Штраусистов нашлось-таки у нас доста­точно». Русская пресса, в общем, высоко оценила «Электру». Один из самых авторитетных и проница­тельных знатоков новой музыки В. Каратыгин считал, что «в Западной Европе после Вагнера не появилось до­ныне ничего более значительного, чем «Пеллеас» Дебюс­си и «Электра» Штрауса».
Штраус приобретал все большую славу как дири­жер. Его пригласили на пост руководителя Берлинского придворного оркестра, затем он стал генеральным музикдиректором Берлинской придворной оперы. Начались Штраусовские фестивали в Висбадене, Дрездене, Франкфурте-на-Майне и других городах, показавшие, какой по­пулярностью пользовался этот все еще спорный и непри­емлемый для многих «современных ушей» новатор. Его осыпают почестями: покинув хлопотливый пост президен­та Всеобщего немецкого музыкального союза, он остается почетным президентом союза; ему вручается высокий имперский орден и т. д. Растет благополучие, изменяет­ся быт семьи. В маленьком баварском городке Гармише, в отдалении от столицы, строится комфортабельный дом, служивший композитору любимым убежищем до кон­ца жизни. Отказавшись от руководства придворной опе­рой, он сохраняет за собой дирижирование симфониче­скими концертами в Берлине и гастрольные поездки.
Триумфальным и утомительным было турне по США, где пришлось в течение двух с лишним месяцев дать 35 концертов. Кроме дирижирования, Штраус аккомпа­нировал жене, исполнявшей его романсы. В дальнейшем она пела в Париже в концертах Колонна и Ламурё, в Мадриде, Амстердаме и других городах Европы. Воз­вращаясь из путешествий, Штраус проводил свободные дни в Гармише в обществе жены и сына; здесь, в уют­ном уединении, были созданы прекрасные условия для творчества. Обремененная домашними заботами, Паули­на вынуждена была оставить артистическую деятельность.
В это время горе снова посетило семью Штраусов: в мае 1910 года скончалась мать Рихарда. Всю жизнь он с благодарностью вспоминал доброту и кротость этой чудесной женщины. Картины далекого детства и юно­сти с удивительной живостью возникали в памяти сына в те печальные дни, когда он мысленно прощался со своим прошлым. Но лихорадочный пульс жизни звал его все дальше. Прошел лишь месяц со дня кончины матери, и Штраус снова за дирижерским пультом: в Вен­ском оперном театре идет «Электра», затем следует Штраусовская неделя в родном Мюнхене, и череда кон­цертов, оперных спектаклей, фестивалей снова надолго захватывает его.
Приходится только поражаться неисчерпаемой энер­гии Штрауса, сумевшего в разгаре бурной деятельности создать свою популярнейшую оперу «Кавалер розы». В творчестве композитора наступил знаменательный пе­релом. Можно думать, что, создав оперы о Саломее и Электре, он освободился от мрачных теней распада и гибели. Отныне трагедийные сюжеты исчезают из сферы его творчества и открывается длинная, протянувшаяся на много лет галерея опер с комическими сюжетами и благополучными финалами. Заметим, что предшествен­ницей, правда, несколько громоздкой и тяжеловесной, была ранняя опера «Погасшие огни».
Начиная с «Кавалера розы» эпикурейское дарование Штрауса раскрылось с невиданной широтой. Этому со­действовало существенное жизненное обстоятельство - встреча с Веной и венской культурой, выступления в австрийской столице, дружба с представителями вен­ского литературного мира. Здесь блистали знаменитый оперный театр и прославленные симфонические концер­ты, свято хранились классические традиции Гайдна, Моцарта, Бетховена и Шуберта, жизнь которых была тесно связана с городом на Дунае. В 1897 году скон­чался Брамс, многие годы проживший в Вене, в 1896 го­ду - Брукнер. В быту города, на бульварах, площадях, на сценах театров, в ресторанах и кофейнях царили сверкающие вальсы и польки поэта венской улицы Ио­ганна Штрауса, незадолго до того, в 1899 году, скончав­шегося на вершине славы.
