Рядом с ним на цепочке висела шариковая ручка.
Альбом лежал тут для того, чтобы друзья или родственники, как сказал
владелец похоронного бюро, могли написать приветствия и пожелания.
Друзья и родственники считали своим долгом записать в альбом свои
имена и адреса. Луис никогда не относился с пренебрежением к идеям, которые
могут на первый взгляд показаться безумными. Но он ничего не стал
спрашивать сейчас. Он был уверен, что после похорон он и Речел станут
хранить этот альбом. Такая мысль выглядела наиболее безумной. Где-то у него
был альбом выпускников Высшей Школы, выпускной альбом колледжа и
медицинского факультета университета. Еще хранился свадебный альбом, с
"Днем моей свадьбы" - эти слова были отпечатаны фальшивым золотом на
обложке из фальшивой кожи. Этот альбом начинался фотографией Речел, которая
с помощью матери примеряла свадебную вуаль перед зеркалом утром в день
бракосочетания, и заканчивался фотографией двух пар обуви, выставленных за
дверь номера отеля. Был еще детский альбом Елены - он появился очень
быстро. Начинался он с "моей первой стрижки" (там даже лежал локон детских
волос) и "Уффф!" (картинка, где ребенок падает на попу). Он тоже казался
очень милым.
Теперь: адреса и все остальное. Разве Луис просил об этом? Луис
удивился, когда, оцепенев, замер рядом с альбомом, ожидая начало "часов
посещения". Как назвать этот чудесный альбомчик? "Книга Мертвых"?
"Автографы на похоронах"? "День, когда мы закопали Гаджа"? Или что-то более
величественное:
"Смерть в семье".
Луис подумал об альбоме, для которого он выбрал название: "День моей
свадьбы", ныне оттиснутое на имитации кожи.
Но сейчас надпись на обложке смысла не имела. Как и можно было
предсказать, первой в это утро появилась Мисси Дандридж, отзывчивая Мисси,
которая сидела с Элли и Гаджем дюжину раз. Луис вспомнил, что именно Мисси
брала детей, когда Луис с Речел занимались любовью, сперва в ванной, потом
в кровати.
Мисси зарыдала.., зарыдала и, взглянув на печальное неподвижное лице
Луиса, стала растирать слезы по лицу, идя к Луису так, словно шла ощупью.
Луис обнял ее, понимая, что это сработает в любом случае - обязательный
ритуал, который повторялся из раза в раз, возвращал на землю, помогал
излиться бели, разрушал твердую корку шока и сковавшую сердце печаль.
- Мне так жаль, - сказала Мисси, поправляя, убирая с бледного лица
прядь темно-русых волос. - Такой милый малыш. Я так сильно любила его,
Луис. Мне так жаль... Эта ужасная дорога. Я надеюсь, этого водителя на всю
жизнь засадят в тюрягу... Малыш бегал так быстро. Он был таким шустрым,
таким милым, таким симпатичным. Почему Бог забрал Гаджа? Я не знаю.., мы не
можем понять.., но мне жаль.., жаль.., так жаль...
Луис утешал ее, обнимал, утешал. Он чувствовал ее слезы на своем
воротничке, давление ее груди. Она хотела знать, где Речел, и Луис сказал,
что Речел осталась дома. Мисси пообещала повидать ее и посидеть с Еленой..,
столько, сколько понадобится. Луис поблагодарил ее.
Мисси отошла, всхлипывая, прикрывая раскрасневшиеся глаза черным
носовым платком. Она направилась к гробу, но Луис окликнул ее. Владелец
похоронной конторы посоветовал Луису следить, чтобы все записывались в
книгу. Черт возьми, он заставит всех это сделать!
"Таинственный гость - плохой знак", - подумал Луис, пытаясь отогнать
душивший его раскатистый смех.
Скорбь Мисси и ее раскрасневшиеся глаза смешили Луиса.
- Мисси, может, что-то напишешь? - спросил ее Луис и только потому,
что нужно было еще что-то добавить, сказал: - Для Речел.
