,
которые вытесняли друг друга на предметном "пьедестале"
или вступали в затяжную конкурентную борьбу. При этом
спасительным выходом из тупиковых и спорных ситуаций,
которые нередко переживались и ныне переживаются психо-
логией, всегда оставалась возможность определения ее как
науки о психике, психическом в наиболее широком толкова-
нии этих категорий.
Однако вновь и вновь научное психологическое по-
знание стремилось преодолеть абстрактное толкование своего
предмета, возвращаясь к "живому созерцанию" психической
действительности и восходя к психологической практике как
критерию истины.
Именно через развитие представления о своем пред-
мете каждая конкретная наука утверждает себя в качестве
самостоятельной дисциплины, системы знания и познания
мира. Имеете с тем, являясь одним из существенных факторов
развития общества, научная мысль не свободна от его влия-
ний и происходящих в нем трансформаций. Потому превра-
щения предмета науки на разных этапах развития челове-
чества и в разных социальных условиях всегда приобретали
соответствующую конкретно-историческую специфику. Застой
в обществе, общественный кризис также нередко приводили к
застою и кризису в науке, а обновление общественной жизни
стимулировало научные открытия. При этом наиболее яркой
чертой перехода науки от застоя н кризиса к обновлению и
возрождению является обращение к проблеме предмета, по-
пытка его переосмысления и переопределения.
Особенно остро проблема предмета психологии заяв-
ляет о себе в условиях, требующих пересмотра философской
традиции, исходных теоретико-методологических принципов.
Когда наука проходит через определенные "кризисные" этапы
своего роста, видоизменение "предмета" науки может быть
318
неожиданным и радикальным, подчеркивал Ф.В.Бассим. За-
дача определения "предмета" психологии - это менее всего,
конечно, псевдопроблема. При этом важно учесть и принци-
пиальное требование, которому должно удовлетворять иско-
мое определение этого "предмета". "Это должно быть опреде-
ление не "универсальное", годное "на все времена", а проник-
нутое духом историзма, учитывающее своеобразие нашего
времени, своеобразие общей проблемной ситуации, в рамках
которой преимущественно развертываются психологические
исследования..., своеобразие кардинальных задач, выдвигаемых
этой ситуацией, ее возможностей и перспектив се дальней-
шего развития" 126; 1021.
Как же реализуется это положение на нынепшем этапе
развития отечественной науки?
Не будет преувеличением сказать, что в последнее
время лет считается нередко "хорошим тоном" отрицать авто-
ритеты, "восстанавливать социальную справедливость" путем
предельно свободного, критически не переосмысленного об-
ращения с прежде лишь критикуемыми положениями зару-
бежной психологии, преимущественного цитирования
"дореволюционных" и "зарубежнцх" отечественных источни-
ков, отказа от своего "марксистского" прошлого.
Рассматривая проблему марксизма в советской психо-
логии в ракурсе "мифологем и реалий", М.Г.Ярошееский по
этому поводу отмечает, что запрет на свободу мышления по-
родил извращенные формы научного общения. В самом ум-
ственном аппарате людей науки произошло расщепление
между методологическим и конкретно-научным уровнями его
функционирования. Методологические установки и регулято-
ры исследовательского процесса становились внешними по
отношению к движению мысли в предметном проблемном
поле. И тогда марксовы формулы переставали нести реальную
рабочую нагрузку. Невозможность обратиться к какой-либо
иной методологической ориентации (при утрате реального
влияния марксистской) создавала вакуум, в котором падал
творческий потенциал науки, в том числе сугубо эмпириче-
ский, ибо нет такого научного факта, который не был бы ме-
тодологически "нагружен". Необходима адекватная историче-
ская реконструкция воздействия марксистских положений на
судьбы нашей науки, считает он, склоняясь к тому, что ряд
ключевых положений марксизма послужили основой для про-
дуктивных психологических разработок в советской психоло-
гии (См. 106; 46-47].
319
Другие авторы предлагают более "радикальные" оцен-
ки и конкретные способы решения этой предельно сложной
проблемы. Например, З.И.Рябикина предлагает пересмотреть
предмет психологии на основе "не только" материалис-
тических постулатов [См. там же; 34J. Пытаясь устранить
неопределенность и как-то реабилитировать советскую психо-
логическую науку, И.Е.Сироткина предлагает различать "ре-
альное" и "декларативное" влияние марксизма на советскую
психологию, относя к реальному, например, культурно-
историческую концепцию психики Л.С.Выготского. Однако
окончательный вывод автора снова возвращает нас в состоя-
ние полной неопределенности: "Итак, реальное, а не деклара-
тивное влияние на психологию было оказано не материали-
стической диалектикой марксизма, а его представлениями о
социальной обусловленности психики и об активности, дея-
тельности человека в мире" (Там же; 37). Остается только
недоумевать по поводу того, как автору удается материали-
стическую диалектику связать с декларативностью, а истори-
ческий материализм с реальностью влияния марксизма на
психологию.
