Он лежит, предположим, вне пределов жизни,
приняв свой исторический вид, форму, и вдруг, когда появляется
соответствующая среда, этот кристаллик - фаг -меняет форму, превращается в
некий арбалет, который начинает охотиться на определенных существ. Смею
задать вопрос: разве это не отбор? Отбор. Следовательно, примитивная мысль.
Если фаг дифференцирует, различает предметы, в том числе каким-то образом и
существа, на которых может охотиться, он производит какие-то мыслительные
операции -я, во всяком случае, позволю себе назвать их таковыми. Вот как это
обстоит в микромире, на границе нашей жизни, там, где она превращается в
некое "косное" бытие, которое, может быть, тоже в общем-то живое в какой-то
степени. Но об этом я сейчас не буду размышлять, это уведет нас от нашей
рекапитуляции. Единственное, что по этому тезису мы повторим с вами,
немножко расширив его, конечно, это определение памяти как компонента
мышления. И запишем здесь же имя психолога Йоахима Гофмана. Пожалуйста,
почитайте его книгу о памято, это замечательная работа.
Если вы подкованы терминологически, что такое установка, надеюсь,
прекрасно знаете. Установка - это то же, что мы называли психологической
позой, только психологическая поза, конечно же, связана не просто с
настроем, как при установке, особенно со стороны, а обязательно с установкой
и представлением, причем представлением, активно изваянным тобой,
представлением, которое ты не можешь не иметь, если работаешь
по-автодидакти-чески. Сначала ты должен убрать с поля камни, тем более
расчистить какие-то, допустим, заасфальтированные места, сделать их
обнаженными, подставленными солнцу, а потом вспахать и, наконец, сеять. А у
нас очень часто сеют прямо на асфальт, мы -дети городов, да и в селах сейчас
асфальта много, вот и сеют, причем этот "асфальт" не где-нибудь, а буквально
на душе. Значит, нужно сначала обязательно заволноваться, а чтобы
заволноваться, необходимо применять психологические позы, которые являются,
в общем-то, легко изобретаемым материалом в автодидактике, если уловить
принцип.
Далее. Рассудочность и рефлексивность.
Вы сейчас уже, наверное, можете и сами сделать вывод, что, когда мы
говорим о рассудочности, имеется в виду тотальный рационализм, с которым
вчера мы с вами - я надеюсь на партнерство - начали беспощадную войну.
Рационализм уводит человека от собственной логики. Логика же дана ему,
вероятней всего, для того, чтобы он наслаждался жизнью по-настоящему, потому
что не думать человек не может, ибо он все время хочет новизны. А новизна
для человека, естественно, заключается в событийном ряду, который творится в
нем. Поэтому мы хотим менять места, чтобы в нас что-то обновилось. Мы
возвращаемся на старое место, как Одиссей в Итаку, после долгих странствий,
и вдруг обнаруживаем, что это место прекрасное, чудное. Мы добавляем свой
опыт, который приобрели в путешествиях, при встречах с некими
цирцеями-киркеями, соединяя его с тем опытом, который был у нас когда-то в
отечестве нашем, в нашей Итаке, но Итака все равно есть Итака, только
освеженная.
Таким образом, мы с вами сейчас говорим о рефлексивности и
рассудочности как о двух полупротивопоставленных явлениях. Конечно же, у
тотального рационалиста тоже есть рефлексивность, я имею в виду философскую
рефлексивность, осознавание своего думания и какие-то порывы в сторону
образности. "Что я? Место твое какое, человек?" - обращается к себе Иван
Иваныч Иванов или мальчик Петя, взглянув на небосвод ночью и представив,
какой он маленький. Это переживают все, поверим психологам.
Теперь, пожалуй, мы с вами вспомним вещь, которая для нас страшно
важна. Это настройки мозга. Каким образом нам нужно пользоваться настройками
мозга? Это целая, конечно, грандиозная наука. За месяц-два вам надо будет
научиться применять везде, где только можно, различные настройки, в том
числе и парадоксальные. Когда я занимаюсь математикой, естественно, мне надо
настроить какое полушарие? Левое. Когда я занимаюсь словесностью, делаю
упражнения, решаю задачи, можно также включить левое полушарие. Но можно уже
включить и правое, как бы частично, временно, попробовать. И если я хочу,
чтобы мой сын занимался хорошо в этот момент, допустим, историей, я ни в
коем случае не должен советовать ему, чтобы он настраивался при помощи
предварительной настройки левого полушария. Лучше пусть настроит правое,
пусть послушает три такта хорошей музыки или сам сыграет на своей балалайке
где-нибудь в уголке, или напоет, или посвистит, а потом попробует снова,
отвлекаясь от материала, позаниматься историей, настроив левое. Я объясняю
вам сейчас, по-моему, очень простой способ манипуляционной настройки, когда
я сознательно включаю в быстром темпе то левое, то правое полушария.
