При этом
меня не интересуют выводы, которые делает другой человек. Я не соотношу
эти выводы со своими, не переживаю их, а иду за выводы, возвращаясь к
основаниям, из которых исходит мой собеседник. В результате этого я
вскрываю основания, выясняю, что этот человек находится либо в одном из
состояний рассудка, либо в определенном состоянии разума. При этом
содержание может быть разумное, но форма - рассудочная. Важна форма,
которая, вообще говоря, определяет содержание.
Для воина каждый контакт с окружающим миром является битвой. Воин
постоянно собран, он относится к каждому поступку, как к последнему в
жизни, это и есть состояние битвы. Он стремится не пускать душу на
самотек, не входить в поток жизни. Причем те битвы, в которые воин
постоянно вступает, осуществляются не ради победы, а ради неуязвимости. В
этих битвах победа равносильна поражению. Воина не волнует результат, он
всего лишь оттачивает свою неуязвимость.
Средний человек держится предмета разговора, освещает его согласно
своему состоянию, своим схемам. При этом у него обычно имеется немного
союзников и масса противников относительно его суждений. Если беседа
происходит в разных состояниях, то средние люди смотрят на выводы, на
окончательные утверждения. Сам процесс обоснования утверждений человека,
находящегося в другом состоянии рассудка, непонятен. Если беседа в разных
состояниях происходит достаточно долго, то люди входят в одно состояние.
Если беседа происходит в разных состояниях, то можно даже и не пытаться
доказывать свои утверждения. Кроме того, выводы, не совпадающие с мнением
другого человека, можно не говорить, потому что он их все равно отметет.
Он смотрит только на совпадение или несовпадение. При этом можно пойти
дальше - можно не говорить и совпадающие выводы, если я знаю, что они
совпадают. Обычный диалог двух средних людей - это, собственно, выяснение
того, что совпадает, а что нет. При этом какого-либо развития не
происходит. Поэтому достаточно просто соглашаться, поддакивать.
Воин входит в состояние другого - на его ступень разума и в его
состояние рассудка. Встав на его точку зрения, воин занимается тем, что
колеблет его уверенность. У воина нет цели "обнюхиваться", выяснять,
насколько другой схож с ним. Когда другой, находясь в своем состоянии, уже
ни в чем не уверен, воин делает переход в следующее состояние или на
следующую ступень. Воин хочет сделать противнику новую форму. На этом
разговор заканчивается. Вести разговор дальше нельзя, если возникла
какая-то новая форма. Среднему человеку необходимо самостоятельно ее
наполнить. Новая форма не пополняется извне.
Если других людей я могу перевести в следующее состояние, то и свое
любое состояние я могу сдвинуть в следующее. Тем самым и достигается
непривязанность к своим состояниям. Моя точка сборки получает свободу и
может быть сдвинута разумом. Это и есть искусство управления сознанием.
Что хочет совершенный воин? Сдвигать свою и чужие точки сборки в
следующие состояния, т. е. развивать сознание. Что хочет орел? Того же. Он
хочет, чтобы свет сознания увеличивался, чтобы сознание всех коконов
развивалось, т. к. Сознание является его пищей. т. е. саморазвитие
является высшей целью. В результате этого совершенный воин хочет того же,
что и орел, т. е. Его воля совпадает с намерением орла. Мои приказы
становятся приказами орла, я отождествляюсь с орлом. В результате
применения этой позиции противоречие между душой и разумом снимается в
результате того, что душа полностью входит под контроль разума. Возникает
новое противоречие между комплексом души и разума и новым комплексом,
который условно можно назвать сверхразумом. В результате человек переходит
в следующую эманацию.
Каждое состояние вырабатывает эту схему для всех областей
деятельности, всех областей знания. При этом формы разных схем одного
состояния равны, а содержание различно. Одно содержание оказывается
опредмеченным разными схемами разных состояний. Тем самым, один предмет
получает разные оценки, попадает в разные "ящички". Возникает феномен,
называемый "крючок". Крючок - это неоднозначная оценка простого предмета.
Пусть, для примера, имеются две схемы, соответствующие двум
состояниям рассудка. Эти схемы
Рисунок 21:
Л г >
! ! ** / (2)
! ! * * /
! ! ** /
! ! /
! ! /..
! ! / .
! ! .
! .
