- Да... - невесело отозвался я.
- А Вы верите в Бога? - спросил следователь.
- А какое это имеет значение? - тоже спросил я.
- Знать, - это значит уметь, а уметь, - это значит действовать! Так
гласит восточная мудрость, Сергей Александрович.
Но я ничего не ответил и вышел из кабинета.
"Почему он спросил, верю ли я в Бога?.. - рассуждал я про себя. -
Значит, Катя - отпадает... Тогда... Тогда... Боже мой! Конечно же это!..
За мной подсмотрели в церкви!.. Теперь или с работы снимут, или упекут в
сумасшедший дом! Не дай-то Бог!"
Я шел и переживал, но самое интересное, что переживал кто-то во мне,
а не я сам! Я будто бы наблюдал свои переживания со стороны... И я даже
подумал о том, что вполне могу, сию минуту, запросто развеселиться,
расхохотаться, если потребуется, прямо здесь, на улице, неподалеку от
отделения милиции.
"Нет... - остановил я себя мысленно. - Тогда уж точно примут за
сумасшедшего и упекут незамедлительно!.."
И я ускорил шаг по направлению к автобусной остановке.
Однако через несколько шагов я почувствовал, что мне хочется
оглянуться. Я оглянулся и увидел, как черная ворона, довольно крупная,
захлопала корявыми крыльями на ветру, поднялась вверх и скрылась за
четырехэтажным зданием отделения милиции. Ворона как-будто выскочила в
открытую форточку на втором этаже, из комнаты следователя Васильева.
Ошибиться на счет точности определения комнаты я не мог, ибо она
располагалась самой крайней на этаже, в конце коридора, я помнил. Но
только мог ли я поручиться за то, что ворона вылетела именно из той самой
форточки? Впрочем, я не придал этому особенного значения: "Даже если и
вылетела, ну и что?" И я опять зашагал к автобусной остановке, но более
энергично, потому что решил побыстрее зайти в гости к Вике.

КОВРИК
Вика жила со своей четырехлетней дочерью Оксаной в двухкомнатной
квартире. С мужем она уже три года как разошлась, он так и не бросил
наркоманить, и, кроме шприца, его мало что интересовало, а молоденькой
женщине нужен был мужчина, его ласки и обязанности...
Помнится, еще когда Вика ходила в мелких подростках, я очень нравился
ей, да и что говорить: она мне тоже!...
Как-то стройненькая, с проклюнувшейся грудкой девочка на полном
серьезе попросила меня с нею прогуляться! Это и была соседка Вика... И я
прошелся с нею до парка и обратно к нам во двор. Как же по-женски, еще
тогда, она себя вела! Шла рядом важно, разговаривала медленно, как
взрослая. В общем, воображала себя точь-в-точь как на свидании с любимым,
как это демонстрируется в наивных кинофильмах...
Нет! Все-таки женщина - всегда женщина! У нее не бывает возраста!
Наверное, не возрастом женщины отличаются друг от друга, а опытом, а может
даже и не опытом вовсе, а чем-то иным, неуловимым, врожденным...
А еще, вспоминается, я встречался с одной девушкой, Галей Романенко.
Сидел я как-то в обнимку у своего подъезда с Галей, а из подъезда
выскочила Вика, озорная такая и веселая. Выскочила и тут же - насупилась,
погрустнела, потому что увидела меня в обнимку с девушкой! Остановилась
Вика и несколько секунд смотрела на меня, озлобленно, надменно, а потом...
- У-у! - погрозила она мне кулаком. - Предатель! - выкрикнула она мне
в упор, плюнула прямо в лицо и убежала. А я остался сидеть оплеванным
рядом с опешившей Галиной.
Удивительное дело, может, и совпадение, но с той Галиной, на которой
я даже собирался жениться, у меня, после того случая, пошли разлады: я
упрекал Галину в холодности, а она меня в горячности, а потом и совсем
расстались мы с нею навсегда, и я не жалею! Честное слово - не жалею! Не
жалею потому, что не было бы у меня сейчас Вики, а меня не было бы у Вики.