К числу парадоксально-оптимистических (или опти-
мистически-парадоксальиых) следует, вероятно, отнести рас-
суждения В.В.Умрихина о том, что марксизм якобы насиль-
ственно насаждался отечественной психологии, однако при
этом, как ни "парадоксально", нашел себе благодатную почву
и произрос в продуктах научной деятельности Л.С.Выготс-
кого, М.Я.Басова, А.Н.Леонтье>а, С.Л.Рубинштейна и др.
Несмотря на то, что советская психология находилась под
"насильственным давлением государства", делает резюме ав-
тор, исторический опыт "демонстрирует ее жизнеспособность
в ситуациях, когда в результате насильственной ломки есте-
ственной логики развития психологической мысли, она все же
оказывалась способной давать новые научные плоды" [См. там
же; 41-421.
Интересна, конечно, точка зрения постороннего, неза-
интересованного лица по данному вопросу, например, - аме-
риканского психолога Э.Тобака, который исследовал "эволю-
цию поведения в дореволюционной России, СССР и России
рыночной экономики" и пришел к выводу о том, что:
"Рассмотрение перспектив диалектико-исторнческого мате-
риализма в изучении эволюции и развития поведения, а так-
же генетических процессов в отношении к поведению может
320
привести к неожиданным открытиям, постановке интересных
вопросов и оригинальным выводам" 1См. там же; 57-58].
Многочисленные и разнообразные революционные,
примиренческие или ностальгические высказывания относи-
тельно марксистского прошлого, а также настоящего и буду-
щего отечественной психологии, часто не касаются существа
дела и имеют преимущественно эмоциональный характер.
Более конструктивным в нынешней ситуации представляется
сосредоточиться на решении актуальных вопросов, в част-
ности, по поводу создания концепции "значащих" пережива-
ний и методах их изучения, как о "неформализуемом" и в
этом смысле специфически психологическом предмете психо-
логии (Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
которые вытесняли друг друга на предметном "пьедестале"
или вступали в затяжную конкурентную борьбу. При этом
спасительным выходом из тупиковых и спорных ситуаций,
которые нередко переживались и ныне переживаются психо-
логией, всегда оставалась возможность определения ее как
науки о психике, психическом в наиболее широком толкова-
нии этих категорий.
Однако вновь и вновь научное психологическое по-
знание стремилось преодолеть абстрактное толкование своего
предмета, возвращаясь к "живому созерцанию" психической
действительности и восходя к психологической практике как
критерию истины.
Именно через развитие представления о своем пред-
мете каждая конкретная наука утверждает себя в качестве
самостоятельной дисциплины, системы знания и познания
мира. Имеете с тем, являясь одним из существенных факторов
развития общества, научная мысль не свободна от его влия-
ний и происходящих в нем трансформаций. Потому превра-
щения предмета науки на разных этапах развития челове-
чества и в разных социальных условиях всегда приобретали
соответствующую конкретно-историческую специфику. Застой
в обществе, общественный кризис также нередко приводили к
застою и кризису в науке, а обновление общественной жизни
стимулировало научные открытия. При этом наиболее яркой
чертой перехода науки от застоя н кризиса к обновлению и
возрождению является обращение к проблеме предмета, по-
пытка его переосмысления и переопределения.
Особенно остро проблема предмета психологии заяв-
ляет о себе в условиях, требующих пересмотра философской
традиции, исходных теоретико-методологических принципов.
Когда наука проходит через определенные "кризисные" этапы
своего роста, видоизменение "предмета" науки может быть
318
неожиданным и радикальным, подчеркивал Ф.В.Бассим. За-
дача определения "предмета" психологии - это менее всего,
конечно, псевдопроблема. При этом важно учесть и принци-
пиальное требование, которому должно удовлетворять иско-
мое определение этого "предмета". "Это должно быть опреде-
ление не "универсальное", годное "на все времена", а проник-
нутое духом историзма, учитывающее своеобразие нашего
времени, своеобразие общей проблемной ситуации, в рамках
которой преимущественно развертываются психологические
исследования..., своеобразие кардинальных задач, выдвигаемых
этой ситуацией, ее возможностей и перспектив се дальней-
шего развития" 126; 1021.
