И мы не можем оставаться здесь дольше. Я думаю, ты еще
кое-какое время смог бы. Я - нет. И еще одно: слишком долго стояла жара.
Если погода переменится и подует ветер, он разнесет нашу биосферу над всей
Атлантикой. Тогда мы все умрем, и не только мы.
Гард покачал головой:
- Погода уже изменилась - в день, когда хоронили эту женщину, Бобби.
Я отлично помню. Тогда было ясно и ветрено. А потом с тобой произошло то,
что твои друзья называли солнечным ударом.
- Все меняется. "Превращение" ускоряется.
Неужели все они умрут? - подумал Гарднер. - ВСЕ они? Или только ты и
твои друзья, Бобби? Те, кто сейчас не может выйти на улицу без грима?
- Я слышу твои мысли, Гард, - сказала Бобби.
- Мои мысли сейчас таковы, что все может случиться, - сказал Гард. -
Ладно, детка. Копаем дальше.

К обеду они добрались до входного люка, идеально круглого задраенного
отверстия около шести футов в диаметре. На дверце был начертан символ.
Гард коснулся его, и заигравшая в голове музыка на этот раз звучала
громче, чем обычно. Это был либо знак протеста, либо сигнал к
осторожности. И все равно он не убрал руку.
Этот символ начертали существа, жившие под другим солнцем. Что это
значит? НЕ ВХОДИТЬ? МЫ ПРИШЛИ К ВАМ С МИРОМ? Или какой-нибудь эквивалент
знаменитой фразы ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ?
Надпись, подобно барельефу, слегка выступала над поверхностью двери.
Эту надпись сделали существа из другой галактики. И я, Джеймс Эрик
Гарднер, родившийся в Портленде, штат Мэн, Соединенные Штаты Америки,
западное полушарие земного шара, прикасаюсь к знаку, оставленному нам
живущими где-то далеко, на расстоянии многих световых лет, существами.
Боже мой, я прикоснулся к другой цивилизации!
В последнее время ему уже приходилось соприкасаться с чужой
цивилизацией... но это было не одно и то же.
Неужели мы действительно попадем туда? Он чувствовал, что из его носа
вновь идет кровь, но какое это могло иметь значение по сравнению с
важностью момента!
Итак, ты собираешься попасть внутрь? А если это убьет тебя? Ты
начинал плохо себя чувствовать после каждого поверхностного контакта с
этой штукой; не станет ли самоубийством, если ты войдешь в нее?
Это говорил разум, но что может значить голос разума рядом со все
поглощающим желанием? Он должен войти внутрь и понять.
Гарднер громко рассмеялся. Звук смеха оказался неожиданно громким и
поэтому вдвойне странным при сложившихся обстоятельствах.
Бобби удивленно спросила:
- Что ты видишь смешного, Гард?
Смеясь все громче, он ответил:
- Все. Если не смеяться, то можно сойти с ума. Согласна?
Судя по выражению ее лица, она была не согласна. Гард подумал:
Конечно, она будет не согласна. У нее есть своя точка зрения. Она не
согласна и не смеется, потому что уже давно сошла с ума.
От смеха по щекам потекли слезы, и некоторые из них были окрашены
кровью. Гард этого не заметил, а Бобби хотя и заметила, но не сказала,
потому что не намеревалась пугать его.

