Это
закон, и не я его открыл, так уж получилось. в таких обстоятельствах мы
живем, в обстоятельствах предложенных - и никуда не денешься. Только
медленное чтение соответствует тому, что мы называем трагизмом, только
медленно можно воспринять, например. Пятую симфонию Бетховена. Представьте,
что мы поставили ее в пять раз быстрее? Это будет профанация состояния,
которое великий композитор хотел вызвать у слушателя.
Вывод, безусловно, из всех этих примеров простой: быстро читать - очень
здорово, когда мы пользуемся так называемой "информацией", не несущей в себе
эмоциональной нагрузки, не вызывающей в нас высоких состояний. Естественно,
что абсолютно любое столкновение с бытием всегда может быть двойным. Бытовым
событиям и бытовому событийному ряду вообще нужно придавать совершенно иной
характер. Так было, например, у Блока, у Китса. у Суинберна и так далее. Те
вещи, которые кажутся оторванными от повседневья, рождаются в нем. как и
песни; которые, по Эйхендорфу, находятся в быту, в вещах, бытийст-вуя рядом,
и могут быть переосмыслены как в сторону позитивного, так и негативного. Нас
интересует позитивное переосмысление знаков вещей, жизненного текста и т. д.
Читая медленно, мы.. безусловно, всё абсолютно проговариваем. Я очень рад
определению письменного текста как текста, который обязательно
проговаривается. Медленное чтение прежде всего вырабатывается тогда, когда я
слежу за появлением ассоциаций. Предмышление должно быть всегда наполнено
услеживаемыми, поднадзорными событиями. Если у меня появляется желание, я
должен смотреть на них. я должен уметь сочинять сколько угодно вариаций,
продумать сколько угодно вариантов, зная точно, что в действительности
количество этих вариантов неисчерпаемо, как неисчерпаема Вселенная. Это
единственное, пожалуй, свойство Вселенной, которое дано нам в ощущении.
Медленное чтение вводит в материал. который предлагает эта Вселенная,
по-настоящему, а она предлагает его как раз, кстати, говоря и буквально, в
виде письменных документов.
Конечно медленное чтение и чтение вообще двояко. Это помимо всего
прочего, есть герменевтические усилия по истолкованию текста Бытия вообще.
Когда у нас есть что ассоциировать и когда мы можем ассоциировать много,
наблюдать этот процесс становится невероятно интересно. Но многие ребята
пытаются писать стихотворения, задыхаясь от недостатка слов. А за словами.
безусловно стоят понятия, за понятиями - состояния. За состояниями - целая
культура или фрагмент ее. Поэтому, чтобы научить человека не быть несчастным
нужно, естественно, начинать в обратном порядке: это - фрагмент культуры- в
нем существуют состояния, эти состояния рождают образы, образы рождают
символ рекурсивно по отношению к той точке, к тому положению. в котором
находится наш бедный отрок. А беден он потому, что часто даже не понимает -
одних слов мало. У нас есть очень много сочиняющих квазимудрые стихи,
квазипоэмы со словами, за которыми ничего нет.
Те усилия, которые мы начнем осуществлять в самые ближайшие времена,
будут связаны прежде всего с медленным чтением и с культурой движения,
которая вырабатывается медленным чтением. Нам абсолютно некуда спешить -
перед нами вечность. У нас очень мало информации, которая достойна внимания,
но есть определенные тексты, очень хорошо проверенные уже, которые надо
перечитывать в течение всей жизни. Один из них - Библия, Книга Книг. Я
думаю, что читать Библию не заказано на нескольких языках. Её можно читать
по-немецки, по-французски, по-английски. И эта работа, работа ума, работа
сердца может производиться психически нормальным, воспитанным, умным
человеком только медленно. Я встречал некоторых оригиналов, которые
проглатывали Библию за ночь. Думаю, что один из параметров, которые я привел
выше, у них нарушен.
Итак, мы только тогда будем поступать правильно, когда, воспроизводя
текст, соотнесем содержание с быстротой и легковесностью нашего поведения.
