"Понятное дело: Негритянский остров!" Она подошла к
окну, выходящему на море, и села на подоконник. Перед ней простиралось
бескрайнее море. Земли не было видно: всюду, куда ни кинь взгляд, - го-
лубая вода, покрытая легкой рябью и освещенная предзакатным солнцем.
"Море... Сегодня такое тихое, порой бывает беспощадным... Оно утяги-
вает на дно. Утонул... Нашли утопленника... Утонул в море... Утонул,
утонул, утонул... Нет, она не станет вспоминать... Не станет думать об
этом! Все это в прошлом".
Доктор Армстронг Прибыл на Негритянский остров к закату. По дороге он
поболтал с лодочником - местным жителем. Ему очень хотелось что-нибудь
выведать о владельцах Негритянского острова, но Нарракотт, как ни стран-
но, ничего толком не знал, а возможно, и не хотел говорить. Так что док-
тору Армстронгу пришлось ограничиться обсуждением погоды и видов на рыб-
ную ловлю.
Он долго просидел за рулем и очень устал. У него болели глаза. Когда
едешь на запад, весь день в глаза бьет солнце. "До чего же он устал! Мо-
ре и полный покой - вот что ему нужно. Конечно, ему бы хотелось отдох-
нуть подольше, но этого он, увы, не мог себе позволить. То есть он, ко-
нечно, мог это себе позволить в смысле финансовом, но надолго отойти от
дел он не мог. Так того гляди и клиентуру растеряешь. Теперь, когда он
добился успеха, ни о какой передышке не может быть и речи. И все равно,
- думал он, - хотя бы на сегодня забуду о Лондоне и о Харлистрит, и обо
всем прочем, представлю себе, что я никогда больше туда не вернусь.
В самом слове "остров" есть какая-то магическая притягательная сила.
Живя на острове, теряешь связь с миром; остров-это самостоятельный мир.
Мир, из которого можно и не вернуться. Оставлю-ка я на этот раз повсед-
невную жизнь со всеми ее заботами позади", - думал он. Улыбка тронула
его губы: он принялся строить планы, фантастические планы на будущее.
Поднимаясь по вырубленным в скале ступенькам, он продолжал улыбаться.
На площадке сидел в кресле старик - лицо его показалось доктору
Армстронгу знакомым. "Где он мог видеть это жабье лицо, тонкую черепашью
шею, ушедшую в плечи, и главное - эти светлые глаза-буравчики? Ну, как
же, это старый судья Уоргрейв. Однажды он проходил свидетелем на его
процессе. Вид у судьи был всегда сонный, но его никто не мог обойти. На
присяжных он имел колоссальное влияние: говорили, что он может обвести
вокруг пальца любой состав. Не раз и не два, когда обвиняемого должны
были наверняка оправдать, ему удавалось добиться сурового приговора. Не-
даром его прозвали вешателем в мантии. Вот уж никак не ожидал встретить
его здесь".
Судья Уоргрейв думал: "Армстронг?
Помню, как он давал показания. Весьма осторожно и осмотрительно. Все
доктора - олухи. А те, что с Харлистрит, глупее всех". И он со зло-
радством вспомнил о недавней беседе с одним лощеным типом с этой самой
улицы.
Вслух он проворчал:
- Спиртное в холле.
- Должен пойти поздороваться с хозяевами, - сказал доктор Армстронг.
Судья Уоргрейв закрыл глаза, отчего достиг еще большего сходства с
ящером, и сказал:
- Это невозможно.
- Почему? - изумился доктор Армстронг.
- Ни хозяина, ни хозяйки здесь нет, - сказал судья. - Весьма странный
дом. Ничего не могу понять.
Доктор Армстронг вытаращил на него глаза. Чуть погодя, когда ему ста-
ло казаться, что старик заснул, Уоргрейв вдруг сказал:
- Знаете Констанцию Калмингтон?
- К сожалению, нет.
- Это не важно, - сказал судья, - в высшей степени рассеянная женщи-
на, да и почерк ее практически невозможно разобрать. Я начинаю думать,
может быть, я не туда приехал.
