.. Не уверен, что мне
это нравится".
- Как давно тут начали хоронить?
- Даже не представляю, - ответил Джад, засунув руки глубоко в карманы.
- Конечно, это место уже существовало, когда умер Спот. В те дни у меня
была целая компания приятелей. Они помогли мне вырыть могилу Слоту. Копать
здесь нелегко - земля словно каменная.., знаете ли; трудно копается. А
иногда я помогал им, - старик показал на несколько могил мозолистым
пальцем. - Там зарыта собака Лита Лавассеура, если я правильно помню, а там
три котенка из помета кошки Албиона Гроатли. Они похоронены в ряд. Старик
Фритчи держал почтовых голубей. Я, Ал Гроатли и Карл Ганнах похоронили
одного из них, когда до него добралась собака. Вон там, - старик
задумавшись, сделал паузу. - Я - последний из этой компании. Все остальные
умерли. Все из моей компании. Все.
Луис ничего не говорил, просто стоял и смотрел на могилы домашних
любимцев, засунув руки в карманы.
- Земля каменистая, - повторил Джад. - Тут нельзя ничего высаживать,
только разве что мертвецов.
На другой стороне кладбища тоненьким голоском заплакал Гадж; Речел
подняла его, взяла на руки.
- Он голоден, - сказала она. - Думаю, мы должны вернуться, Луис.
"Пожалуйста, согласись!" - говорили ее глаза.
- Ладно, - проговорил Луис. Он снова забросил за спину подвеску и
повернулся так, чтобы Речел смогла пристегнуть малыша. - Элли! Элли, где
ты?
- Она там, - проговорила Речел и показала на бурелом. Элли ползала по
бурелому как по школьной шведской стенке.
- Дорогая, ты хочешь упасть оттуда! - проговорил Джад, встревожившись.
- Ты провалишься в какую-нибудь дыру. Эти старые деревья сдвинутся, и ты
сломаешь лодыжку.
Элли спрыгнула.
- Ox! - воскликнула она и побежала прямо к ним, потирая бедро. Кожа
содрана не была, но сухая ветвь порвала ее штаны.
- Видишь, что я имел в виду, - проговорил Джад, вз ерошив ей волосы. -
Даже люди, хорошо знающие лес, никогда не лезут через старый бурелом, если
его можно обойти стороной. Деревья, сваленные в кучу, становятся злыми. Они
бы укусили тебя, если б смогли.
- В самом деле? - спросила Элли.
- В самом деле. Они навалены тут, словно солома. И если ты попытаешься
полезть дальше, они могут обрушиться на тебя.
Элли посмотрела на Луиса.
- Это правда, папочка?
- Думаю так, дорогуша.
- Ух! - Елена посмотрела назад, на бурелом и воскликнула. - Вы порвали
мои штаны! Вы - дерьмовые деревья!
Все трое прыснули со смеха. Бурелом не ответил. Он стоял, белея на
солнце, как стоял десятилетия. Луису он напоминал скелет - останки
какого-то давным- давно умершего чудовища, нечто убитое славным, добрым
языческим рыцарем. Кости дракона, лежащие тут огромным надгробным
памятником.
Луису уже тогда показалось, что есть что-то в этом буреломе. Он стоял
между хладбищем домашних любимцев и лесными дебрями, лесами, которые Джад
Крандолл позже иногда называл "Индейскими лесами". Бурелом казался чем-то
слишком хитроумным, слишком совершенным для природного образования. Он...
Тут Гадж схватил Луиса за ухо и закрутил, счастливо гукая, и Луис
забыл о буреломе в лесу за хладбищем домашних любимцев. Пришло время идти
домой.
Глава 9
Элли подошла к отцу на следующий день рано утром. Выглядела она
обеспокоенной. Луис работал над моделью в своем кабинете. Роллс-Ройс
"Серебряный призрак" 1917 года - 680 деталей, 50 движущихся частей. Модель
была почти готова, и Луис уже представлял себе шофера в ливрее, выходца из
английских кучеров восемнадцатого-девятнадцатого столетия, величественно
восседающего за рулем.
