Он уже чувствовал себя здесь, как в Париже, и приспособился к первобытной жизни удивительно быстро. С луком он обращался не хуже любого краснокожего, след брал, как заправский охотник, и не было ему равных в разгадывании хитростей агути, ягненка или броненосцаnote 262.
Надо было видеть, как бережно расправлял он смятую травинку, цеплял на место лиану, кончиком пальца осторожно поправлял случайно поврежденный муравейник, одним словом, придавал местности первозданный вид, способный обмануть самое изощренное зрение. Когда он, торжествуя, вернулся в хижину и горделиво произнес: «Все в порядке!», мадам Робен и юный Шарль нисколько не усомнились в своей полной безопасности.
Что касается всегда радостно озабоченного Казимира, то его широкая и добрая улыбка говорила об удовлетворенности старого негра. Он гордился своими учениками, особенно Никола, который позже всех поступил на «курсы робинзонов». Так что благодушный старик повторял безустанно и с удовольствием: «Компе Никола давно обогнал негра, у него нет соперников в мире, кроме муше Анри».
В это же время Робен с сыновьями медленно, но уверенно продвигались по следу, обнаруженному Анри. Они шли индейской цепочкой, не обращая внимания на жару, не производя ни малейшего шума, который мог бы нарушить своеобразную тишину лесного океана. Как бы играючи, они несли на могучих плечах гамаки, продукты, оружие. Бесстрашные колонисты давно привыкли к походным условиям жизни со всеми ее причудами, как доблестные солдаты
Африканского корпусаnote 263 в силу постоянной напряженности обстановки выработали у себя способность к быстрым и неожиданным переменам обстоятельств, чем удивляли даже самих арабов.
За весь день сделали только одну остановку на берегу реки, чтобы перекусить. Меню отшельников состояло из горсти размоченного в воде куака да маленького кусочка копченого мяса, и только раздразнило бы аппетит у обыкновенного человека.
Но в гвианских лесах люди воздержанны. Тем более что тяжело нести с собой слишком много провизии.
Солнце клонилось к закату. Было около пяти вечера. Через час раскаленное светило скроется, день резко сменится ночью без мягкой полосы сумерек. Настало время позаботиться о стоянке, чтобы не быть захваченным темнотой врасплох. В обычное время робинзоны привесили бы свои гамаки к первым попавшимся деревьям в метре от земли, держа оружие под рукой. К несчастью, они находились в глубине непроницаемой чащи из огромных деревьев, плотно укрывавших развесистыми ветвями влажную и жирную землю. Мы говорим «к несчастью», потому что и утром и вечером эти участки леса остаются затопленными одним из тех ливней, чья невероятная мощь не поддается никакому описанию.
Днем от солнечного жара возникают густые испарения, плотные как лондонские туманы. Это облако, насыщенное миазмамиnote 264 — настоящий саван для европейцев, — медленно поднимается сквозь кроны. Волны его тяжко плавают до вечера, малоподвижные и как бы зацепившиеся за самые высокие верхушки. А когда пылающая шевелюраnote 265 лучей исчезает и температура резко снижается, эти постоянно нарастающие тучи разрываются шкваломnote 266 дождя, хлещущим по листьям, каскадами стекающим по стволам, скручивающим лианы и превращающим землю в озеро. Такое явление наблюдается дважды в день в местах наибольшей плотности леса. Только раскорчевка может предотвратить повторный ливень.
Робинзоны, люди опытные и осторожные, решили любой ценой избежать потопа, который готов был обрушиться на них через какой-нибудь час.
Не так страшно, если промокнешь в пути. Ходьба продолжается, и одежда постепенно высыхает. Но ночью вымокший путешественник, словно только что вышедший из реки, неподвижен в своем гамаке. Он не в состоянии бороться с влажным холодом, который пронизывает до костей. Он вскоре коченеет, его бьет дрожь, начинается лихорадка, и может наступить губительный приступ. В пяти случаях из десяти человек погибает.
Четверо путников, после тщательного изучения обстановки, решили соорудить хижину, пускай не самую основательную, водонепроницаемую. Даже такие скромные постройки оказывают значительную помощь племенам тропической зоны. Достаточно четырех столбов — обычно выбирают расположенные по квадрату деревья, — соединенных с помощью лиан легкими перекладинами. Эту конструкцию покрывают листьями, образующими «крышу». Нет необходимости в боковых стенках, потому что дождь падает отвесно. Когда найдено подходящее место для «хижины», оно очищается от травы и кустарника, и через полчаса вы располагаете укрытием, где можно спокойно переждать самый бурный ливень. Важно избежать соседства сухих деревьев, которые могут свалиться от малейшего толчка и причинить большие неприятности.
Наши друзья, приняв необходимые меры предосторожности, уже около часа дремали под сенью своей «хижины», когда внезапно разразился ураган.