Трижды три десять (смех в зале), у, замечательно, значит, у вас была
ассоциативная настройка, правополушарная, это прекрасно, я добиваюсь на
своих выступлениях того, чтобы люди думали так, как они должны думать -
ручейково. Только поначалу так кажется, что мы ничего не понимаем и ничего
не помним, - образ, состояние все сохраняют, все запоминают, когда мы
познаем мир, то есть часть его предметов, через состояние. И потом все
всплывет, когда вы вспомните, какие деревья, которые горят зеленым пламенем,
не горя, описывает, например, Поль Элюар. А вы забыли кто такой Элюар, но
через деревья вспомните и имя, и место, где вы читали, и людей, с которыми в
этот период встречались. Тютчев когда-то заметил, что если вы не написали
стихотворение сегодня, вы никогда, завтра или послезавтра или через сто лет
или миллион, ни в каком другом воплощении не напишете его. Вероятно, ему
виднее, классик ведь...
Неповторимость состояния и неповторимость вашего логического вывода в
этот момент бытия должна поражать ваше воображение: представьте, сколько мы
теряем в мире творческого, творчества самого, когда об этом забываем. Вот
эта уникальность прочувствованного, уникальность истинно ценного для
человека, может не исчезать бесследно в пустынях нашей духовности, уходить в
песок - она может оставаться, если мы обработали почву нашей культуры через
себя, понимая, что ты тоже участвуешь в эволюции, ты лично.
Естественным здесь является, конечно, ощущение постоянной
философичности, когда я везде пытаюсь найти, раскрыть в вещах, в явлениях,
пусть совершенно даже механически, дуализм. Я бы советовал не обращать
внимания на алогизмы в данном случае, потому что асофия начинается там, где
нет технологической Софии, то есть глупость начинается из-за того, что я
боюсь побыть немножко веселым шутником, чудаком даже, парадоксалистом. Надо
некоторые вещи специально доводить до предела, превращать их в
противоположное, даже в шутку, может быть, чтобы вы могли потихонечку
по-настоящему рассмотреть весь мир как освеженную Итаку. То есть, другими
словами, нужно становиться наглядчивыми - это словечко старинное, словечко,
естественно, далевское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
приняв свой исторический вид, форму, и вдруг, когда появляется
соответствующая среда, этот кристаллик - фаг -меняет форму, превращается в
некий арбалет, который начинает охотиться на определенных существ. Смею
задать вопрос: разве это не отбор? Отбор. Следовательно, примитивная мысль.
Если фаг дифференцирует, различает предметы, в том числе каким-то образом и
существа, на которых может охотиться, он производит какие-то мыслительные
операции -я, во всяком случае, позволю себе назвать их таковыми. Вот как это
обстоит в микромире, на границе нашей жизни, там, где она превращается в
некое "косное" бытие, которое, может быть, тоже в общем-то живое в какой-то
степени. Но об этом я сейчас не буду размышлять, это уведет нас от нашей
рекапитуляции. Единственное, что по этому тезису мы повторим с вами,
немножко расширив его, конечно, это определение памяти как компонента
мышления. И запишем здесь же имя психолога Йоахима Гофмана. Пожалуйста,
почитайте его книгу о памято, это замечательная работа.
Если вы подкованы терминологически, что такое установка, надеюсь,
прекрасно знаете. Установка - это то же, что мы называли психологической
позой, только психологическая поза, конечно же, связана не просто с
настроем, как при установке, особенно со стороны, а обязательно с установкой
и представлением, причем представлением, активно изваянным тобой,
представлением, которое ты не можешь не иметь, если работаешь
по-автодидакти-чески. Сначала ты должен убрать с поля камни, тем более
расчистить какие-то, допустим, заасфальтированные места, сделать их
обнаженными, подставленными солнцу, а потом вспахать и, наконец, сеять. А у
нас очень часто сеют прямо на асфальт, мы -дети городов, да и в селах сейчас
асфальта много, вот и сеют, причем этот "асфальт" не где-нибудь, а буквально
на душе. Значит, нужно сначала обязательно заволноваться, а чтобы
заволноваться, необходимо применять психологические позы, которые являются,
в общем-то, легко изобретаемым материалом в автодидактике, если уловить
принцип.
Далее. Рассудочность и рефлексивность.
Вы сейчас уже, наверное, можете и сами сделать вывод, что, когда мы
говорим о рассудочности, имеется в виду тотальный рационализм, с которым
вчера мы с вами - я надеюсь на партнерство - начали беспощадную войну.