Луис помешался на моделях в десять лет. Начав со "Спэда" Первой
Мировой, который подарил ему дядя Карл, Луис собрал большинство аэропланов
"Ревела", и с десяти до двадцати лет делал вещи большие по размеру и
намного более сложные. Он прошел период кораблей в бутылках и период
военных машин, период, когда делал копии ручного оружия, такие
реалистичные, что верилось: оно не может не выстрелить, если надавить на
курок - кольты, винчестеры, люгеры и даже "бантлин спешал". Но последние
пять лет или около того было отдано большим кораблям для круизов. Модель
"Луизианы" и одна из моделей "Титаника" стояли на полках в его кабинете в
лазарете университета, а "Андреа Дория", законченная только-только перед
тем как они покинули Чикаго, ныне совершала круизы на камине в их гостиной.
Теперь Луис перешел к классическим автомобилям, а если все сохранится как
есть, пройдет четыре-пять лет, так он предполагал, прежде чем желание
делать что-то новенькое захлестнет его. Речел смотрела на это, его
единственное настоящее хобби, с поистине женским снисхождением, которое, по
мнению Луиса, несло в себе элемент легкого презрения. Даже после десяти лет
совместной жизни, она, кажется, думала, что когда-нибудь Луис повзрослеет.
Возможно, отчасти такое отношение передалось ей от отца, который до сих пор
так же сильно, как и в то время, когда Речел и Луис поженились, верил, что
Луис для зятя слишком большая жопа.
"Может, Речел права, - думал Луис. - Может, проснувшись как-нибудь
утром, когда мне исполнится тридцать семь, я сложу все эти модели на
чердаке и займусь дельтапланеризмом". Между тем Элли выглядела серьезно
настроенной. Луис услышал разносящийся далеко в чистом воздухе воскресный
колокольный звон, созывающий паству.
- Пап, - начала Элли.
- Привет, ягодка. Что, случилось?
- Да ничего, - ответила девочка, но выражение ее лица говорило об
обратном; по ее лицу было видно, что проблем куча, да еще каких, благодарю
покорно! Ее волосы были только что расчесаны и свободно спадали ей на
плечи. В таком освещении они казались намного светлее, чем каштановые, хотя
со временем они безусловно потемнеют. Елена надела нарядное платьице, и это
навело Луиса на мысль, что его дочь почти всегда по воскресеньям надевает
платье, хотя Криды не ходили в церковь.
- Что ты строишь, пап?
Осторожно приклеивая крыло, Луис повернулся к дочери.
- Посмотри, - сказал он и осторожно дал ей колпаки на колеса. -
Видишь, сюда пойдут колпаки со сдвоенным R? Крошечная деталь, правда? Если
бы мы полетели в Шутаун на День благодарения [Официальный праздник в память
первых колонистов Массачусетса (последний четверг ноября)] на реактивном L-
1011, ты бы увидела на двигателях те же сдвоенные R.
- Большое дело - крышки на колеса! - девочка положила деталь назад.
- Ради бога, - взмолился Луис. - Имея собственный Роллс-Ройс, можно
называть их крышками на колесах. Имея достаточно денег, чтобы купить Роллс,
можно немного важничать. Когда я заработаю второй миллион, непременно куплю
себе "Роллс-Ройс Корнич". Потом, когда Гаджу станет плохо в машине, он
сможет рыгнуть на чехлы настоящей кожи. - "И, кстати, Элли, что же у тебя
на уме?" С Элли такие фокусы не срабатывали. Ее нельзя было спрашивать
прямо. Елена всегда вела себя осторожно и могла решить, что не стоит
высказывать свои мысли вслух. Этой чертой ее характера Луис иногда просто
восхищался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
это нравится".
