- У меня сегодня ты, - и Остап Моисеевич бросил на секунду взгляд в
сторону Васильева. И Купсик одобрительно оскалился. - В гостях, - добавил
Остап Моисеевич, снова обращаясь к Боживу.
Юра, не спрашивая разрешения, развалился в кресле напротив Остапа
Моисеевича.
- Молодец, - приветствовал тот, - я ценю в тебе твою уверенную
наивность.
- Спасибо, - наигранно улыбнулся Божив, - но похвалы без халвы, все
равно что сука без кобеля.
- Ясно, - принял вызов Остап Моисеевич. - Васильев, - обратился он к
своему компаньону, - приготовь нам кофе. - И Купсик не говоря ни слова
удалился в соседнее помещение.
- Кофе - это хорошо, - взбодрился Божив, почувствовавший, что
расплата с ним принимает затяжной характер и есть надежда уйти отсюда
живым.
- Я бы тебе посоветовал быть более сговорчивым, Божив, ха-ха, -
расхохотался Остап Моисеевич и вольготно откинулся на спинку кресла.
- А если нет? - осведомился Юра.
- Ты знаешь, Божив, здесь только два пути: либо договоримся, либо
договоришься ты.
- Вы сказали "договоримся"? - отвечал Божив. - Это хорошо, ибо
подчеркивает, возможно, что договоритесь и вы.
- Я ценю остроту, - после некоторого молчания заговорил Остап
Моисеевич, - но самая острая острота, в конце концов, переходит... в
нежность, ибо острее нежности нет ничего на свете.
- Неужели мы с вами сможет когда-нибудь расцеловаться, Остап
Моисеевич?
- Да, я уже предложил свой поцелуй, теперь очередь за вами.
- Значит, очередь за мной? - Но Остап Моисеевич промолчал. - Короче,
- активизировался Божив, - что вы от меня хотите?
- А-а, вот и кофе, - театрально воскликнул Остап Моисеевич в глаза, -
халва прибыла, Юрий Сергеевич.
Теперь все трое потягивали кофе из чашечек и некоторое время молча
посматривали друг на друга.
- Но если, как ты выразился, Божив, говорить короче, - неожиданно
заговорил Остап Моисеевич, ставя чашечку на журнальный столик рядом с
собой, - есть предложение. Скоро ты будешь выходить в Астрал, а
следовательно, сможешь обладать, управлять более или менее серьезно
энергетикой, искренне скажу, сожалею, что не мог тебя остановить в этом.
Поверь, что оно тебе было бы и не нужным, ты бы и так довольно успешно
прожил свою жизнь, но раз уж так вышло и ты прорываешься под присмотром
Истины, нет, я бы, конечно, не допустил подобного содружества, но, увы,
Созерцателю виднее, а именно он позволил заблокировать мое вмешательство в
астральные дела Истины и его учителя. - Остап Моисеевич продолжал
говорить, а Божив подумал про себя: "Сережа говорил мне, что учитель
совсем не помогает ему, но выходит, что все не совсем так, и потом
Созерцатель... кто он, со слов этого мерзавца, Остапа Моисеевича, можно
предположить, Созерцатель, как некий распорядитель, судья, а значит идет
какая-то игра, но зачем, во имя чего? Если я отсюда вернусь, я обязательно
переговорю обо всем этом с Истиной". - Короче, есть предложение, - вновь
прорвался в сознание Божива голос Остапа Моисеевича, и Юрины размышления
отступили.
- Хорошо, - сказал Божив, - хорошо, в чем его суть?
- Я понимаю, Божив, что вы, как и все нормальные люди, хотите хорошо
жить.
- Естественно, что не откажусь.
- В таком случае, мы сговоримся быстрее: открывайте свою фирму,
неофициальную, конечно, частную, со стороны закона гарантирую, что вас
никто не тронет, никому не будет дела до вас.
- Простите, а вы что, имеете высокие связи?
