И уж
тем более не сказал о своих взаимоотношениях с Органами.
Он был спокоен.
У него было дело. Великое дело.
Все, в конце концов, решают сами люди,
думал он. Как говорил наш любимый вождь, кадры решают все. Надо
работать с людьми. Работать индивидуально, настойчиво, без спешки. Никаких
внешних эффектов. Внешние эффекты суть средства массового воздействия. Для
них сейчас не время. В обществе сначала должны поработать единицы, десятки,
сотни, тысячи таких, как я. А уж потом можно будет устраивать массовые
спектакли. И он придумал в шутку:
Смешно про нас стихи писать.
Для этого и проза не годится.
Бензину лучше литров пять достать,
На площадь выйти.
Не спеша облиться.
Чиркнуть спичкою успеть.
И на глазах у всех сгореть.
Для этого, быть может, стоило родиться.
Это было за двадцать с лишним лет до того, как первый мальчик, тогда
еще не родившийся на свет, сжег себя на площади. Одним словом, сказал он
себе, спокойно засыпая, эту мразь надо начать расшатывать. И я это буду
делать.
Он не мог тогда знать, что даже этот его труд Они тоже присвоят себе и
на весь мир провозгласят о нем как о своем собственном деле. Как о
благодеянии, дарованном ими самими людям. И провозгласит это один из
ближайших сподвижников главного палача. Хитрый и пронырливый малограмотный
человечек с интеллектом заведующего баней нахально оттолкнет всех, имеющих
на то право, и влезет в историю на пьедестал Освободителя. И никто не укажет
на капли крови, стекающие с него. И никто не упомянет даже намеком о таких,
как Крикун. Молчать будут даже те, кто знал о подлинном деле Крикуна и был
ему обязан. Они оттолкнут его в сторону и предпочтут считать даже его труд
над ними своим собственным делом.
Боже, почему тебя нет!
Где же ты, черт тебя побери?
Приди же, в конце концов!
Без тебя тут так трудно!
ИДЕЯ НЕРАВЕНСТВА
Сами все время меня вынуждаете говорить, а потом обвиняете меня в том
что я трепотней занимаюсь, говорит Болтун. Ну да черт с вами. Денег же с вас
я не беру. Самой прогрессивной идеей в наших условиях, если уж вы хотите
слышать мое мнение по сему поводу, была бы идея неравенства. Идея равенства
в условиях ибанского общества имеет смысл, противоположный тому, какой она
когда-то имела на Западе. Она тут звучит примерно так же, как звание
революционера в применении к работнику органов или партийного аппарата.
Здесь идея равенства есть принцип власти, направленный не на себя, а только
на подвластных. Суть его -- не допустить того, чтобы человек добился за счет
своих личных способностей и труда благ, положенных лицам определенного
социального ранга, не занимая социального положения этого ранга. Субъективно
это несправедливо. Субъективно, например, ничем не оправдаешь таких
ситуаций, когда два чиновника не различаются по личным способностям и
затратам труда, но получают разные блага, поскольку занимают разные посты а
талантливый и продуктивный ученый получает столько же, сколько бесплодный и
бездарный коллега, поскольку они занимают одинаковые должности. Все попытки
руководства навести тут справедливый порядок вырождаются в пустую демагогию,
ибо они не затрагивают иерархию распределения. Выход один: восстановить
справедливое неравенство путем создания условий повышения социальной позиции
индивидов за счет личных способностей. Но это противоречит самой идее
иерархии, априори исключающей различие личных достоинств индивидов. В
результате этой неразрешимой на уровне разума ситуации складывается
тенденция к снижению творческого потенциала общества и социальному застою.
Эти параметры страдают потому, что они не являются продуктом суммирования.
Одного умного не заменишь двумя дураками. А социальный уровень общества не
превышает уровня социального самосознания самого социально развитого его
гражданина. Творческий уровень общества не выше такового у самых одаренных
его представителей. Он, на самом деле, намного ниже. Как видите, куда ни
кинь, всюду клин.
СТРАНИЧКА ГЕРОИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
Во времена Хозяина был установлен единый общеибанский стандарт штанов.
Один тип штанов на все возрасты и росты. На все полности и должности.
Широкие в поясе, в коленках и внизу. С мотней до колен. С четко обозначенной
ширинкой и карманами до пят. Идеологически выдержанные штаны. По этим штанам
ибанцев безошибочно узнавали во всем мире. И сейчас еще на улицах Ибанска
можно иногда увидеть эти живые памятники славной эпохи Хозяина. Их
демонстративно донашивают пенсионеры-соратники Хозяина. Донашивают ли?
Однажды Журналист спросил обладателя таких штанов, как он ухитрился их
сохранить до сих пор. Пенсионер потребовал предъявить документ. Потом
сказал, что он эти штаны сшил совсем недавно. Когда Журналист уходил,
пенсионер прошипел ему вслед: распустились, мерзавцы, к стенке давно вас не
ставили. Это, конечно, смешной курьез. К стенке можно ставить и в узких
штанах И даже без штанов. Даже удобнее.