- Как давно тут начали хоронить?
- Даже не представляю, - ответил Джад, засунув руки глубоко в карманы.
- Конечно, это место уже существовало, когда умер Спот. В те дни у меня
была целая компания приятелей. Они помогли мне вырыть могилу Слоту. Копать
здесь нелегко - земля словно каменная.., знаете ли; трудно копается. А
иногда я помогал им, - старик показал на несколько могил мозолистым
пальцем. - Там зарыта собака Лита Лавассеура, если я правильно помню, а там
три котенка из помета кошки Албиона Гроатли. Они похоронены в ряд. Старик
Фритчи держал почтовых голубей. Я, Ал Гроатли и Карл Ганнах похоронили
одного из них, когда до него добралась собака. Вон там, - старик
задумавшись, сделал паузу. - Я - последний из этой компании. Все остальные
умерли. Все из моей компании. Все.
Луис ничего не говорил, просто стоял и смотрел на могилы домашних
любимцев, засунув руки в карманы.
- Земля каменистая, - повторил Джад. - Тут нельзя ничего высаживать,
только разве что мертвецов.
На другой стороне кладбища тоненьким голоском заплакал Гадж; Речел
подняла его, взяла на руки.
- Он голоден, - сказала она. - Думаю, мы должны вернуться, Луис.
"Пожалуйста, согласись!" - говорили ее глаза.
- Ладно, - проговорил Луис. Он снова забросил за спину подвеску и
повернулся так, чтобы Речел смогла пристегнуть малыша. - Элли! Элли, где
ты?
- Она там, - проговорила Речел и показала на бурелом. Элли ползала по
бурелому как по школьной шведской стенке.
- Дорогая, ты хочешь упасть оттуда! - проговорил Джад, встревожившись.
- Ты провалишься в какую-нибудь дыру. Эти старые деревья сдвинутся, и ты
сломаешь лодыжку.
Элли спрыгнула.
- Ox! - воскликнула она и побежала прямо к ним, потирая бедро. Кожа
содрана не была, но сухая ветвь порвала ее штаны.
- Видишь, что я имел в виду, - проговорил Джад, вз ерошив ей волосы. -
Даже люди, хорошо знающие лес, никогда не лезут через старый бурелом, если
его можно обойти стороной. Деревья, сваленные в кучу, становятся злыми. Они
бы укусили тебя, если б смогли.
- В самом деле? - спросила Элли.
- В самом деле. Они навалены тут, словно солома. И если ты попытаешься
полезть дальше, они могут обрушиться на тебя.
Элли посмотрела на Луиса.
- Это правда, папочка?
- Думаю так, дорогуша.
- Ух! - Елена посмотрела назад, на бурелом и воскликнула. - Вы порвали
мои штаны! Вы - дерьмовые деревья!
Все трое прыснули со смеха. Бурелом не ответил. Он стоял, белея на
солнце, как стоял десятилетия. Луису он напоминал скелет - останки
какого-то давным- давно умершего чудовища, нечто убитое славным, добрым
языческим рыцарем. Кости дракона, лежащие тут огромным надгробным
памятником.
Луису уже тогда показалось, что есть что-то в этом буреломе. Он стоял
между хладбищем домашних любимцев и лесными дебрями, лесами, которые Джад
Крандолл позже иногда называл "Индейскими лесами". Бурелом казался чем-то
слишком хитроумным, слишком совершенным для природного образования. Он...
Тут Гадж схватил Луиса за ухо и закрутил, счастливо гукая, и Луис
забыл о буреломе в лесу за хладбищем домашних любимцев. Пришло время идти
домой.
Глава 9
Элли подошла к отцу на следующий день рано утром. Выглядела она
обеспокоенной. Луис работал над моделью в своем кабинете. Роллс-Ройс
"Серебряный призрак" 1917 года - 680 деталей, 50 движущихся частей. Модель
была почти готова, и Луис уже представлял себе шофера в ливрее, выходца из
английских кучеров восемнадцатого-девятнадцатого столетия, величественно
восседающего за рулем.