За два часа им удалось полностью расчистить подходы к люку. Когда
дело было сделано, Бобби отряхнула руки и обратилась к Гарднеру:
- Мы закончили нашу работу. Мы сделали это, Гард.
- Да.
- И завтра мы войдем внутрь.
Ничего не говоря, Гард смотрел на нее. Во рту у него пересохло.
- Да, - повторила Бобби, как будто он переспросил ее. - Завтра мы
войдем в него. Мне одновременно кажется, что я впервые пришла сюда миллион
лет назад - и как будто это было вчера. Я споткнулась о него, упала и
расшибла палец. И вот мы достигли конца.
- Да, и вначале здесь была другая Бобби.
- И другой Гард, - задумчиво сказала она, и в ее глазах мелькнула
искорка смеха.
- Верно. И хотя мне кажется, что эта штука убьет меня, я все же
попытаюсь.
- Не убьет.
- Нет?
- Нет. А теперь пошли отсюда. Мне надо еще сделать много дел. Сегодня
я собираюсь в сарай.
Гарднер пытливо взглянул на Бобби, но она в это время смотрела в
другую сторону.
- Я сделала там кое-какие приспособления. Я и другие. Чтобы хорошо
приготовиться к завтрашнему дню.
- И сегодня вечером они будут с тобой, - полуутвердительно спросил
Гарднер.
- Да. Но сперва мне нужно привести их сюда и показать вход. Они...
они тоже ждали этого дня, Гард.
- О, в этом я не сомневаюсь!
- Что ты имеешь в виду? - ее голос прозвучал сердито.
- Ничего. Совсем ничего.
Их глаза встретились. Гард почувствовал, как она старается прочитать,
что он думает сейчас, но усилием воли Гард опять помешал ей.
- Безусловно, покажи им все, - сказал он. - Но когда мы откроем люк,
Бобби, внутрь войдем только ты и я. Мы выкопали эту штуку, нам и идти
первыми. Согласна?
- Да, - ответила Бобби. - Мы войдем первыми. Без парадов и
приветственных речей.
- И без далласской полиции.
- Естественно, и без них, - усмехнулась она. - Ты хочешь войти самым
первым?
- Нет, первой войдешь ты.
- Спасибо, Гард.
- Не за что, - он отвесил ей шутовской поклон.
- А ты почувствуешь себя лучше...
(когда "превратишься", когда процесс твоего "превращения" будет
полностью закончен)
Бобби поднялась на ноги и направилась к дому.

4. САРАЙ
Это произошло четырнадцатого августа. Гарднер быстро подсчитал в уме,
что провел с Бобби сорок один день - почти столько, сколько понадобилось в
библейские времена для сотворения мира. А ему показалось, что прошло
гораздо больше времени. Прошла вся его жизнь.
Они с Бобби едва прикоснулись к остывшей пицце, приготовленной
Гарднером на ужин.
- Мне бы хотелось пива, - сообщила Бобби. - А ты будешь?
- Спасибо, я пас.
Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Достав из шкафчика
банку и открыв ее, она некоторое время сидела молча, глядя в окно.
Он нарушил тишину:
- Ты и я, Бобби, мы провели много времени вместе.
- Да. Много времени. И такой странный конец!
- Почему ты так сказала - конец?
Бобби пожала плечами и отвернулась:
- Ты сам знаешь. Конец фазы. Так нравится больше?
- Во всяком случае, звучит не так безнадежно.
Они опять помолчали. Бобби допила пиво и вытерла губы рукавом своей
рубашки. Затем она сказала:
- Я всегда любила тебя, Гард. И, что бы ни случилось, помни,
пожалуйста, об этом. - Теперь она посмотрела ему прямо в глаза, и ее лицо
под коркой грима было жалкой пародией на лицо прежней Бобби. - И я
надеюсь, ты помнишь, что я никогда не принуждала тебя помогать мне. Все,
что ты делал, было совершенно добровольно. Свобода волеизъявления - это
немаловажный фактор, как сказал однажды кто-то из великих.
- И ты сама избрала для себя эти раскопки, - Гарднер говорил тихо, а
в душе его был страх. К чему она говорит о свободе волеизъявления? Готовит
его к близкой кончине?
Прекрати, Гард. Прекрати подозревать ее.
Бобби грустно рассмеялась:
- Делая выбор, ты ведь не задумываешься, принесет это тебе пользу или
нет. Люди всегда выбирают знание, не обращая внимание на возможные
последствия.
- Исходя из этой логики я участвовал в пикетировании атомных
электростанций, - пошутил Гарднер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81