Доктор Армстронг покачал головой и прошел в дом.
А судья Уоргрейв еще некоторое время размышлял о Констанции Калминг-
тон: "Ненадежная женщина, но разве женщины бывают надежными?" И мысли
его перескочили на двух женщин, с которыми он приехал: старую деву с
поджатыми губами и молодую девушку. Девчонка ему не понравилась, хлад-
нокровная вертушка. "Хотя нет, здесь не две, а три женщины, если считать
миссис Роджерс.
Странная тетка, похоже, она всего боится. А впрочем, Роджерсы вполне
почтенная пара и дело свое знают".
Тут на площадку вышел Роджерс.
- Вы не знаете, к вашим хозяевам должна приехать леди Констанция Кал-
мингтон?
Роджерс изумленно посмотрел на него:
- Мне об этом ничего не известно, сэр.
Судья поднял было брови, но лишь фыркнул в ответ.
"Недаром этот остров называют Негритянским, - подумал он, - тут дело
и впрямь темное".
Антони Марстон принимал ванну. Он нежился в горячей воде. Отходил
после долгой езды. Мысли не слишком обременяли его. Антони жил ради ощу-
щений и действий.
"Ну, да ладно - как-нибудь перебьюсь", - решил он и выбросил всякие
мысли из головы.
Он отлежится в горячей ванне, сгонит усталость, побреется, выпьет
коктейль, пообедает... А что потом?
Мистер Блор завязывал галстук. Он всегда с этим плохо справлялся.
Поглядел в зеркало: все ли в порядке? Похоже, да.
С ним здесь не слишком приветливы... Они подозрительно переглядывают-
ся, будто им известно... Впрочем, все зависит от него. Он свое дело зна-
ет и сумеет его выполнить. Он поглядел на считалку в рамке над камином.
Недурной штришок.
"Помню, я как-то был здесь еще в детстве, - думал он. - Вот уж не
предполагал, что мне придется заниматься таким делом на этом острове.
Одно хорошо: никогда не знаешь наперед, что с тобой случится..."
Генерал Макартур пребывал в мрачной задумчивости. "Черт побери, до
чего все странно! Совсем не то, на что он рассчитывал... Будь хоть ма-
лейшая возможность, он бы под любым предлогом уехал... Ни минуты здесь
не остался бы... Но моторка ушла. Так что хочешь не хочешь, а придется
остаться. А этот Ломбард подозрительный тип. Проходимец какой-то. Ей-ей,
проходимец".
С первым ударом гонга Филипп вышел из комнаты и направился к лестни-
це. Он двигался легко и бесшумно, как ягуар. И вообще во всем его облике
было что-то от ягуара. Красивого хищника - вот кого он напоминал. "Всего
одна неделя, - улыбнулся он. - Ну, что ж, он скучать не будет".
Эмили Брент, переодевшись к обеду в черные шелка, читала у себя в
спальне Библию.
Губы ее бесшумно двигались:
"Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли
они, запуталась нога их.
Познан был Господь по суду, который Он совершил: нечестивый уловлен
делами рук своих. Да обратятся нечестивые в ад"
Она поджала губы. И захлопнула Библию.
Поднялась, приколола на грудь брошь из дымчатого хрусталя и спусти-
лась к обеду.
Глава третья
Обед близился к концу. Еда была отменная, вина великолепные. Роджерс
прислуживал безукоризненно.
Настроение у гостей поднялось, языки развязались. Судья Уоргрейв,
умягченный превосходным портвейном, в присущей ему саркастической манере
рассказывал какуюто занятную историю; доктор Армстронг и Тони Марстон
слушали. Мисс Брент беседовала с генералом Макартуром - у них нашлись
общие знакомые. Вера Клейторн задавала мистеру Дейвису дельные вопросы о
Южной Африке. Мистер Дейвис бойко отвечал. Ломбард прислушивался к их
разговору. Раз-другой он глянул на Дейвиса, и его глаза сощурились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
окну, выходящему на море, и села на подоконник. Перед ней простиралось
бескрайнее море. Земли не было видно: всюду, куда ни кинь взгляд, - го-
лубая вода, покрытая легкой рябью и освещенная предзакатным солнцем.