Луис помешался на моделях в десять лет. Начав со "Спэда" Первой
Мировой, который подарил ему дядя Карл, Луис собрал большинство аэропланов
"Ревела", и с десяти до двадцати лет делал вещи большие по размеру и
намного более сложные. Он прошел период кораблей в бутылках и период
военных машин, период, когда делал копии ручного оружия, такие
реалистичные, что верилось: оно не может не выстрелить, если надавить на
курок - кольты, винчестеры, люгеры и даже "бантлин спешал". Но последние
пять лет или около того было отдано большим кораблям для круизов. Модель
"Луизианы" и одна из моделей "Титаника" стояли на полках в его кабинете в
лазарете университета, а "Андреа Дория", законченная только-только перед
тем как они покинули Чикаго, ныне совершала круизы на камине в их гостиной.
Теперь Луис перешел к классическим автомобилям, а если все сохранится как
есть, пройдет четыре-пять лет, так он предполагал, прежде чем желание
делать что-то новенькое захлестнет его. Речел смотрела на это, его
единственное настоящее хобби, с поистине женским снисхождением, которое, по
мнению Луиса, несло в себе элемент легкого презрения. Даже после десяти лет
совместной жизни, она, кажется, думала, что когда-нибудь Луис повзрослеет.
Возможно, отчасти такое отношение передалось ей от отца, который до сих пор
так же сильно, как и в то время, когда Речел и Луис поженились, верил, что
Луис для зятя слишком большая жопа.
"Может, Речел права, - думал Луис. - Может, проснувшись как-нибудь
утром, когда мне исполнится тридцать семь, я сложу все эти модели на
чердаке и займусь дельтапланеризмом". Между тем Элли выглядела серьезно
настроенной. Луис услышал разносящийся далеко в чистом воздухе воскресный
колокольный звон, созывающий паству.
- Пап, - начала Элли.
- Привет, ягодка. Что, случилось?
- Да ничего, - ответила девочка, но выражение ее лица говорило об
обратном; по ее лицу было видно, что проблем куча, да еще каких, благодарю
покорно! Ее волосы были только что расчесаны и свободно спадали ей на
плечи. В таком освещении они казались намного светлее, чем каштановые, хотя
со временем они безусловно потемнеют. Елена надела нарядное платьице, и это
навело Луиса на мысль, что его дочь почти всегда по воскресеньям надевает
платье, хотя Криды не ходили в церковь.
- Что ты строишь, пап?
Осторожно приклеивая крыло, Луис повернулся к дочери.
- Посмотри, - сказал он и осторожно дал ей колпаки на колеса. -
Видишь, сюда пойдут колпаки со сдвоенным R? Крошечная деталь, правда? Если
бы мы полетели в Шутаун на День благодарения [Официальный праздник в память
первых колонистов Массачусетса (последний четверг ноября)] на реактивном L-
1011, ты бы увидела на двигателях те же сдвоенные R.
- Большое дело - крышки на колеса! - девочка положила деталь назад.
- Ради бога, - взмолился Луис. - Имея собственный Роллс-Ройс, можно
называть их крышками на колесах. Имея достаточно денег, чтобы купить Роллс,
можно немного важничать. Когда я заработаю второй миллион, непременно куплю
себе "Роллс-Ройс Корнич". Потом, когда Гаджу станет плохо в машине, он
сможет рыгнуть на чехлы настоящей кожи. - "И, кстати, Элли, что же у тебя
на уме?" С Элли такие фокусы не срабатывали. Ее нельзя было спрашивать
прямо. Елена всегда вела себя осторожно и могла решить, что не стоит
высказывать свои мысли вслух. Этой чертой ее характера Луис иногда просто
восхищался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114