Есть вещи, которые можно сделать только очень кропотливо, есть вещи, которые
можно вообще не делать. Если сегодня мы занимаемся культурой движения
речевого аппарата и ассоциированием. мы должны понять, что внутри нас
бессознательно непрерывно происходит нечто вроде обменной операции или
бартерной сделки. Каждое движение мы осознанно делаем при повторе другим, и
вы заметили уже, что благодаря тем подходам, которые намечены, мы невольно
обладаем одной замечательнейшей эмоцией - интересом к повтору. Инерция
повтора уже готова у нас, нам хочется повторять, следовательно, хочется
совершенствовать. А когда ты осознаешь, что повтор все время другой и этот
осознанно измененный повтор дает естественный прирост в умении, у тебя
появляется состояние; которое мы называем эйфорией. Чтобы эта эйфория не
была оторвана от действительности и не превратилась, например, в
мечтательность а может получиться и так, необходимо, в основном, заниматься
только смыслами, которые воспроизведены. Помните, я вскользь говорил о том,
что семантикой можно заниматься через одну или две сотых секунды, то есть
основное содержание нашей работы -поиск семантики, но если мы не определили
"цветную грязь' если мы не определили материал, нам нечего заниматься
семантикой. Ложная постановка семантики перед морфологизаиией, перед самим
ощущением часто приводит к нулевому результату. Этот нулевой результат дает
знать о себе очень быстро, потому что образуется скука. Мы ничем не можем
манипулировать, если не притронулись, если не увидели, если не восприняли
материал, если не пошли полипептиды и не клястеризовались в первичных точках
сенсорных входов.
Вы можете воскликнуть: какая разница, как это называется -полипептиды,
сенсорные входы, клястеры? Разницы никакой нет, важно научиться читать
медленно, научиться смотреть в сотню словарей и не спешить при этом, зная,
что ты читаешь такой фрагмент, который будешь перечитывать потом всегда. Но
разница между тем, что я Библию читал или я Библию не читал - огромная. Вы
читали, а я не читал, читаю ее постоянно и никак не могу прочесть. Может, я
ее читал, даже несколько раз читал, десятки раз перечитывал, но не прочел -
вот в чем все дело. Никогда нельзя считать великое произведение прочитанным
- это закон. Это закон, конечно, в автодидактике, к сожалению, в Конституции
он не принят. Шедевры нужно читать и перечитывать, шедевры нужно делать
необходимостью, а не тем, чем делает сноб, отмечая птичкой в виде
документально оформленного как прочитанное -"проработано"- От духовного
бюрократизма не избавишься, переименовав школу в лицей или гимназию, это
абсолютно ничего не даст, может быть, даже наоборот - даст, но плохое,
потому что вместе с названием возрождаются многие автоматически привнесенные
приемы, которые нам совершенно не нужны, приемы отсталые, плохие. В конце
концов, гимназия славилась тем, что там зубрили, и также далеко не блистало
высшее образование тех времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
закон, и не я его открыл, так уж получилось. в таких обстоятельствах мы
живем, в обстоятельствах предложенных - и никуда не денешься. Только
медленное чтение соответствует тому, что мы называем трагизмом, только
медленно можно воспринять, например. Пятую симфонию Бетховена. Представьте,
что мы поставили ее в пять раз быстрее? Это будет профанация состояния,
которое великий композитор хотел вызвать у слушателя.
Вывод, безусловно, из всех этих примеров простой: быстро читать - очень
здорово, когда мы пользуемся так называемой "информацией", не несущей в себе
эмоциональной нагрузки, не вызывающей в нас высоких состояний. Естественно,
что абсолютно любое столкновение с бытием всегда может быть двойным. Бытовым
событиям и бытовому событийному ряду вообще нужно придавать совершенно иной
характер. Так было, например, у Блока, у Китса. у Суинберна и так далее. Те
вещи, которые кажутся оторванными от повседневья, рождаются в нем. как и
песни; которые, по Эйхендорфу, находятся в быту, в вещах, бытийст-вуя рядом,
и могут быть переосмыслены как в сторону позитивного, так и негативного. Нас
интересует позитивное переосмысление знаков вещей, жизненного текста и т. д.
Читая медленно, мы.. безусловно, всё абсолютно проговариваем. Я очень рад
определению письменного текста как текста, который обязательно
проговаривается. Медленное чтение прежде всего вырабатывается тогда, когда я
слежу за появлением ассоциаций. Предмышление должно быть всегда наполнено
услеживаемыми, поднадзорными событиями. Если у меня появляется желание, я
должен смотреть на них. я должен уметь сочинять сколько угодно вариаций,
продумать сколько угодно вариантов, зная точно, что в действительности
количество этих вариантов неисчерпаемо, как неисчерпаема Вселенная. Это
единственное, пожалуй, свойство Вселенной, которое дано нам в ощущении.
Медленное чтение вводит в материал. который предлагает эта Вселенная,
по-настоящему, а она предлагает его как раз, кстати, говоря и буквально, в
виде письменных документов.
Конечно медленное чтение и чтение вообще двояко. Это помимо всего
прочего, есть герменевтические усилия по истолкованию текста Бытия вообще.
