— Вот так хорошо… Хорошо…
Отбросив насекомое, старик взял другое, заставил его проделать ту же операцию за вторым ухом. Потом приложил к коже еще одно, чуть пониже… Затем четвертое, пятое, шестое…
Больной стонал, — очевидно, эти короткие «пункции"note 77 причиняли ему боль.
— Ну, ну… — повторял наш эскулап, — не бойтесь! Маленькое кусачее животное очень полезно для месье!
Операция и в самом деле принесла пользу. Не прошло и четверти часа, как два большущих волдыря, заполненных желтоватой жидкостью, вздулись у Робена за ушами. Действие оказалось такое же, как после двенадцати часов применения наилучших нарывных пластырей.
Больной как будто ожил; хриплое прерывистое дыхание с каждой минутой становилось тише, ровнее. Горевшие нездоровым румянцем щеки побледнели. Научная медицина была непричастна к этому чуду, которое вершилось на глазах.
— Это фламандский муравей, хороший, хороший, он сделал то, что нужно, — пробубнил довольный Казимир и, не мешкая, проколол оба пузыря длинной колючкой. Из отверстий в коже брызнули струйки бледно-желтой жидкости. Негр хотел было приложить к ранкам вату, пропитанную растительным маслом, но побоялся прикоснуться к больному и заразить его проказой. Главное сделано…
К каторжнику вернулось сознание, или, вернее, мягкая сонливость пришла на смену болезненному обмороку. Чуть слышным голосом он пробормотал слова благодарности и погрузился в дрему.
Добрый негр добился воистину чудесного успеха, применив самое простое народное средство. Укусы фламандских муравьев чрезвычайно болезненны, а яд почти мгновенно вызывает нарывы. Между прочим, сходным действием обладают укусы «кипящих» муравьев в Экваториальной Африке. Наружный кожный покров набухает, как от ожога кипятком, результаты укусов такие же, какие дает применение шпанских мушек.
Когда больной приходит в сознание, крепкая настойка из листьев «батото» дополняет лечение; на парижанина все это подействовало так сильно, что через сутки он, хоть и очень слабый, уже находился вне опасности.
Кто же обучил старого негра медицине, которая столь удивительно сходна с приемами наших врачей?..
Ведь близость между действиями дикарей, изучавших книгу природы, и ученых мужей, поседевших над трудами о болезнях, и в самом деле поразительна.
Беглец, вырванный из лап тропической лихорадки, был спасен. Теперь ему по-прежнему угрожала лишь человеческая ненависть.
Минуло четыре спокойных дня, Робен понемногу набирал силы, как вдруг Казимир, бывший в отлучке несколько часов, просунулся в хижину в полной растерянности.
— Дорогой друг! К нам идут какие-то злые белые…
— А!.. — воскликнул гость. — Белые… Враги… А нет ли с ними индейца?
— Да! С ними калина…
— Вот как! Ладно же! Я все еще слаб, но буду защищаться! Живым не сдамся, слышишь?
— Слышу… Но я не позволю им тебя убить! Оставайся тут… Спрячься… Старый Казимир хорошо их проучит…
Робен схватил было свой тесак, но, увы, он оказался слишком тяжел для его ослабевшей руки. Парижанин понял замысел своего спасителя, укрылся под зелеными листьями и затаился.
Чьи-то поспешные шаги не заставили себя долго ждать. Послышался громкий и грубый голос, затем — клацанье ружейного затвора…
Пришельцы воспользовались словами, которые в цивилизованной стране звучат зловеще, а здесь, возле убогого шалаша, к их мрачному смыслу примешивался известный комизм:
— Именем закона! Откройте дверь!
Негр медленно отворил дверь и выставил наружу изъеденное проказой лицо. Это зрелище поразило белых, а индеец просто остолбенел.
Несколько секунд все молчали.
— Входите, прошу вас! — Казимир попытался придать своим чертам выражение самого сердечного гостеприимства, но от этого его физиономия сделалась еще безобразнее.
