После чего опускают в могилу горшки с трупной жидкостью, затем вооружение и гамак умершего, а уж потом и самого покойника. Отныне хижина заброшена, и никто не переступит ее порога.
Некоторые индейцы, среди них рукуены, сжигают мертвых, тоже после восьмидневной открытой выставки. Кремация останков в состоянии гниения — по крайней мере гигиенический акт, хотя и несколько запоздалый. Другие подвергают покойных копчению — например, племя лоямпи и некоторые из эмерийонов. Тогда тела умерших превращаются в мумии, и их оставляют в открытом виде в могилах, выкопанных в хижинах.
Наконец, если индеец умирает очень далеко от своей деревни и физически невозможно доставить тело, то спутники должны принести его волосы. Этот обычай распространен не только у краснокожих, но и среди негритянских племен бассейна Марони, — бош, бони, юка или полигуду. Волосы покойного тщательно укладываются в короб, перевязанный лианами или хлопчатобумажными веревками. Сквозь крепления продевается длинная палка, и двое мужчин несут груз на своих плечах, впоследствии реликвия торжественно вручается родным умершего.
Церемония похорон волос точно такая же, как и погребение самого тела.
Будет ли со временем сожжен или подвергнут копчению погибший пиэй из племени Акомбаки, в данный момент значения не имело.
Наскоро соорудили хижину, подвесили на столбах гамак, положили туда мертвого и установили внизу сосуды. Эти операции выполнялись с невероятной быстротой. Учитывая присущую индейцам апатию (никогда не увидишь его бегущим!), такая стремительность представлялась просто поразительной. Сразу же после этого разрешалось пить; для желудков сухих, как трут, выпивка была священна и обязательна.
Бенуа расщедрился и раскупорил несколько бутылок тафии, чтобы товарищи более терпеливо могли пережидать бесконечное потребление кашири, главного напитка на индейских празднествах.
Его приготовление составляет важную заботу местных жителей, испытывающих к кашири прямо-таки пламенную страсть, доходящую до безумия. Любые житейские события становятся горячо желанным поводом для пьянства: рождение, смерть, похороны, свадьба, посадка растений, охота, рыбная ловля, сбор урожая, спуск на воду лодки, обжарка маниоки и проч. Кашири входит существенным элементом во все развлечения и увеселения.
Поскольку производство напитка довольно длительно, а срок хранения невелик, то заготовляют его в огромных количествах. Чтобы получить сотню литров забродившей жидкости, берут примерно пятьдесят килограммов свеженатертых корней маниоки, добавляют двадцать килограммов батата, также превращенного в муку. Смесь помещают в двух больших глиняных сосудах, называемых канари, украшенных весьма любопытными рисунками, делают эти сосуды индейские женщины. Затем наливают по пятьдесят литров воды в каждый канари, установленный на трех камнях, образующих треножник. Слабый огонь поддерживается под сосудами, и счастливый смертный, приставленный к божественной жидкости, размешивает смесь до полного растворения. Затем содержимое кипятят до образования плотной пленки. Когда примерно четверть емкости испарится, полуфабрикат снимают с огня, переливают в другой сосуд и оставляют на тридцать шесть часов, после чего жидкость приобретает легкий винный привкус.
Происходит активное брожение, и кашири готово. Остается лишь пропустить его через сито, манаре. Полученный напиток называется пуаре. Он очень приятен на вкус, обладает предательской свежестью в том смысле, что полное опьянение наступает совершенно незаметно.
Итак, тридцать шесть часов ожидания предстояло Акомбаке и его людям, пребывавшим уже на хорошем взводе благодаря щедротам Бенуа. Тридцать шесть часов для истомившихся от жажды — это очень много, и все запасы авантюристов провалились бы в эти ненасытные глотки, но краснокожим требовалось позаботиться о запасах вику.
Что такое — вику?..
Будучи в целом на диво беззаботными ко всем житейским вопросам, индейцы проявляют максимум предусмотрительности, когда речь заходит о спиртном. Они не садятся в лодки, не забрав с собой тщательно упакованные в листья канари, и неизменно загружают пироги большим количеством сухой массы, называемой вику. Это вещество имеет то преимущество перед кашири, что из него можно изготовить в несколько минут игристый напиток, не менее приятный и не менее крепкий.
Если и здесь кассав (лепешки из маниоки) служат базовым продуктом, то процесс приготовления иной. Молодая индианка, занятая этой работой, пережевывает около килограмма кассав, обильно смачивая каждую порцию слюной, затем перемешивает все это вместе, чтобы образовалась закваска, бродильное начало. У индейцев галиби этот продукт называется мачи. Двенадцать килограммов кассав, размоченных в воде и тщательно размельченных, перемешивают с мачи. Получается довольно плотное месиво, которое подвергается брожению в течение тридцати шести часов и «всходит», как хлеб на дрожжах. Затем его высушивают на солнце и хранят для последующего употребления.
