежали по рукам и ногам. Вот один больно укусил, и тут
же вся муравьиная свора вцепилась в меня. Если посидеть подольше - съедят
всего. Но если выдержать только минуту - лечение. Это - как яд змеиный.
Много - смерть. Немного - лекарство. Недаром змея символом медицины
считается. Но я змеиным ядом не лечусь. Не знаю почему. Просто времени
никогда не было. А на муравьев времени много не надо. Нашел огромный
муравейник, да и прыгай в него!
Жидкость, выделяемая железами муравья, консервирует и сохраняет все что
угодно. Укусит муравей гусеницу и в свое муравьиное хранилище тащит. От
одного укуса мертвое тело не сгниет ни за год, ни за два. Так и будет
лежать, как в холодильнике.
А с живым телом и подавно чудеса происходят. Ни морщин, ни желтизны на
лице никогда не будет. Зубы все целые останутся. Мой дед в девяносто три
года умер без морщин и почти со всеми зубами. Потерял только три - красные
выбили. Сбежал он от них, а иначе все бы зубы потерял вместе с головой. Всю
жизнь прожил, махновское свое прошлое скрыть ухитрился. Иначе меня никто бы
в Красную Армию не взял. Да, наверное, мне и родиться не суждено было б.
Секретами муравьиными не один мой дед пользовался. Вся Русь. А до нее
Византия. А еще раньше Египет. Муравей в Египте первым доктором почитался.
Увидели египтяне много тысяч лет назад, как муравей свою пищу консервирует,
и ну в муравейники ноги свои совать да руки. А потом и фараонов мертвых
стали муравьиным собраниям на две ночи выставлять. Тысячи лет после этого
их тела разрушению не подвержены.
Все знают, что рыжий лесной муравей - чародей. Да ведь лениво
человечество! В аптеках муравьиную кислоту покупают люди. Не настоящую, на
фабриках произведенную. Руки, ноги растирают. Глупые. Муравей-то знает,
куда кусать. А это важно очень, чтобы кусать именно туда, куда положено.
Вроде как в китайской медицине иголочками колоться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87