И я не пришел бы сегодня к той, вчерашней озорной девчонке в гости...
Теперь я сидел в гостях, в уютном кресле с подлокотниками. Вика
возилась у себя на кухне: готовила чай для нас. Я погрузился в
воспоминания...
Неожиданно вспомнилось, как Вика заплакала, когда она выходила из
своей квартиры в свадебной фате, и увидела меня: я спускался вниз по
лестнице, и только на мгновение мы переглянулись, и все было ясно еще
тогда... Вика разревелась, все думали, что от радости, но я-то знал от
чего!
Не по своей воле судьба определила ее замуж тогда. Тот щуплый
субъект, который вышел в приличном костюме из квартиры вместе с Викой в
качестве ее жениха... За несколько месяцев до свадьбы, со своим дружком,
он затащил Вику в подвал нашего дома, там ей сделал укол и насиловал как
хотел...
Через два месяца мать Вики узнала об этом, она встретилась с
родителями того субъекта, и было решено: сыграть свадьбу... А что
оставалось делать, Вика оказалась беременной...
Судьбу Викиного отца я не знал, да и кто был ее отцом, я тоже не
знал. Она уходила, ускользала от подобных разговоров, а я не настаивал.
Викина мама оставила эту двухкомнатную квартиру молодоженам, а сама
уехала в деревню, где когда-то родилась и жила, уехала к своей старенькой
маме. И даже после развода дочери с мужем-наркоманом она не вернулась в
город. Ей очень хотелось и верилось, что дочка найдет еще хорошего
человека, снова выйдет замуж и будет счастлива. Она не возвращалась, чтобы
не мешать дочери заново устроиться в жизни, хотя Вика слезно скучала по
ней и укоряла ее за это в письмах...
На одном этаже с Викой в соседней однокомнатной квартире проживала
добрая, ласковая старушка, бывшая учительница Мария Федоровна. Ей,
наверное, было уже под восемьдесят! Но она, худенькая и суетливая, жила
независимо от своего возраста и была настолько заботливым человеком, что
даже свои болезни словно оберегала от дурного глаза, заботилась о них, и
болезни - уважали ее, не одолевали мучительно, а приходили к ней, как
старые приятели на огонек.
- Вот и сердечко расшалилось опять, словно детство вспомнило, -
говорила Мария Федоровна о своих, иногда случавшихся сердечных приступах.
Мария Федоровна очень любила Оксанку, "Викину дочурку", как говорила
она. С откровенным удовольствием выручала Вику эта старушка: присматривала
за ее крохотной девочкой. Благодаря чему мы с Викой могли безболезненно
проводить свободное время по своему усмотрению.
Вот и сейчас Оксанка была в гостях у Марии Федоровны...
Мои размышления прервались, в проеме двери возникла Вика. У нее в
руках был поднос с чайным сервизом.
- Ну, вот и чай! - воскликнула она.
- Ее нельзя понять со стороны! - заговорил я. - И календарь она имеет
свой, - я широко развел руки, - Где сроки будней каждому ины. Я от любви
полжизни - ВЫХОДНОЙ! - громко и весело продекламировал я.
- Ах так! - улыбчиво удивилась Вика. - Я, значит, там, на кухне
стараюсь себе, стараюсь, а он, бездельник, оказывается, уже полжизни
ВЫХОДНОЙ! Да еще от чего, - от любви! - игриво выкрикнула она последнюю
фразу.
- Да что вы, мадам, - развлекательно оправдался я.
- Ну, я тебе сейчас устрою Великие Будни! - радостно прошипела на
меня Вика.
Быстро поставила поднос на стол и погналась за мною, а я убежал от
нее на балкон и закрылся там на шпингалет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125