+-------------------->
(1)
Описывают один и тот же предмет. В результате этого описания он
"опредмечивается" по двум схемам. Возникает неоднозначная оценка одного и
того же предмета. Как мне поступать с этим предметом? Я думаю на эту тему
и при этом нахожусь в некотором состоянии. Я склоняюсь к решению, согласно
той схеме (например, схема 1), которая имеется для состояния, близкого к
тому, в котором я в данный момент нахожусь (состояние, чьи индексы меньше
всего отличаются от индексов моего состояния). Затем я могу войти в
какое-то другое состояние, для которого более правильным будет казаться
решение "2", а прежнее решение перестает мне нравиться, наконец, когда
наступает время действовать, я могу поступить совсем не так, как решил
заранее, в результате того, что я нахожусь в каком-то состоянии, отличном
от состояния принятия решения.
Вторая ситуация. В каждом состоянии строится несколько схем - каждая
схема соответствует определенной области деятельности, или другими
словами, каждая схема имеет определенную область применения. Имеется в
виду не правильное, а фактическое применение. Всю область деятельности в
каждом состоянии я пытаюсь полностью определить при помощи нескольких
схем. Предположим, я определил некоторые участки, но другие участки
оказываются неопределенными.
Рисунок 22:
-----+---------+----------
! ********* !
! * * !
! * * !
+ * * + /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *!Х
!* */
+ * */+
! * */ !
! * */ !
! *********/ !
! Х !
! / !
! /
Тогда я ввожу еще дополнительные схемы и возникают некие области
пересечения применения разных схем одного и того же состояния. В этом
случае предмет попадает сразу в две схемы одного состояния.
Когда мне необходимо принять решение относительно этого предмета,
оказывается, что выбор невозможен, потому что для этого состояния оба
решения равноправны, т. к. они относятся к одному состоянию. Возникает
эффект, называемый "буридановщиной", от знаменитого "буриданого осла".
Какой тогда выход? Воин поступает, исходя из ситуации, а не из своих
суб'ективных рассудочных схем, преследующих личную выгоду. Он пытается
разрешить ситуацию об'ективно или с точки зрения орла, пытается развивать
ситуацию независимо от личной выгоды, т. е. другими словами, действовать
неуязвимо или с позиции безжалостности. Это требование исходить из
ситуации, а не из моих схем, иначе иногда называется требованием времени,
или, как говорит Кастанеда, модальностью времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
меня не интересуют выводы, которые делает другой человек. Я не соотношу
эти выводы со своими, не переживаю их, а иду за выводы, возвращаясь к
основаниям, из которых исходит мой собеседник. В результате этого я
вскрываю основания, выясняю, что этот человек находится либо в одном из
состояний рассудка, либо в определенном состоянии разума. При этом
содержание может быть разумное, но форма - рассудочная. Важна форма,
которая, вообще говоря, определяет содержание.
Для воина каждый контакт с окружающим миром является битвой. Воин
постоянно собран, он относится к каждому поступку, как к последнему в
жизни, это и есть состояние битвы. Он стремится не пускать душу на
самотек, не входить в поток жизни. Причем те битвы, в которые воин
постоянно вступает, осуществляются не ради победы, а ради неуязвимости. В
этих битвах победа равносильна поражению. Воина не волнует результат, он
всего лишь оттачивает свою неуязвимость.
Средний человек держится предмета разговора, освещает его согласно
своему состоянию, своим схемам. При этом у него обычно имеется немного
союзников и масса противников относительно его суждений. Если беседа
происходит в разных состояниях, то средние люди смотрят на выводы, на
окончательные утверждения. Сам процесс обоснования утверждений человека,
находящегося в другом состоянии рассудка, непонятен. Если беседа в разных
состояниях происходит достаточно долго, то люди входят в одно состояние.
Если беседа происходит в разных состояниях, то можно даже и не пытаться
доказывать свои утверждения. Кроме того, выводы, не совпадающие с мнением
другого человека, можно не говорить, потому что он их все равно отметет.
Он смотрит только на совпадение или несовпадение. При этом можно пойти
дальше - можно не говорить и совпадающие выводы, если я знаю, что они
совпадают. Обычный диалог двух средних людей - это, собственно, выяснение
того, что совпадает, а что нет. При этом какого-либо развития не
происходит. Поэтому достаточно просто соглашаться, поддакивать.