"Море... Сегодня такое тихое, порой бывает беспощадным... Оно утяги-
вает на дно. Утонул... Нашли утопленника... Утонул в море... Утонул,
утонул, утонул... Нет, она не станет вспоминать... Не станет думать об
этом! Все это в прошлом".
Доктор Армстронг Прибыл на Негритянский остров к закату. По дороге он
поболтал с лодочником - местным жителем. Ему очень хотелось что-нибудь
выведать о владельцах Негритянского острова, но Нарракотт, как ни стран-
но, ничего толком не знал, а возможно, и не хотел говорить. Так что док-
тору Армстронгу пришлось ограничиться обсуждением погоды и видов на рыб-
ную ловлю.
Он долго просидел за рулем и очень устал. У него болели глаза. Когда
едешь на запад, весь день в глаза бьет солнце. "До чего же он устал! Мо-
ре и полный покой - вот что ему нужно. Конечно, ему бы хотелось отдох-
нуть подольше, но этого он, увы, не мог себе позволить. То есть он, ко-
нечно, мог это себе позволить в смысле финансовом, но надолго отойти от
дел он не мог. Так того гляди и клиентуру растеряешь. Теперь, когда он
добился успеха, ни о какой передышке не может быть и речи. И все равно,
- думал он, - хотя бы на сегодня забуду о Лондоне и о Харлистрит, и обо
всем прочем, представлю себе, что я никогда больше туда не вернусь.
В самом слове "остров" есть какая-то магическая притягательная сила.
Живя на острове, теряешь связь с миром; остров-это самостоятельный мир.
Мир, из которого можно и не вернуться. Оставлю-ка я на этот раз повсед-
невную жизнь со всеми ее заботами позади", - думал он. Улыбка тронула
его губы: он принялся строить планы, фантастические планы на будущее.
Поднимаясь по вырубленным в скале ступенькам, он продолжал улыбаться.
На площадке сидел в кресле старик - лицо его показалось доктору
Армстронгу знакомым. "Где он мог видеть это жабье лицо, тонкую черепашью
шею, ушедшую в плечи, и главное - эти светлые глаза-буравчики? Ну, как
же, это старый судья Уоргрейв. Однажды он проходил свидетелем на его
процессе. Вид у судьи был всегда сонный, но его никто не мог обойти. На
присяжных он имел колоссальное влияние: говорили, что он может обвести
вокруг пальца любой состав. Не раз и не два, когда обвиняемого должны
были наверняка оправдать, ему удавалось добиться сурового приговора. Не-
даром его прозвали вешателем в мантии. Вот уж никак не ожидал встретить
его здесь".
Судья Уоргрейв думал: "Армстронг?
Помню, как он давал показания. Весьма осторожно и осмотрительно. Все
доктора - олухи. А те, что с Харлистрит, глупее всех". И он со зло-
радством вспомнил о недавней беседе с одним лощеным типом с этой самой
улицы.
Вслух он проворчал:
- Спиртное в холле.
- Должен пойти поздороваться с хозяевами, - сказал доктор Армстронг.
Судья Уоргрейв закрыл глаза, отчего достиг еще большего сходства с
ящером, и сказал:
- Это невозможно.
- Почему? - изумился доктор Армстронг.
- Ни хозяина, ни хозяйки здесь нет, - сказал судья. - Весьма странный
дом. Ничего не могу понять.
Доктор Армстронг вытаращил на него глаза. Чуть погодя, когда ему ста-
ло казаться, что старик заснул, Уоргрейв вдруг сказал:
- Знаете Констанцию Калмингтон?
- К сожалению, нет.
- Это не важно, - сказал судья, - в высшей степени рассеянная женщи-
на, да и почерк ее практически невозможно разобрать. Я начинаю думать,
может быть, я не туда приехал.