Когда индеец испытывает жажду, что случается весьма часто, ему достаточно отрезать кусок этого сухого теста, развести в воде, чтобы получить через несколько минут пенящуюся, будто шампанское, игристую жидкость. Настоящий сибарит, краснокожий добавляет в нее сок сахарного тростника и пьет залпом, пока не брякнется оземь в полнейшем одурении.
Акомбака, его спутники и молодой пиэй располагали изрядными запасами вику, что позволило им терпеливо ожидать, пока поспеет кашири. Белые, не желая выглядеть неучтиво, приняли участие в празднике. Надо было хорошо провести время…
Ничто не длится бесконечно в этом мире, ни радость, ни страдание, и траурная неделя завершилась с помощью кашири без помех и без чрезмерной скуки. Несколько рассеченных голов, несколько сломанных ребер — сущие пустяки… Кровоподтеки исчезнут и раны зарубцуются. Да что за праздник без таких происшествий… Он стал бы неполным.
Умерший пиэй был готов доставить своему преемнику необходимые элементы для последнего испытания. Обойдем эти отвратительные детали, на которых мы недавно останавливались, понуждаемые условиями нашего повествования, откуда всякая фантазия безжалостно изгнана. Мы пишем историю гвианских племен, а это предъявляет жесткие требования.
Излишне говорить, что кандидат оказался на высоте при исполнении своей миссии и что он получил посвящение в сан от вождя и именитых соплеменников, к которым примкнул Бенуа в качестве белого коллеги.
Наконец отряд тронулся в путь, построившись индейской цепочкой. Ее возглавлял бывший надзиратель. Мертвеца несли следом, подвешенного, словно паникадилоnote 246, в гамаке на длинном шесте, который тащили на плечах два воина, с заплетавшимися после пьянки ногами.
Бенуа был наверху блаженства, приближаясь наконец к заветному мигу. Он шел с победоносным видом, легко разрубая лианы и стебли, бросая быстрый взгляд на компас и снова уверенно продолжая путь. Первый день и половина следующего миновали без приключений. Тяжело нагруженные провиантом, краснокожие, вопреки легендарной лени, двигались безостановочно и без единой жалобы. Бедные люди в наивной убежденности воображали, что выполняют богоугодное дело, разыскивая виновника смерти своего колдуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Некоторые индейцы, среди них рукуены, сжигают мертвых, тоже после восьмидневной открытой выставки. Кремация останков в состоянии гниения — по крайней мере гигиенический акт, хотя и несколько запоздалый. Другие подвергают покойных копчению — например, племя лоямпи и некоторые из эмерийонов. Тогда тела умерших превращаются в мумии, и их оставляют в открытом виде в могилах, выкопанных в хижинах.
Наконец, если индеец умирает очень далеко от своей деревни и физически невозможно доставить тело, то спутники должны принести его волосы. Этот обычай распространен не только у краснокожих, но и среди негритянских племен бассейна Марони, — бош, бони, юка или полигуду. Волосы покойного тщательно укладываются в короб, перевязанный лианами или хлопчатобумажными веревками. Сквозь крепления продевается длинная палка, и двое мужчин несут груз на своих плечах, впоследствии реликвия торжественно вручается родным умершего.
Церемония похорон волос точно такая же, как и погребение самого тела.
Будет ли со временем сожжен или подвергнут копчению погибший пиэй из племени Акомбаки, в данный момент значения не имело.
Наскоро соорудили хижину, подвесили на столбах гамак, положили туда мертвого и установили внизу сосуды. Эти операции выполнялись с невероятной быстротой. Учитывая присущую индейцам апатию (никогда не увидишь его бегущим!), такая стремительность представлялась просто поразительной. Сразу же после этого разрешалось пить; для желудков сухих, как трут, выпивка была священна и обязательна.
Бенуа расщедрился и раскупорил несколько бутылок тафии, чтобы товарищи более терпеливо могли пережидать бесконечное потребление кашири, главного напитка на индейских празднествах.
Его приготовление составляет важную заботу местных жителей, испытывающих к кашири прямо-таки пламенную страсть, доходящую до безумия. Любые житейские события становятся горячо желанным поводом для пьянства: рождение, смерть, похороны, свадьба, посадка растений, охота, рыбная ловля, сбор урожая, спуск на воду лодки, обжарка маниоки и проч. Кашири входит существенным элементом во все развлечения и увеселения.