Выработан всеибанский тип штанов был в ожесточенной борьбе с уклонами и
классовыми врагами. Левые уклонисты хотели сделать штаны шире в поясе, а
мотню спереди опустить до пят. Они рассчитывали построить полный изм в
ближайшие полгода и накормить изголодавшихся трудящихся до отвала.
Своевременно выступил Хозяин и поправил их. Лэвые укланысты, сказал он,
савершыли тыпычную ашыпку. Аны атарвалыс ат масс и забыжалы впэрод. Левых
уклонистов ликвидировали правые уклонисты. Те, напротив, хотели расширить
штаны в коленках и ликвидировать ширинку. Они не верили в творческие
потенции масс и все надежды возложили на буржуазию. Опять своевременно
выступил Хозяин и поправил их. Правыэ укланысты, сказал он, савэршылы
тыпычную ашыпку. Аны атарвалыс ат масс и забыжалы назат. Правых уклонистов
ликвидировали левые.
Когда Хозяин сдох и ибанцы наревелись досыта, стали появляться
несколько зауженные штаны. Потом появились совсем узкие. С узкоштанниками
повели решительную борьбу. Разрезали штаны публично, выгоняли из институтов,
увольняли с работы, штрафовали, писали фельетоны. Но зато уже не
расстреливали. И расправу производили не Органы, а сами широкие народные
массы по собственному почину. Страшили не узкие штаны сами по себе. Они были
даже выгоднее, так как благодаря им производство тканей в стране выросло
сразу вдвое. Узкие штаны были признаком и символом растущей непокорности,
своеволия, неверия. Но в конце концов узкие штаны, как и кибернетика, были
очищены от идеологических искажений и признаны отвечающими идеалам изма. Как
раз к этому времени они устарели.
Как говорил сам Хозяин, новоэ пышшыт, но лэзыт и пабыждаэт.
ГИМН ШТАНАМ
Когда узкие штаны завоевали право на существование, в Ибанске получил
распространение гимн штанам.
Было же время такое
Нашей великой страны.
Носило все племя мужское
Учрежденные свыше штаны.
Пенсионеры и дети,
Подростки и их отцы
Были всегда одеты,
Как один, в штаны-близнецы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
тем более не сказал о своих взаимоотношениях с Органами.
Он был спокоен.
У него было дело. Великое дело.
Все, в конце концов, решают сами люди,
думал он. Как говорил наш любимый вождь, кадры решают все. Надо
работать с людьми. Работать индивидуально, настойчиво, без спешки. Никаких
внешних эффектов. Внешние эффекты суть средства массового воздействия. Для
них сейчас не время. В обществе сначала должны поработать единицы, десятки,
сотни, тысячи таких, как я. А уж потом можно будет устраивать массовые
спектакли. И он придумал в шутку:
Смешно про нас стихи писать.
Для этого и проза не годится.
Бензину лучше литров пять достать,
На площадь выйти.
Не спеша облиться.
Чиркнуть спичкою успеть.
И на глазах у всех сгореть.
Для этого, быть может, стоило родиться.
Это было за двадцать с лишним лет до того, как первый мальчик, тогда
еще не родившийся на свет, сжег себя на площади. Одним словом, сказал он
себе, спокойно засыпая, эту мразь надо начать расшатывать. И я это буду
делать.
Он не мог тогда знать, что даже этот его труд Они тоже присвоят себе и
на весь мир провозгласят о нем как о своем собственном деле. Как о
благодеянии, дарованном ими самими людям. И провозгласит это один из
ближайших сподвижников главного палача. Хитрый и пронырливый малограмотный
человечек с интеллектом заведующего баней нахально оттолкнет всех, имеющих
на то право, и влезет в историю на пьедестал Освободителя. И никто не укажет
на капли крови, стекающие с него. И никто не упомянет даже намеком о таких,
как Крикун. Молчать будут даже те, кто знал о подлинном деле Крикуна и был
ему обязан. Они оттолкнут его в сторону и предпочтут считать даже его труд
над ними своим собственным делом.
Боже, почему тебя нет!
Где же ты, черт тебя побери?
Приди же, в конце концов!
Без тебя тут так трудно!
ИДЕЯ НЕРАВЕНСТВА
Сами все время меня вынуждаете говорить, а потом обвиняете меня в том
что я трепотней занимаюсь, говорит Болтун. Ну да черт с вами. Денег же с вас
я не беру. Самой прогрессивной идеей в наших условиях, если уж вы хотите
слышать мое мнение по сему поводу, была бы идея неравенства. Идея равенства
в условиях ибанского общества имеет смысл, противоположный тому, какой она
когда-то имела на Западе. Она тут звучит примерно так же, как звание
революционера в применении к работнику органов или партийного аппарата.