Поистине удручающая картина! Дождь осложнился настоящей бурей. Нет ничего более волнующего и тревожного, чем пылающие вершины, пронзающие густое облако; ничего более странного, чем неподвижность древесных великанов, кажущихся колоннами огненного свода; ничего ужаснее яростных вспышек молний, сопровождаемых непрерывными раскатами грома, которые бесконечным эхом разносятся под лиственными арками.
Однако ни один порыв ветра не колышет лесные дебри, всегда недвижные и как бы окаменевшие. Буря в тропиках напоминает канонадуnote 267 в пекле.
Подавленные, оглушенные, ослепленные робинзоны терпеливо ожидали завершения грозы, когда потрясающей силы удар раздался над их головами. Земля затряслась. Деревья, служившие опорой для навеса, отклонились в стороны, и хрупкое сооружение из листьев рухнуло. Затем страшный грохот перекрыл небесную канонаду: весь участок леса обрушился, похоронив стоянку под огромным зеленым шатром.
ГЛАВА 7
В каменном плену. — Опыт каторжанина. — Проныра. — Погребение колдуна. — Дипломатия бандита. — Крик в джунглях. — Встреча врагов. — Поляна смерти. — Ликование палачей. — Последний ритуал. — Возвращение бони. — Загробная история безголового вождя.
Ярость Бенуа, попавшего в каменную ловушку, не ведала границ. Известно, что терпимость и благодушие не относились к добродетелям бывшего надсмотрщика. И он дал выход природной грубости с такой безоглядностью, на какую только была способна его свирепая натура.
Очень сдержанные во внешних проявлениях гнева или страдания, индейцы помыслить не могли о такой щедрости проклятий и самой отборной ругани. Этот поток брани, зычные раскаты голоса, непомерная мощь голосовых связок в соединении со свирепой мимикой, возвысили бородача в глазах изумленных дикарей.
А ошеломленные белые хранили испуганное молчание: проявлять такой «первоклассный» гнев конечно же пристало только великому вождю.
Брань звучала добрые четверть часа, а затем у Бенуа перехватило дыхание, иссякла слюна, и ругань прекратилась. Он кончил тем, с чего должен был начать: заявил о необходимости поискать выход из положения. Покрутившись, как медведь в клетке, по пещере, изучив все ее закоулки, бывший стражник попытался сдвинуть камень, закрывший вход, но не добился никакого успеха и не столько сел, сколько брякнулся на землю в полной растерянности, совершенно неожиданной для этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Надо было видеть, как бережно расправлял он смятую травинку, цеплял на место лиану, кончиком пальца осторожно поправлял случайно поврежденный муравейник, одним словом, придавал местности первозданный вид, способный обмануть самое изощренное зрение. Когда он, торжествуя, вернулся в хижину и горделиво произнес: «Все в порядке!», мадам Робен и юный Шарль нисколько не усомнились в своей полной безопасности.
Что касается всегда радостно озабоченного Казимира, то его широкая и добрая улыбка говорила об удовлетворенности старого негра. Он гордился своими учениками, особенно Никола, который позже всех поступил на «курсы робинзонов». Так что благодушный старик повторял безустанно и с удовольствием: «Компе Никола давно обогнал негра, у него нет соперников в мире, кроме муше Анри».
В это же время Робен с сыновьями медленно, но уверенно продвигались по следу, обнаруженному Анри. Они шли индейской цепочкой, не обращая внимания на жару, не производя ни малейшего шума, который мог бы нарушить своеобразную тишину лесного океана. Как бы играючи, они несли на могучих плечах гамаки, продукты, оружие. Бесстрашные колонисты давно привыкли к походным условиям жизни со всеми ее причудами, как доблестные солдаты
Африканского корпусаnote 263 в силу постоянной напряженности обстановки выработали у себя способность к быстрым и неожиданным переменам обстоятельств, чем удивляли даже самих арабов.
За весь день сделали только одну остановку на берегу реки, чтобы перекусить. Меню отшельников состояло из горсти размоченного в воде куака да маленького кусочка копченого мяса, и только раздразнило бы аппетит у обыкновенного человека.
Но в гвианских лесах люди воздержанны. Тем более что тяжело нести с собой слишком много провизии.
Солнце клонилось к закату. Было около пяти вечера. Через час раскаленное светило скроется, день резко сменится ночью без мягкой полосы сумерек. Настало время позаботиться о стоянке, чтобы не быть захваченным темнотой врасплох. В обычное время робинзоны привесили бы свои гамаки к первым попавшимся деревьям в метре от земли, держа оружие под рукой. К несчастью, они находились в глубине непроницаемой чащи из огромных деревьев, плотно укрывавших развесистыми ветвями влажную и жирную землю. Мы говорим «к несчастью», потому что и утром и вечером эти участки леса остаются затопленными одним из тех ливней, чья невероятная мощь не поддается никакому описанию.