Как же реализуется это положение на нынепшем этапе
развития отечественной науки?
Не будет преувеличением сказать, что в последнее
время лет считается нередко "хорошим тоном" отрицать авто-
ритеты, "восстанавливать социальную справедливость" путем
предельно свободного, критически не переосмысленного об-
ращения с прежде лишь критикуемыми положениями зару-
бежной психологии, преимущественного цитирования
"дореволюционных" и "зарубежнцх" отечественных источни-
ков, отказа от своего "марксистского" прошлого.
Рассматривая проблему марксизма в советской психо-
логии в ракурсе "мифологем и реалий", М.Г.Ярошееский по
этому поводу отмечает, что запрет на свободу мышления по-
родил извращенные формы научного общения. В самом ум-
ственном аппарате людей науки произошло расщепление
между методологическим и конкретно-научным уровнями его
функционирования. Методологические установки и регулято-
ры исследовательского процесса становились внешними по
отношению к движению мысли в предметном проблемном
поле. И тогда марксовы формулы переставали нести реальную
рабочую нагрузку. Невозможность обратиться к какой-либо
иной методологической ориентации (при утрате реального
влияния марксистской) создавала вакуум, в котором падал
творческий потенциал науки, в том числе сугубо эмпириче-
ский, ибо нет такого научного факта, который не был бы ме-
тодологически "нагружен". Необходима адекватная историче-
ская реконструкция воздействия марксистских положений на
судьбы нашей науки, считает он, склоняясь к тому, что ряд
ключевых положений марксизма послужили основой для про-
дуктивных психологических разработок в советской психоло-
гии (См. 106; 46-47].
319
Другие авторы предлагают более "радикальные" оцен-
ки и конкретные способы решения этой предельно сложной
проблемы. Например, З.И.Рябикина предлагает пересмотреть
предмет психологии на основе "не только" материалис-
тических постулатов [См. там же; 34J. Пытаясь устранить
неопределенность и как-то реабилитировать советскую психо-
логическую науку, И.Е.Сироткина предлагает различать "ре-
альное" и "декларативное" влияние марксизма на советскую
психологию, относя к реальному, например, культурно-
историческую концепцию психики Л.С.Выготского. Однако
окончательный вывод автора снова возвращает нас в состоя-
ние полной неопределенности: "Итак, реальное, а не деклара-
тивное влияние на психологию было оказано не материали-
стической диалектикой марксизма, а его представлениями о
социальной обусловленности психики и об активности, дея-
тельности человека в мире" (Там же; 37). Остается только
недоумевать по поводу того, как автору удается материали-
стическую диалектику связать с декларативностью, а истори-
ческий материализм с реальностью влияния марксизма на
психологию.
К числу парадоксально-оптимистических (или опти-
мистически-парадоксальиых) следует, вероятно, отнести рас-
суждения В.В.Умрихина о том, что марксизм якобы насиль-
ственно насаждался отечественной психологии, однако при
этом, как ни "парадоксально", нашел себе благодатную почву
и произрос в продуктах научной деятельности Л.С.Выготс-
кого, М.Я.Басова, А.Н.Леонтье>а, С.Л.Рубинштейна и др.
Несмотря на то, что советская психология находилась под
"насильственным давлением государства", делает резюме ав-
тор, исторический опыт "демонстрирует ее жизнеспособность
в ситуациях, когда в результате насильственной ломки есте-
ственной логики развития психологической мысли, она все же
оказывалась способной давать новые научные плоды" [См. там
же; 41-421.
Интересна, конечно, точка зрения постороннего, неза-
интересованного лица по данному вопросу, например, - аме-
риканского психолога Э.Тобака, который исследовал "эволю-
цию поведения в дореволюционной России, СССР и России
рыночной экономики" и пришел к выводу о том, что:
"Рассмотрение перспектив диалектико-исторнческого мате-
риализма в изучении эволюции и развития поведения, а так-
же генетических процессов в отношении к поведению может
320
привести к неожиданным открытиям, постановке интересных
вопросов и оригинальным выводам" 1См. там же; 57-58].
Многочисленные и разнообразные революционные,
примиренческие или ностальгические высказывания относи-
тельно марксистского прошлого, а также настоящего и буду-
щего отечественной психологии, часто не касаются существа
дела и имеют преимущественно эмоциональный характер.
Более конструктивным в нынешней ситуации представляется
сосредоточиться на решении актуальных вопросов, в част-
ности, по поводу создания концепции "значащих" пережива-
ний и методах их изучения, как о "неформализуемом" и в
этом смысле специфически психологическом предмете психо-
логии (Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130