Здесь идея равенства есть принцип власти, направленный не на себя, а только
на подвластных. Суть его -- не допустить того, чтобы человек добился за счет
своих личных способностей и труда благ, положенных лицам определенного
социального ранга, не занимая социального положения этого ранга. Субъективно
это несправедливо. Субъективно, например, ничем не оправдаешь таких
ситуаций, когда два чиновника не различаются по личным способностям и
затратам труда, но получают разные блага, поскольку занимают разные посты а
талантливый и продуктивный ученый получает столько же, сколько бесплодный и
бездарный коллега, поскольку они занимают одинаковые должности. Все попытки
руководства навести тут справедливый порядок вырождаются в пустую демагогию,
ибо они не затрагивают иерархию распределения. Выход один: восстановить
справедливое неравенство путем создания условий повышения социальной позиции
индивидов за счет личных способностей. Но это противоречит самой идее
иерархии, априори исключающей различие личных достоинств индивидов. В
результате этой неразрешимой на уровне разума ситуации складывается
тенденция к снижению творческого потенциала общества и социальному застою.
Эти параметры страдают потому, что они не являются продуктом суммирования.
Одного умного не заменишь двумя дураками. А социальный уровень общества не
превышает уровня социального самосознания самого социально развитого его
гражданина. Творческий уровень общества не выше такового у самых одаренных
его представителей. Он, на самом деле, намного ниже. Как видите, куда ни
кинь, всюду клин.
СТРАНИЧКА ГЕРОИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
Во времена Хозяина был установлен единый общеибанский стандарт штанов.
Один тип штанов на все возрасты и росты. На все полности и должности.
Широкие в поясе, в коленках и внизу. С мотней до колен. С четко обозначенной
ширинкой и карманами до пят. Идеологически выдержанные штаны. По этим штанам
ибанцев безошибочно узнавали во всем мире. И сейчас еще на улицах Ибанска
можно иногда увидеть эти живые памятники славной эпохи Хозяина. Их
демонстративно донашивают пенсионеры-соратники Хозяина. Донашивают ли?
Однажды Журналист спросил обладателя таких штанов, как он ухитрился их
сохранить до сих пор. Пенсионер потребовал предъявить документ. Потом
сказал, что он эти штаны сшил совсем недавно. Когда Журналист уходил,
пенсионер прошипел ему вслед: распустились, мерзавцы, к стенке давно вас не
ставили. Это, конечно, смешной курьез. К стенке можно ставить и в узких
штанах И даже без штанов. Даже удобнее.
Выработан всеибанский тип штанов был в ожесточенной борьбе с уклонами и
классовыми врагами. Левые уклонисты хотели сделать штаны шире в поясе, а
мотню спереди опустить до пят. Они рассчитывали построить полный изм в
ближайшие полгода и накормить изголодавшихся трудящихся до отвала.
Своевременно выступил Хозяин и поправил их. Лэвые укланысты, сказал он,
савершыли тыпычную ашыпку. Аны атарвалыс ат масс и забыжалы впэрод. Левых
уклонистов ликвидировали правые уклонисты. Те, напротив, хотели расширить
штаны в коленках и ликвидировать ширинку. Они не верили в творческие
потенции масс и все надежды возложили на буржуазию. Опять своевременно
выступил Хозяин и поправил их. Правыэ укланысты, сказал он, савэршылы
тыпычную ашыпку. Аны атарвалыс ат масс и забыжалы назат. Правых уклонистов
ликвидировали левые.
Когда Хозяин сдох и ибанцы наревелись досыта, стали появляться
несколько зауженные штаны. Потом появились совсем узкие. С узкоштанниками
повели решительную борьбу. Разрезали штаны публично, выгоняли из институтов,
увольняли с работы, штрафовали, писали фельетоны. Но зато уже не
расстреливали. И расправу производили не Органы, а сами широкие народные
массы по собственному почину. Страшили не узкие штаны сами по себе. Они были
даже выгоднее, так как благодаря им производство тканей в стране выросло
сразу вдвое. Узкие штаны были признаком и символом растущей непокорности,
своеволия, неверия. Но в конце концов узкие штаны, как и кибернетика, были
очищены от идеологических искажений и признаны отвечающими идеалам изма. Как
раз к этому времени они устарели.
Как говорил сам Хозяин, новоэ пышшыт, но лэзыт и пабыждаэт.
ГИМН ШТАНАМ
Когда узкие штаны завоевали право на существование, в Ибанске получил
распространение гимн штанам.
Было же время такое
Нашей великой страны.
Носило все племя мужское
Учрежденные свыше штаны.
Пенсионеры и дети,
Подростки и их отцы
Были всегда одеты,
Как один, в штаны-близнецы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110