— Это прокаженный, — сказал один из пришельцев, одетый в форму военного надзирателя. — Так я и полез в эту хибару! Недоставало только подцепить проказу!
— Так вы не войдете ко мне?..
— Ни за что на свете! У тебя там все насквозь пропитано проказой! «Фаго» здесь не станет прятаться.
— Кто его знает, — возразил второй надзиратель. — Мы сюда тащились не для того, чтобы возвращаться с пустыми руками. Если принять меры предосторожности… В конце концов, мы же не дети.
— Ну, делай как знаешь… А мне дай Бог унести отсюда ноги. От одного вида этого курятника можно схватить болезнь.
— А я войду, — сказал индеец, помышляя лишь о награде и о множестве стаканов тафии, которые он купит, получив деньги.
— Да и я тоже, черт возьми, — подхватил более решительный надзиратель. — Не умру же я от этого, пропади оно пропадом!
— Входите, прошу вас! — Чернокожий хозяин просто таял от удовольствия.
Надзиратель с саблей в руке осторожно вошел в хижину, едва освещенную тонкими лучами, пробивавшимися сквозь плетеные стены.
Индеец последовал за ним на цыпочках. Подвесная койка была единственной «мебелью» в лачуге. На полу несколько самых простых предметов домашнего обихода — ножи, глиняные горшки для воды, ящик с маниокой, миски, ступка, длинный обрубок черного дерева и круглая пластина листового железа.
В углу — постель из кое-как набросанных пальмовых листьев, несколько связок маиса, сухие лепешки.
И это все.
— А там под этим, — рявкнул надсмотрщик, концом сабли указывая на постель из листьев, — там что-нибудь есть?..
— Я не знаю, — ответствовал негр с выражением полной тупости на безобразном лице.
— Не знаешь? Ну, я сейчас сам узнаю!
И надзиратель поднял саблю, собираясь проткнуть груду листьев.
Пронзительный, хоть и негромкий свист внезапно раздался в наступившей тишине, и охранник замер с поднятой рукой и с выставленной вперед правой ногой, ни дать ни взять учитель фехтования.
Страх приковал его к месту. Испуганный индеец выскочил наружу. Достойный краснокожий, казалось, совершенно забыл о радостях предстоящей пьянки.
— Ай-ай!.. — в ужасе вопил он. — Ай-ай!
С полминуты надзиратель не мог опомниться. Прокаженный, не двигаясь с места, смотрел на него с безыскусной простотой во взгляде.
— Почему же вы не ищете?
Человеческий голос привел служителя закона в чувство.
— Ай-ай!.. — пробормотал он. — Это ай-ай!
И он завороженно уставился на две светящиеся точки, которые покачивались из стороны в сторону как бы на конце гибкого троса, спиралью поднявшегося из маленькой черной коробки.
«Малейшее движение, и я покойник! Скорее прочь!»
Очень, очень медленно, с большой осторожностью охранник подтянул к себе правую ногу, затем отступил левой, попятился еще и наконец достиг двери.
И тут новое шипение раздалось над самой его головой в тот момент, когда вояка уже с облегчением перевел дух. Волосы у него встали дыбом от страха, кожа под ними, кажется, зашевелилась.
Нечто длинное и тонкое с противным сухим шуршанием соскользнуло с толстой жерди, которая поддерживала крышу хижины.
Надзиратель поднял голову и чуть не упал — в нескольких дюймах от его лица повисла змея с раскрытой пастью и направленными вперед ядовитыми зубами.
Человек в ужасе отпрянул и взмахнул саблей. К счастью для него, удар пришелся точно и снес змее голову.
— Здесь змеиное гнездо! — выкрикнул надзиратель.