Днем от солнечного жара возникают густые испарения, плотные как лондонские туманы. Это облако, насыщенное миазмамиnote 264 — настоящий саван для европейцев, — медленно поднимается сквозь кроны. Волны его тяжко плавают до вечера, малоподвижные и как бы зацепившиеся за самые высокие верхушки. А когда пылающая шевелюраnote 265 лучей исчезает и температура резко снижается, эти постоянно нарастающие тучи разрываются шкваломnote 266 дождя, хлещущим по листьям, каскадами стекающим по стволам, скручивающим лианы и превращающим землю в озеро. Такое явление наблюдается дважды в день в местах наибольшей плотности леса. Только раскорчевка может предотвратить повторный ливень.
Робинзоны, люди опытные и осторожные, решили любой ценой избежать потопа, который готов был обрушиться на них через какой-нибудь час.
Не так страшно, если промокнешь в пути. Ходьба продолжается, и одежда постепенно высыхает. Но ночью вымокший путешественник, словно только что вышедший из реки, неподвижен в своем гамаке. Он не в состоянии бороться с влажным холодом, который пронизывает до костей. Он вскоре коченеет, его бьет дрожь, начинается лихорадка, и может наступить губительный приступ. В пяти случаях из десяти человек погибает.
Четверо путников, после тщательного изучения обстановки, решили соорудить хижину, пускай не самую основательную, водонепроницаемую. Даже такие скромные постройки оказывают значительную помощь племенам тропической зоны. Достаточно четырех столбов — обычно выбирают расположенные по квадрату деревья, — соединенных с помощью лиан легкими перекладинами. Эту конструкцию покрывают листьями, образующими «крышу». Нет необходимости в боковых стенках, потому что дождь падает отвесно. Когда найдено подходящее место для «хижины», оно очищается от травы и кустарника, и через полчаса вы располагаете укрытием, где можно спокойно переждать самый бурный ливень. Важно избежать соседства сухих деревьев, которые могут свалиться от малейшего толчка и причинить большие неприятности.
Наши друзья, приняв необходимые меры предосторожности, уже около часа дремали под сенью своей «хижины», когда внезапно разразился ураган.
Поистине удручающая картина! Дождь осложнился настоящей бурей. Нет ничего более волнующего и тревожного, чем пылающие вершины, пронзающие густое облако; ничего более странного, чем неподвижность древесных великанов, кажущихся колоннами огненного свода; ничего ужаснее яростных вспышек молний, сопровождаемых непрерывными раскатами грома, которые бесконечным эхом разносятся под лиственными арками.
Однако ни один порыв ветра не колышет лесные дебри, всегда недвижные и как бы окаменевшие. Буря в тропиках напоминает канонадуnote 267 в пекле.
Подавленные, оглушенные, ослепленные робинзоны терпеливо ожидали завершения грозы, когда потрясающей силы удар раздался над их головами. Земля затряслась. Деревья, служившие опорой для навеса, отклонились в стороны, и хрупкое сооружение из листьев рухнуло. Затем страшный грохот перекрыл небесную канонаду: весь участок леса обрушился, похоронив стоянку под огромным зеленым шатром.
ГЛАВА 7
В каменном плену. — Опыт каторжанина. — Проныра. — Погребение колдуна. — Дипломатия бандита. — Крик в джунглях. — Встреча врагов. — Поляна смерти. — Ликование палачей. — Последний ритуал. — Возвращение бони. — Загробная история безголового вождя.
Ярость Бенуа, попавшего в каменную ловушку, не ведала границ. Известно, что терпимость и благодушие не относились к добродетелям бывшего надсмотрщика. И он дал выход природной грубости с такой безоглядностью, на какую только была способна его свирепая натура.
Очень сдержанные во внешних проявлениях гнева или страдания, индейцы помыслить не могли о такой щедрости проклятий и самой отборной ругани. Этот поток брани, зычные раскаты голоса, непомерная мощь голосовых связок в соединении со свирепой мимикой, возвысили бородача в глазах изумленных дикарей.
А ошеломленные белые хранили испуганное молчание: проявлять такой «первоклассный» гнев конечно же пристало только великому вождю.
Брань звучала добрые четверть часа, а затем у Бенуа перехватило дыхание, иссякла слюна, и ругань прекратилась. Он кончил тем, с чего должен был начать: заявил о необходимости поискать выход из положения. Покрутившись, как медведь в клетке, по пещере, изучив все ее закоулки, бывший стражник попытался сдвинуть камень, закрывший вход, но не добился никакого успеха и не столько сел, сколько брякнулся на землю в полной растерянности, совершенно неожиданной для этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158