- Нет, я просто работаю начальником увэдэ вашего района, я сам, так
сказать, высокая связь, - хохотнул Остап Моисеевич.
- Это недурное дело. И чем же я буду заниматься в своей фирме?
- Вскоре у вас проявятся неплохие экстрасенсорные способности, вы
станете хорошим сенсетивом, Божив, и грех будет не заколачивать на этом
деньги.
- Что ж, пожалуй, вы правы, Остап Моисеевич.
- Сильный всегда прав! - снова расхохотался тот. - Так вы согласны?
- Да, но давайте отложим наш договор до того времени, как у меня
проявятся эти способности.
- Что ж, логично, я эту паузу принимаю, - сказал Остап Моисеевич. -
Ну, давайте прорепетируем, - и он подал Боживу опустошенную чашечку кофе
на блюдце, которую взял у Купсика. - Погадайте на кофе, Божив.
- Но я не умею, - ответил Юра, принимая чашечку.
- Уверен, что у вас получится: переверните чашечку на блюдце вверх
дном и через пару минут взгляните на ее донышко.
Проделав манипуляции с чашкой, Божив взглянул на дно и в потеках
остатков кофе разглядел образовавшуюся морду дьявола.
- Вы, Купсик, рог от дьявола, надломанный, вас отведет Божья Мать.

СОЗЕРЦАТЕЛЬ
Я - Созерцатель...
Мой путь - к себе. Бесчисленное множество времени спотыкаться о
мысли, преодолевать ужас и восторг, предвкушение, необъяснимость и диво,
чтобы прийти и остановиться, и бесконечная протяженность приближения
перестала быть даже мгновением...
Я могу жить без мыслей. Это вовсе не страшно, но мысли без меня жить
не могут. Я порождаю, и вспоминаю, и забываю мысли. Я властилин для каждой
мысли. Для меня все они одинаковы, но мало кто из них знает об этом. Они
слепы, потому что я зряч. Если какая-нибудь из них останавливатся передо
мной и начинает прозревать, приближаться ко мне по моему безразличию, я
начинаю забывать ее, и ужасы тогда одолевают ее путь. Ей остается одно -
либо забыться, либо погибнуть. Лишь только та мысль, которая не погибнет и
не забудется, придет и потеснит меня. О, всесильная радость, взвейся, если
такое случится! Тогда я уступлю ей место. На пути продвижения каждой мысли
множество мыслей. У меня осталась одна - это я сам.
Бесчисленное множество времени я жду. Пытаюсь забыть что есть я сам.
Я могу жить без мыслей. Я еще буду жить без них. Но пока мне приходится
жить и видеть их, и куда бы ни глянул я, везде они.
Я, конечно, могу, и, может быть, я когда-нибудь это сделаю, забыть
все свои мысли, растворить, но тогда я ослепну и прозреют они... Я
перестану их видеть, но они будут вечно видеть меня.
Мой мир мыслей...
Он слеп и безумен. И для того чтобы видеть свое одиночество, и для
того чтобы легко забывать мысли и находить их, я разделил его на множество
миров. И каждая мысль есть в каждом из миров этих. Мне же не приходится
рассматривать вспомнившуюся мне мысль, проворачивать ее различными
гранями: каждая мысль находится во всех мирах одновременно, но различными
своими гранями. Есть множество миров, которые с виду абсолютно одинаковы,
но одна из мыслей каждого мира обязательно повернута иной гранью.
И бесконечность миров моих настолько бесконечна, настолько каждая
грань каждой мысли пребывает среди каждой грани всех остальных окружающих
ее мыслей, и те в свою очередь, каждая в отдельности, пребывает в том же
соответствии, но еще каждая мысль в каждом из миров своих последующих,
когда она уже обернулась в предыдущий всеми своими гранями и
соответствиями с гранями других мыслей обязательно пребывает еще и в
другом месте расположения среди мыслей. И там круговорот граней тоже
повторяется.
Но и все миры мои находятся в вечном движении, и они существуют
одновременно между друг другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125