Дверь за спиной надсмотрщика оставалась широко раскрытой. Он проскочил ее со скоростью циркового акробата, прыгающего сквозь горящий обруч, и успел увернуться от третьей змеи, которая, извиваясь, ползла по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Отбросив насекомое, старик взял другое, заставил его проделать ту же операцию за вторым ухом. Потом приложил к коже еще одно, чуть пониже… Затем четвертое, пятое, шестое…
Больной стонал, — очевидно, эти короткие «пункции"note 77 причиняли ему боль.
— Ну, ну… — повторял наш эскулап, — не бойтесь! Маленькое кусачее животное очень полезно для месье!
Операция и в самом деле принесла пользу. Не прошло и четверти часа, как два большущих волдыря, заполненных желтоватой жидкостью, вздулись у Робена за ушами. Действие оказалось такое же, как после двенадцати часов применения наилучших нарывных пластырей.
Больной как будто ожил; хриплое прерывистое дыхание с каждой минутой становилось тише, ровнее. Горевшие нездоровым румянцем щеки побледнели. Научная медицина была непричастна к этому чуду, которое вершилось на глазах.
— Это фламандский муравей, хороший, хороший, он сделал то, что нужно, — пробубнил довольный Казимир и, не мешкая, проколол оба пузыря длинной колючкой. Из отверстий в коже брызнули струйки бледно-желтой жидкости. Негр хотел было приложить к ранкам вату, пропитанную растительным маслом, но побоялся прикоснуться к больному и заразить его проказой. Главное сделано…
К каторжнику вернулось сознание, или, вернее, мягкая сонливость пришла на смену болезненному обмороку. Чуть слышным голосом он пробормотал слова благодарности и погрузился в дрему.
Добрый негр добился воистину чудесного успеха, применив самое простое народное средство. Укусы фламандских муравьев чрезвычайно болезненны, а яд почти мгновенно вызывает нарывы. Между прочим, сходным действием обладают укусы «кипящих» муравьев в Экваториальной Африке. Наружный кожный покров набухает, как от ожога кипятком, результаты укусов такие же, какие дает применение шпанских мушек.
Когда больной приходит в сознание, крепкая настойка из листьев «батото» дополняет лечение; на парижанина все это подействовало так сильно, что через сутки он, хоть и очень слабый, уже находился вне опасности.
Кто же обучил старого негра медицине, которая столь удивительно сходна с приемами наших врачей?..
Ведь близость между действиями дикарей, изучавших книгу природы, и ученых мужей, поседевших над трудами о болезнях, и в самом деле поразительна.
Беглец, вырванный из лап тропической лихорадки, был спасен. Теперь ему по-прежнему угрожала лишь человеческая ненависть.
Минуло четыре спокойных дня, Робен понемногу набирал силы, как вдруг Казимир, бывший в отлучке несколько часов, просунулся в хижину в полной растерянности.
— Дорогой друг! К нам идут какие-то злые белые…
— А!.. — воскликнул гость. — Белые… Враги… А нет ли с ними индейца?
— Да! С ними калина…
— Вот как! Ладно же! Я все еще слаб, но буду защищаться! Живым не сдамся, слышишь?
— Слышу… Но я не позволю им тебя убить! Оставайся тут… Спрячься… Старый Казимир хорошо их проучит…
Робен схватил было свой тесак, но, увы, он оказался слишком тяжел для его ослабевшей руки. Парижанин понял замысел своего спасителя, укрылся под зелеными листьями и затаился.
Чьи-то поспешные шаги не заставили себя долго ждать. Послышался громкий и грубый голос, затем — клацанье ружейного затвора…
Пришельцы воспользовались словами, которые в цивилизованной стране звучат зловеще, а здесь, возле убогого шалаша, к их мрачному смыслу примешивался известный комизм:
— Именем закона! Откройте дверь!
Негр медленно отворил дверь и выставил наружу изъеденное проказой лицо. Это зрелище поразило белых, а индеец просто остолбенел.
Несколько секунд все молчали.
— Входите, прошу вас! — Казимир попытался придать своим чертам выражение самого сердечного гостеприимства, но от этого его физиономия сделалась еще безобразнее.