Рационализм уводит человека от собственной логики. Логика же дана ему,
вероятней всего, для того, чтобы он наслаждался жизнью по-настоящему, потому
что не думать человек не может, ибо он все время хочет новизны. А новизна
для человека, естественно, заключается в событийном ряду, который творится в
нем. Поэтому мы хотим менять места, чтобы в нас что-то обновилось. Мы
возвращаемся на старое место, как Одиссей в Итаку, после долгих странствий,
и вдруг обнаруживаем, что это место прекрасное, чудное. Мы добавляем свой
опыт, который приобрели в путешествиях, при встречах с некими
цирцеями-киркеями, соединяя его с тем опытом, который был у нас когда-то в
отечестве нашем, в нашей Итаке, но Итака все равно есть Итака, только
освеженная.
Таким образом, мы с вами сейчас говорим о рефлексивности и
рассудочности как о двух полупротивопоставленных явлениях. Конечно же, у
тотального рационалиста тоже есть рефлексивность, я имею в виду философскую
рефлексивность, осознавание своего думания и какие-то порывы в сторону
образности. "Что я? Место твое какое, человек?" - обращается к себе Иван
Иваныч Иванов или мальчик Петя, взглянув на небосвод ночью и представив,
какой он маленький. Это переживают все, поверим психологам.
Теперь, пожалуй, мы с вами вспомним вещь, которая для нас страшно
важна. Это настройки мозга. Каким образом нам нужно пользоваться настройками
мозга? Это целая, конечно, грандиозная наука. За месяц-два вам надо будет
научиться применять везде, где только можно, различные настройки, в том
числе и парадоксальные. Когда я занимаюсь математикой, естественно, мне надо
настроить какое полушарие? Левое. Когда я занимаюсь словесностью, делаю
упражнения, решаю задачи, можно также включить левое полушарие. Но можно уже
включить и правое, как бы частично, временно, попробовать. И если я хочу,
чтобы мой сын занимался хорошо в этот момент, допустим, историей, я ни в
коем случае не должен советовать ему, чтобы он настраивался при помощи
предварительной настройки левого полушария. Лучше пусть настроит правое,
пусть послушает три такта хорошей музыки или сам сыграет на своей балалайке
где-нибудь в уголке, или напоет, или посвистит, а потом попробует снова,
отвлекаясь от материала, позаниматься историей, настроив левое. Я объясняю
вам сейчас, по-моему, очень простой способ манипуляционной настройки, когда
я сознательно включаю в быстром темпе то левое, то правое полушария.
Трижды три десять (смех в зале), у, замечательно, значит, у вас была
ассоциативная настройка, правополушарная, это прекрасно, я добиваюсь на
своих выступлениях того, чтобы люди думали так, как они должны думать -
ручейково. Только поначалу так кажется, что мы ничего не понимаем и ничего
не помним, - образ, состояние все сохраняют, все запоминают, когда мы
познаем мир, то есть часть его предметов, через состояние. И потом все
всплывет, когда вы вспомните, какие деревья, которые горят зеленым пламенем,
не горя, описывает, например, Поль Элюар. А вы забыли кто такой Элюар, но
через деревья вспомните и имя, и место, где вы читали, и людей, с которыми в
этот период встречались. Тютчев когда-то заметил, что если вы не написали
стихотворение сегодня, вы никогда, завтра или послезавтра или через сто лет
или миллион, ни в каком другом воплощении не напишете его. Вероятно, ему
виднее, классик ведь...
Неповторимость состояния и неповторимость вашего логического вывода в
этот момент бытия должна поражать ваше воображение: представьте, сколько мы
теряем в мире творческого, творчества самого, когда об этом забываем. Вот
эта уникальность прочувствованного, уникальность истинно ценного для
человека, может не исчезать бесследно в пустынях нашей духовности, уходить в
песок - она может оставаться, если мы обработали почву нашей культуры через
себя, понимая, что ты тоже участвуешь в эволюции, ты лично.
Естественным здесь является, конечно, ощущение постоянной
философичности, когда я везде пытаюсь найти, раскрыть в вещах, в явлениях,
пусть совершенно даже механически, дуализм. Я бы советовал не обращать
внимания на алогизмы в данном случае, потому что асофия начинается там, где
нет технологической Софии, то есть глупость начинается из-за того, что я
боюсь побыть немножко веселым шутником, чудаком даже, парадоксалистом. Надо
некоторые вещи специально доводить до предела, превращать их в
противоположное, даже в шутку, может быть, чтобы вы могли потихонечку
по-настоящему рассмотреть весь мир как освеженную Итаку. То есть, другими
словами, нужно становиться наглядчивыми - это словечко старинное, словечко,
естественно, далевское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59