Воин входит в состояние другого - на его ступень разума и в его
состояние рассудка. Встав на его точку зрения, воин занимается тем, что
колеблет его уверенность. У воина нет цели "обнюхиваться", выяснять,
насколько другой схож с ним. Когда другой, находясь в своем состоянии, уже
ни в чем не уверен, воин делает переход в следующее состояние или на
следующую ступень. Воин хочет сделать противнику новую форму. На этом
разговор заканчивается. Вести разговор дальше нельзя, если возникла
какая-то новая форма. Среднему человеку необходимо самостоятельно ее
наполнить. Новая форма не пополняется извне.
Если других людей я могу перевести в следующее состояние, то и свое
любое состояние я могу сдвинуть в следующее. Тем самым и достигается
непривязанность к своим состояниям. Моя точка сборки получает свободу и
может быть сдвинута разумом. Это и есть искусство управления сознанием.
Что хочет совершенный воин? Сдвигать свою и чужие точки сборки в
следующие состояния, т. е. развивать сознание. Что хочет орел? Того же. Он
хочет, чтобы свет сознания увеличивался, чтобы сознание всех коконов
развивалось, т. к. Сознание является его пищей. т. е. саморазвитие
является высшей целью. В результате этого совершенный воин хочет того же,
что и орел, т. е. Его воля совпадает с намерением орла. Мои приказы
становятся приказами орла, я отождествляюсь с орлом. В результате
применения этой позиции противоречие между душой и разумом снимается в
результате того, что душа полностью входит под контроль разума. Возникает
новое противоречие между комплексом души и разума и новым комплексом,
который условно можно назвать сверхразумом. В результате человек переходит
в следующую эманацию.
Каждое состояние вырабатывает эту схему для всех областей
деятельности, всех областей знания. При этом формы разных схем одного
состояния равны, а содержание различно. Одно содержание оказывается
опредмеченным разными схемами разных состояний. Тем самым, один предмет
получает разные оценки, попадает в разные "ящички". Возникает феномен,
называемый "крючок". Крючок - это неоднозначная оценка простого предмета.
Пусть, для примера, имеются две схемы, соответствующие двум
состояниям рассудка. Эти схемы
Рисунок 21:
Л г >
! ! ** / (2)
! ! * * /
! ! ** /
! ! /
! ! /..
! ! / .
! ! .
! .
+-------------------->
(1)
Описывают один и тот же предмет. В результате этого описания он
"опредмечивается" по двум схемам. Возникает неоднозначная оценка одного и
того же предмета. Как мне поступать с этим предметом? Я думаю на эту тему
и при этом нахожусь в некотором состоянии. Я склоняюсь к решению, согласно
той схеме (например, схема 1), которая имеется для состояния, близкого к
тому, в котором я в данный момент нахожусь (состояние, чьи индексы меньше
всего отличаются от индексов моего состояния). Затем я могу войти в
какое-то другое состояние, для которого более правильным будет казаться
решение "2", а прежнее решение перестает мне нравиться, наконец, когда
наступает время действовать, я могу поступить совсем не так, как решил
заранее, в результате того, что я нахожусь в каком-то состоянии, отличном
от состояния принятия решения.
Вторая ситуация. В каждом состоянии строится несколько схем - каждая
схема соответствует определенной области деятельности, или другими
словами, каждая схема имеет определенную область применения. Имеется в
виду не правильное, а фактическое применение. Всю область деятельности в
каждом состоянии я пытаюсь полностью определить при помощи нескольких
схем. Предположим, я определил некоторые участки, но другие участки
оказываются неопределенными.
Рисунок 22:
-----+---------+----------
! ********* !
! * * !
! * * !
+ * * + /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *! /
!* *!Х
!* */
+ * */+
! * */ !
! * */ !
! *********/ !
! Х !
! / !
! /
Тогда я ввожу еще дополнительные схемы и возникают некие области
пересечения применения разных схем одного и того же состояния. В этом
случае предмет попадает сразу в две схемы одного состояния.
Когда мне необходимо принять решение относительно этого предмета,
оказывается, что выбор невозможен, потому что для этого состояния оба
решения равноправны, т. к. они относятся к одному состоянию. Возникает
эффект, называемый "буридановщиной", от знаменитого "буриданого осла".
Какой тогда выход? Воин поступает, исходя из ситуации, а не из своих
суб'ективных рассудочных схем, преследующих личную выгоду. Он пытается
разрешить ситуацию об'ективно или с точки зрения орла, пытается развивать
ситуацию независимо от личной выгоды, т. е. другими словами, действовать
неуязвимо или с позиции безжалостности. Это требование исходить из
ситуации, а не из моих схем, иначе иногда называется требованием времени,
или, как говорит Кастанеда, модальностью времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56