Рядом с богатейшей культурой прошлого возникало молодое искусство венского модерна, хрупкий, изящный и довольно легковесный цветок конца века. Его харак­терными проявлениями были повести и пьесы А. Шницлера, импрессионистские заметки П. Альтенберга, ко­медии Г. Бара, стихи и драмы Г. Гофмансталя, нако­нец - пышное веселье венской оперетты. Представитель младших поколений австрийской литературы Ст. Цвейг, юные годы которого проходили на рубеже столетий, хо­рошо описывает в своих мемуарах «Мир вчера» пьяня­щую атмосферу увлечения искусством, царившую среди венской интеллигентной молодежи. Несколько тяжело­весный, напоенный соками баварской земли Штраус был, видимо, очарован изяществом венской культуры. Ее беззаботный, окутанный легкой дымкой меланхолии гедонизм оказался близок душе мюнхенского музыкан­та, подобно тому как ранее он увлек хмурого северяни­на Брамса.
Первым плодом сближения Штрауса с Веной и ока­зался «Кавалер розы». В дальнейшем он создал еще 4 сценических произведения, действие которых разыгры­вается в Вене. Сюжет «Кавалера» близок традицион­ным сценариям комических опер и оперетт. Здесь есть очаровательная 30-летняя фельдмаршальша, питающая любовь к юному графу Октавиану, есть импозантный, но довольно наглый охотник за деньгами барон Оке фон Лерхенау, сватающийся к богатой невесте - Софи. Видную роль в сценарии играет Октавиан, нечто вроде Керубино в «Свадьбе Фигаро» Моцарта (его партию также поет актриса травести). Октавиан по поруче­нию Окса передает Софи серебряную розу как знак нежных чувств ее воздыхателя. Молодые люди с первого взгляда влюбляются друг в друга. После множества за­бавных приключений, комических интриг с переодевания­ми, веселых ссор и шумных столкновений все разъясня­ется: молодость побеждает, Октавиан и Софи соеди­няются, фельдмаршальша остается в одиночестве, неудачливый барон удаляется.
Еще во время работы над «Электрой» Штраус, види­мо, утомленный нагнетанием мрачных трагедийных об­разов, заявил: «В следующий раз напишу оперу в духе Моцарта». Но опера получилась скорее в духе Иоганна Штрауса. «Кавалер розы» - апофеоз венского вальса, царство широко разливающихся потоков богатой и чув­ственной лирической мелодики. Рихард явно уступает Иоганну в умении создавать яркие мелодии короткого дыхания (в 8 и 16 тактов), нескончаемой лентой вьющие­ся в опереттах венского мастера. Мелодика Рихарда не отличается легкой полетностью Иоганна, ей присущи большая тяжеловесность, пышность и вязкость, она не всегда укладывается в короткие рамки периодов, выли­вается за их пределы и требует дальнейшего развития, словом, она симфонична.
Симфонизация вальса имеет долгую историю. Еще в то время, когда лирическая вальсовая кантилена только зарождалась среди оживленной и проворной беготни крестьянских лендлеров, появились опыты расширения и развития первичных мелодических ячеек у Моцарта, Бетховена (Соната № 25 для ф-п.). В старых «лендлеровских» традициях трактован вальс в Фантастической симфонии Берлиоза. Уже на грани новой, кантиленной вальсовости стояли Вебер в «Приглашении к танцу» и Глинка в Вальсе-фантазии. Многокрасочный поток валь­сового симфонизма захватил все жанры - от фортепи­анных и вокальных миниатюр Шуберта, Шопена, Шу­мана, Брамса до оркестровых произведений Брамса, Чайковского, Глазунова и сценической музыки Верди, Гуно, Чайковского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26