- Конечно, - согласилась она. - Бедный Луис, бедная Речел.
И тут Луис неожиданно понял, что она скажет дальше, и испугался этого.
События приближались, неумолимо, словно черная пуля большого калибра, уже
вылетевшая из пистолета убийцы. Луис знал, куда она попадет, знал, что
будет мучиться следующие девяносто минут, а потом все начнется снова после
полудня, когда утренние раны смогут чуток зарубцеваться.
- Слава Богу, он не страдал. В конце концов, все случилось так быстро.
"Да, все произошло быстро, правильно", - подумал Луис, ничего не
сказав вслух.., ах, как бы вытянулось ее лицо! И Луис почувствовал злое
желание так сказать, просто бросить эти слова ей в лицо. "Да, все случилось
быстро, не сомневайтесь, именно поэтому-то гроб закрыт. От Гаджа ничего не
осталось, даже несмотря на то, что я и Речел одели останки в лучшую одежду
мальчика, натянули костюм, словно на манекен, сделанный небрежным мастером.
Все случилось быстро, моя дорогая Мисси, он добежал до дороги, а в
следующую секунду его раскатало по асфальту аж до дома Ринджеров. Грузовик
сбил и убил его, а потом потащил, так что лучше поверим, что все кончилось
быстро. Сотню ярдов или даже больше протащило малыша. А я бежал следом,
Мисси. Я снова и снова выкрикивал его имя, словно этим мог вернуть ему
жизнь. Это я-то, доктор. Я пробежал десять ярдов и встретил тапочек: модель
"Звездные войны"; сорок ярдов.., там грузовик свернул с дороги и удар
швырнул все, что осталось от Гаджа за сарай Ринджеров. Люди стали
выскакивать из домов, а я выкрикивал его имя, Мисси, и в пятидесяти ярдах
от дороги нашел его джемпер, вывернутый наизнанку; еще в семидесяти ярдах
лежал второй тапочек и там же валялся Гадж".
Неожиданно в глазах его потемнело. Что-то пронеслось перед глазами
Луиса. Смутно он почувствовал, что держит в руках альбом и тыкает в него
пальцем.
- Луис? - позвала Мисси. Ее голос доносился словно издалека.
Таинственный звон стоял в голове Луиса.
- Луис? - голос звучал немного ближе, тревожнее. Все вернулось на свои
места.
- Ты в порядке?
Он улыбнулся.
- Все хорошо, - сказал он. - Я в порядке, Мисси.
Она вписала себя и своего мужа: "миссис и мистер Дэвид Дандридж"
округлым палмеровским почерком, поставила свой адрес: "Руал п/я 67, Старая
Бакспортская дорога"; потом она подняла глаза, посмотрела на Луиса и быстро
отвела взгляд, так, словно то, что она тоже жила рядом с этим шоссе, делало
ее причастной к смерти Гаджа.
- Вот и все, Луис, - прошептала она.
Дэвид Дандридж лишь пожал Луису руку и прошептал что-то неразборчивое.
Его выступающий кадык, похожий на наконечник стрелы, дернулся вверх-вниз.
Он торопливо последовал за женой, подойдя, как положено, к гробу, который
был сделан в Сторвилле, Огайо - месте, где Гадж никогда не был и о котором
ничего не знал.
***
За Дандриджами шаркающей вереницей последовали все остальные, и Луис
отвечал на рукопожатия, об ятия, слезы. Его воротник и отвороты темного
костюма стали совсем мокрыми; запах цветов смещался с исходившим из
покойницкой запахом смерти. Этот запах Луис помнил с детства - сладковатый,
густой запах трупов и мертвых цветов. Луис твердо верил, что чудесно, раз
Гадж не страдал. Раз двадцать пять повторил он про себя, что Бог идет
путями тайными. "Пути Господни неисповедимы!" И еще двенадцать раз Луис
повторил, что: "Гадж теперь среди ангелов".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114