— Это прокаженный, — сказал один из пришельцев, одетый в форму военного надзирателя. — Так я и полез в эту хибару! Недоставало только подцепить проказу!
— Так вы не войдете ко мне?..
— Ни за что на свете! У тебя там все насквозь пропитано проказой! «Фаго» здесь не станет прятаться.
— Кто его знает, — возразил второй надзиратель. — Мы сюда тащились не для того, чтобы возвращаться с пустыми руками. Если принять меры предосторожности… В конце концов, мы же не дети.
— Ну, делай как знаешь… А мне дай Бог унести отсюда ноги. От одного вида этого курятника можно схватить болезнь.
— А я войду, — сказал индеец, помышляя лишь о награде и о множестве стаканов тафии, которые он купит, получив деньги.
— Да и я тоже, черт возьми, — подхватил более решительный надзиратель. — Не умру же я от этого, пропади оно пропадом!
— Входите, прошу вас! — Чернокожий хозяин просто таял от удовольствия.
Надзиратель с саблей в руке осторожно вошел в хижину, едва освещенную тонкими лучами, пробивавшимися сквозь плетеные стены.
Индеец последовал за ним на цыпочках. Подвесная койка была единственной «мебелью» в лачуге. На полу несколько самых простых предметов домашнего обихода — ножи, глиняные горшки для воды, ящик с маниокой, миски, ступка, длинный обрубок черного дерева и круглая пластина листового железа.
В углу — постель из кое-как набросанных пальмовых листьев, несколько связок маиса, сухие лепешки.
И это все.
— А там под этим, — рявкнул надсмотрщик, концом сабли указывая на постель из листьев, — там что-нибудь есть?..
— Я не знаю, — ответствовал негр с выражением полной тупости на безобразном лице.
— Не знаешь? Ну, я сейчас сам узнаю!
И надзиратель поднял саблю, собираясь проткнуть груду листьев.
Пронзительный, хоть и негромкий свист внезапно раздался в наступившей тишине, и охранник замер с поднятой рукой и с выставленной вперед правой ногой, ни дать ни взять учитель фехтования.
Страх приковал его к месту. Испуганный индеец выскочил наружу. Достойный краснокожий, казалось, совершенно забыл о радостях предстоящей пьянки.
— Ай-ай!.. — в ужасе вопил он. — Ай-ай!
С полминуты надзиратель не мог опомниться. Прокаженный, не двигаясь с места, смотрел на него с безыскусной простотой во взгляде.
— Почему же вы не ищете?
Человеческий голос привел служителя закона в чувство.
— Ай-ай!.. — пробормотал он. — Это ай-ай!
И он завороженно уставился на две светящиеся точки, которые покачивались из стороны в сторону как бы на конце гибкого троса, спиралью поднявшегося из маленькой черной коробки.
«Малейшее движение, и я покойник! Скорее прочь!»
Очень, очень медленно, с большой осторожностью охранник подтянул к себе правую ногу, затем отступил левой, попятился еще и наконец достиг двери.
И тут новое шипение раздалось над самой его головой в тот момент, когда вояка уже с облегчением перевел дух. Волосы у него встали дыбом от страха, кожа под ними, кажется, зашевелилась.
Нечто длинное и тонкое с противным сухим шуршанием соскользнуло с толстой жерди, которая поддерживала крышу хижины.
Надзиратель поднял голову и чуть не упал — в нескольких дюймах от его лица повисла змея с раскрытой пастью и направленными вперед ядовитыми зубами.
Человек в ужасе отпрянул и взмахнул саблей. К счастью для него, удар пришелся точно и снес змее голову.
— Здесь змеиное гнездо! — выкрикнул надзиратель.
Дверь за спиной надсмотрщика оставалась широко раскрытой. Он проскочил ее со скоростью циркового акробата, прыгающего сквозь горящий обруч, и успел увернуться от третьей змеи, которая, извиваясь, ползла по земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158