Когда у нас есть что ассоциировать и когда мы можем ассоциировать много,
наблюдать этот процесс становится невероятно интересно. Но многие ребята
пытаются писать стихотворения, задыхаясь от недостатка слов. А за словами.
безусловно стоят понятия, за понятиями - состояния. За состояниями - целая
культура или фрагмент ее. Поэтому, чтобы научить человека не быть несчастным
нужно, естественно, начинать в обратном порядке: это - фрагмент культуры- в
нем существуют состояния, эти состояния рождают образы, образы рождают
символ рекурсивно по отношению к той точке, к тому положению. в котором
находится наш бедный отрок. А беден он потому, что часто даже не понимает -
одних слов мало. У нас есть очень много сочиняющих квазимудрые стихи,
квазипоэмы со словами, за которыми ничего нет.
Те усилия, которые мы начнем осуществлять в самые ближайшие времена,
будут связаны прежде всего с медленным чтением и с культурой движения,
которая вырабатывается медленным чтением. Нам абсолютно некуда спешить -
перед нами вечность. У нас очень мало информации, которая достойна внимания,
но есть определенные тексты, очень хорошо проверенные уже, которые надо
перечитывать в течение всей жизни. Один из них - Библия, Книга Книг. Я
думаю, что читать Библию не заказано на нескольких языках. Её можно читать
по-немецки, по-французски, по-английски. И эта работа, работа ума, работа
сердца может производиться психически нормальным, воспитанным, умным
человеком только медленно. Я встречал некоторых оригиналов, которые
проглатывали Библию за ночь. Думаю, что один из параметров, которые я привел
выше, у них нарушен.
Итак, мы только тогда будем поступать правильно, когда, воспроизводя
текст, соотнесем содержание с быстротой и легковесностью нашего поведения.
Есть вещи, которые можно сделать только очень кропотливо, есть вещи, которые
можно вообще не делать. Если сегодня мы занимаемся культурой движения
речевого аппарата и ассоциированием. мы должны понять, что внутри нас
бессознательно непрерывно происходит нечто вроде обменной операции или
бартерной сделки. Каждое движение мы осознанно делаем при повторе другим, и
вы заметили уже, что благодаря тем подходам, которые намечены, мы невольно
обладаем одной замечательнейшей эмоцией - интересом к повтору. Инерция
повтора уже готова у нас, нам хочется повторять, следовательно, хочется
совершенствовать. А когда ты осознаешь, что повтор все время другой и этот
осознанно измененный повтор дает естественный прирост в умении, у тебя
появляется состояние; которое мы называем эйфорией. Чтобы эта эйфория не
была оторвана от действительности и не превратилась, например, в
мечтательность а может получиться и так, необходимо, в основном, заниматься
только смыслами, которые воспроизведены. Помните, я вскользь говорил о том,
что семантикой можно заниматься через одну или две сотых секунды, то есть
основное содержание нашей работы -поиск семантики, но если мы не определили
"цветную грязь' если мы не определили материал, нам нечего заниматься
семантикой. Ложная постановка семантики перед морфологизаиией, перед самим
ощущением часто приводит к нулевому результату. Этот нулевой результат дает
знать о себе очень быстро, потому что образуется скука. Мы ничем не можем
манипулировать, если не притронулись, если не увидели, если не восприняли
материал, если не пошли полипептиды и не клястеризовались в первичных точках
сенсорных входов.
Вы можете воскликнуть: какая разница, как это называется -полипептиды,
сенсорные входы, клястеры? Разницы никакой нет, важно научиться читать
медленно, научиться смотреть в сотню словарей и не спешить при этом, зная,
что ты читаешь такой фрагмент, который будешь перечитывать потом всегда. Но
разница между тем, что я Библию читал или я Библию не читал - огромная. Вы
читали, а я не читал, читаю ее постоянно и никак не могу прочесть. Может, я
ее читал, даже несколько раз читал, десятки раз перечитывал, но не прочел -
вот в чем все дело. Никогда нельзя считать великое произведение прочитанным
- это закон. Это закон, конечно, в автодидактике, к сожалению, в Конституции
он не принят. Шедевры нужно читать и перечитывать, шедевры нужно делать
необходимостью, а не тем, чем делает сноб, отмечая птичкой в виде
документально оформленного как прочитанное -"проработано"- От духовного
бюрократизма не избавишься, переименовав школу в лицей или гимназию, это
абсолютно ничего не даст, может быть, даже наоборот - даст, но плохое,
потому что вместе с названием возрождаются многие автоматически привнесенные
приемы, которые нам совершенно не нужны, приемы отсталые, плохие. В конце
концов, гимназия славилась тем, что там зубрили, и также далеко не блистало
высшее образование тех времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59