Доктор Армстронг покачал головой и прошел в дом.
А судья Уоргрейв еще некоторое время размышлял о Констанции Калминг-
тон: "Ненадежная женщина, но разве женщины бывают надежными?" И мысли
его перескочили на двух женщин, с которыми он приехал: старую деву с
поджатыми губами и молодую девушку. Девчонка ему не понравилась, хлад-
нокровная вертушка. "Хотя нет, здесь не две, а три женщины, если считать
миссис Роджерс.
Странная тетка, похоже, она всего боится. А впрочем, Роджерсы вполне
почтенная пара и дело свое знают".
Тут на площадку вышел Роджерс.
- Вы не знаете, к вашим хозяевам должна приехать леди Констанция Кал-
мингтон?
Роджерс изумленно посмотрел на него:
- Мне об этом ничего не известно, сэр.
Судья поднял было брови, но лишь фыркнул в ответ.
"Недаром этот остров называют Негритянским, - подумал он, - тут дело
и впрямь темное".
Антони Марстон принимал ванну. Он нежился в горячей воде. Отходил
после долгой езды. Мысли не слишком обременяли его. Антони жил ради ощу-
щений и действий.
"Ну, да ладно - как-нибудь перебьюсь", - решил он и выбросил всякие
мысли из головы.
Он отлежится в горячей ванне, сгонит усталость, побреется, выпьет
коктейль, пообедает... А что потом?
Мистер Блор завязывал галстук. Он всегда с этим плохо справлялся.
Поглядел в зеркало: все ли в порядке? Похоже, да.
С ним здесь не слишком приветливы... Они подозрительно переглядывают-
ся, будто им известно... Впрочем, все зависит от него. Он свое дело зна-
ет и сумеет его выполнить. Он поглядел на считалку в рамке над камином.
Недурной штришок.
"Помню, я как-то был здесь еще в детстве, - думал он. - Вот уж не
предполагал, что мне придется заниматься таким делом на этом острове.
Одно хорошо: никогда не знаешь наперед, что с тобой случится..."
Генерал Макартур пребывал в мрачной задумчивости. "Черт побери, до
чего все странно! Совсем не то, на что он рассчитывал... Будь хоть ма-
лейшая возможность, он бы под любым предлогом уехал... Ни минуты здесь
не остался бы... Но моторка ушла. Так что хочешь не хочешь, а придется
остаться. А этот Ломбард подозрительный тип. Проходимец какой-то. Ей-ей,
проходимец".
С первым ударом гонга Филипп вышел из комнаты и направился к лестни-
це. Он двигался легко и бесшумно, как ягуар. И вообще во всем его облике
было что-то от ягуара. Красивого хищника - вот кого он напоминал. "Всего
одна неделя, - улыбнулся он. - Ну, что ж, он скучать не будет".
Эмили Брент, переодевшись к обеду в черные шелка, читала у себя в
спальне Библию.
Губы ее бесшумно двигались:
"Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли
они, запуталась нога их.
Познан был Господь по суду, который Он совершил: нечестивый уловлен
делами рук своих. Да обратятся нечестивые в ад"
Она поджала губы. И захлопнула Библию.
Поднялась, приколола на грудь брошь из дымчатого хрусталя и спусти-
лась к обеду.
Глава третья
Обед близился к концу. Еда была отменная, вина великолепные. Роджерс
прислуживал безукоризненно.
Настроение у гостей поднялось, языки развязались. Судья Уоргрейв,
умягченный превосходным портвейном, в присущей ему саркастической манере
рассказывал какуюто занятную историю; доктор Армстронг и Тони Марстон
слушали. Мисс Брент беседовала с генералом Макартуром - у них нашлись
общие знакомые. Вера Клейторн задавала мистеру Дейвису дельные вопросы о
Южной Африке. Мистер Дейвис бойко отвечал. Ломбард прислушивался к их
разговору. Раз-другой он глянул на Дейвиса, и его глаза сощурились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41