Поскольку производство напитка довольно длительно, а срок хранения невелик, то заготовляют его в огромных количествах. Чтобы получить сотню литров забродившей жидкости, берут примерно пятьдесят килограммов свеженатертых корней маниоки, добавляют двадцать килограммов батата, также превращенного в муку. Смесь помещают в двух больших глиняных сосудах, называемых канари, украшенных весьма любопытными рисунками, делают эти сосуды индейские женщины. Затем наливают по пятьдесят литров воды в каждый канари, установленный на трех камнях, образующих треножник. Слабый огонь поддерживается под сосудами, и счастливый смертный, приставленный к божественной жидкости, размешивает смесь до полного растворения. Затем содержимое кипятят до образования плотной пленки. Когда примерно четверть емкости испарится, полуфабрикат снимают с огня, переливают в другой сосуд и оставляют на тридцать шесть часов, после чего жидкость приобретает легкий винный привкус.
Происходит активное брожение, и кашири готово. Остается лишь пропустить его через сито, манаре. Полученный напиток называется пуаре. Он очень приятен на вкус, обладает предательской свежестью в том смысле, что полное опьянение наступает совершенно незаметно.
Итак, тридцать шесть часов ожидания предстояло Акомбаке и его людям, пребывавшим уже на хорошем взводе благодаря щедротам Бенуа. Тридцать шесть часов для истомившихся от жажды — это очень много, и все запасы авантюристов провалились бы в эти ненасытные глотки, но краснокожим требовалось позаботиться о запасах вику.
Что такое — вику?..
Будучи в целом на диво беззаботными ко всем житейским вопросам, индейцы проявляют максимум предусмотрительности, когда речь заходит о спиртном. Они не садятся в лодки, не забрав с собой тщательно упакованные в листья канари, и неизменно загружают пироги большим количеством сухой массы, называемой вику. Это вещество имеет то преимущество перед кашири, что из него можно изготовить в несколько минут игристый напиток, не менее приятный и не менее крепкий.
Если и здесь кассав (лепешки из маниоки) служат базовым продуктом, то процесс приготовления иной. Молодая индианка, занятая этой работой, пережевывает около килограмма кассав, обильно смачивая каждую порцию слюной, затем перемешивает все это вместе, чтобы образовалась закваска, бродильное начало. У индейцев галиби этот продукт называется мачи. Двенадцать килограммов кассав, размоченных в воде и тщательно размельченных, перемешивают с мачи. Получается довольно плотное месиво, которое подвергается брожению в течение тридцати шести часов и «всходит», как хлеб на дрожжах. Затем его высушивают на солнце и хранят для последующего употребления.
Когда индеец испытывает жажду, что случается весьма часто, ему достаточно отрезать кусок этого сухого теста, развести в воде, чтобы получить через несколько минут пенящуюся, будто шампанское, игристую жидкость. Настоящий сибарит, краснокожий добавляет в нее сок сахарного тростника и пьет залпом, пока не брякнется оземь в полнейшем одурении.
Акомбака, его спутники и молодой пиэй располагали изрядными запасами вику, что позволило им терпеливо ожидать, пока поспеет кашири. Белые, не желая выглядеть неучтиво, приняли участие в празднике. Надо было хорошо провести время…
Ничто не длится бесконечно в этом мире, ни радость, ни страдание, и траурная неделя завершилась с помощью кашири без помех и без чрезмерной скуки. Несколько рассеченных голов, несколько сломанных ребер — сущие пустяки… Кровоподтеки исчезнут и раны зарубцуются. Да что за праздник без таких происшествий… Он стал бы неполным.
Умерший пиэй был готов доставить своему преемнику необходимые элементы для последнего испытания. Обойдем эти отвратительные детали, на которых мы недавно останавливались, понуждаемые условиями нашего повествования, откуда всякая фантазия безжалостно изгнана. Мы пишем историю гвианских племен, а это предъявляет жесткие требования.
Излишне говорить, что кандидат оказался на высоте при исполнении своей миссии и что он получил посвящение в сан от вождя и именитых соплеменников, к которым примкнул Бенуа в качестве белого коллеги.
Наконец отряд тронулся в путь, построившись индейской цепочкой. Ее возглавлял бывший надзиратель. Мертвеца несли следом, подвешенного, словно паникадилоnote 246, в гамаке на длинном шесте, который тащили на плечах два воина, с заплетавшимися после пьянки ногами.
Бенуа был наверху блаженства, приближаясь наконец к заветному мигу. Он шел с победоносным видом, легко разрубая лианы и стебли, бросая быстрый взгляд на компас и снова уверенно продолжая путь. Первый день и половина следующего миновали без приключений. Тяжело нагруженные провиантом, краснокожие, вопреки легендарной лени, двигались безостановочно и без единой жалобы. Бедные люди в наивной убежденности воображали, что выполняют богоугодное дело, разыскивая виновника смерти своего колдуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158