Если культура есть специфический способ человеческой деятельности, то культурная традиция представляет собой один из важнейших ее механизмом, благодаря которому структурируется социальный опыт. Тем самым, культурные традиции выражают данный опыт, принятый и аккумулированный человеческими объединениями любого уровня. Показательно в этой связи, что в гуманитарных науках наблюдается отчетливое движение от особенных, специфических интерпретаций традиции на собственном материале к концептуализациям общего уровня. Не случайно обобщения С.С. Аверинцева, С. Арутюнова, А.Я. Гуревича, Ю.М. Лотмана и других специалистов социально-гуманитарных дисциплин нашли применение в исследованиях философского характера. В научной литературе имеются попытки распространения проблематики традиции за пределы гуманитарных наук, представив ее в качестве основы для интеграции социального и естественно-научного, в частности биологического, знания.
Из работ философского характера можно выделить исследование И.Т. Касавина, в которой автор анализируя познавательные традиции и некоторые гносеологические стереотипы, представляет традицию как неотъемлемое социокультурное измерение человеческой деятельности и общения, которое создает основу для всего многообразия познавательного опыта.
Обобщение результатов полученных в ходе исследования онтологии культурной традиции, приводит к выводу о том, что традиции, прежде всего, не воплощение некоторого предметного содержания, но способ существования культуры. Характер традиции кардинально не меняется в зависимости от того какая онтология находит в ней свое выражение. Более того, большая часть социокультурных традиций не предполагает какой-либо осознанно оформленной картины мира «как он есть сам по себе». Не только и даже не столько знания о мире, но коллективный опыт деятельности - вот что накапливает, стереотипизирует и передает от человека к человеку, из поколения в поколение традиция. Не на что направлена деятельность, не о чем мы мыслим, но как следует мыслить и действовать - вот чему учит в первую очередь традиция.
В связи с вышеизложенным, необходимо напомнить, что до определенного времени в отечественной литературе в силу идеологических причин в понятии традиции часто находило отражение содержание конкретных традиций, которые подвергались анализу исходя из однозначного разграничения последних на «прогрессивные» и «консервативные».
Извлекая уроки из исключительно практически-оценочного отношения к феномену традиции, трудно не согласиться с тем, что «традиции многообразны по типам и формам проявления, а потому всякое общее определение традиции неизбежно односторонне». Важный импульс к углублению понимания природы и функций культурной традиции был дан в ходе междисциплинарной дискуссии состоявшейся на страницах журнала «Советская этнография» в 1981 году. Идеи, высказанные в ходе этой дискуссии, получили свое развитее в ряде научных исследований, посвященных вопросам происхождения культурной традиции, выяснения роли последней в воспроизводстве общественной жизни и другим аспектам рассматриваемой проблемы.
Плодотворную попытку философско-социологического исследования традиции предпринял В.Д. Плахов, который выясняет природу и сущность традиции, ее роль и место в жизни человеческого общества. Согласно этой концепции, традиции являются одним из тех объективных факторов, которые определяют естественность и непрерывность социальной истории, ее собственную логику, направленность по оси времени. Традиция обеспечивает историческое «сцепление» общественных отношений в органическую систему. При всей своей терминологической многозначности, традиция в общесоциологическом плане является законом самодвижения, самоорганизации и самоуправления системы «общество» в целом и отдельных специфических систем: производственно-экономической, языка, нравственности и т.д.
Разрабатывая концепцию культуры как специфического способа («технологии») человеческой деятельности, которая исходит из деятельностной интерпретации общественной жизни, Э.С. Маркарян пришел к выделению в системе человеческой культуры трех подсистем: «интрасоциорегулятивной» (регуляция внутренних параметров общественной жизни людей), «интерсоциорегулятивной» (регуляция отношений между различными обществами) и «природно-экологической» (регуляция взаимодействий общества с природой). Именно в природно-экологической подсистеме особая роль в регуляции взаимодействий общества с природой принадлежит традициям, которые концентрированно выражают опыт тех или иных общностей и, подобно генетическому коду, ориентированы на существенно важные для выживания этих общностей устойчивые, стабильные свойства среды. Благодаря выраженному в информационных программах культурной традиции предвидению условий обитания последующих поколений людей как раз и становится возможным их адаптивное воспроизводство в его простой и расширенной формах. В связи с анализом причин возникновения и возможностей преодоления современного экологического кризиса, необходимо отметить, что в процессе овладения искусством управления динамикой культурных традиций, возможно будет преодолеть одну из основных причин современных экологических проблем, которые вызваны неумением общества и его институтов исследовать предшествующий опыт взаимодействия с природой, извлекать из него уроки и предвидеть последствия нарушения равновесия в системе «общество -природа».
Содержательной иллюстрацией идеи социокультурной детерминированности взаимодействия общества с природой являются примеры внесения современных передовых технологий в традиционные культуры, чья культурная практика и система значений не сочеталась с практиками и значениями, присущими извне привнесенной технологии. Так, введение миссионерами железных топоров в общество австралийских аборигенов, сыграло критическую роль в разрушении всех подсистем культуры, о которых говорилось выше. Игравшие очень важную роль в традиционной культуре аборигенов каменные топоры принадлежали старейшинам племен и использовались в первую очередь в качестве ценного объекта обмена. Процесс «цивилизации дикарей» связывался, в том числе и с приобщением аборигенов к современному миру посредством приучения их к регулярному труду и к европейской трудовой практике, что вело к разрыву единого ритма природы и естественно вплетающейся в него деятельности аборигенов. Но этот процесс имел и другую сторону. Железные топоры вручались молодым людям как наиболее сильным и вероятным их пользователям. Значительно большая эффективность железных топоров и невозможность их изготовления в рамках туземной технологии, привели к превращению этих орудий в новые мощные символы власти, позволяющие идентифицировать их владельцев с властью пришлых белых людей. Закономерным результатом явилось разрушение власти старейшин и сильная эрозия традиционных механизмов социального контроля, в том числе, регуляторов взаимодействия данного сообщества с природой.
Из приведенного примера очевидно, что сведение культуры только к механизму адаптации человека к среде и среды к человеку, а культурную традицию к роли орудия этой адаптации было бы большим упрощением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Из работ философского характера можно выделить исследование И.Т. Касавина, в которой автор анализируя познавательные традиции и некоторые гносеологические стереотипы, представляет традицию как неотъемлемое социокультурное измерение человеческой деятельности и общения, которое создает основу для всего многообразия познавательного опыта.
Обобщение результатов полученных в ходе исследования онтологии культурной традиции, приводит к выводу о том, что традиции, прежде всего, не воплощение некоторого предметного содержания, но способ существования культуры. Характер традиции кардинально не меняется в зависимости от того какая онтология находит в ней свое выражение. Более того, большая часть социокультурных традиций не предполагает какой-либо осознанно оформленной картины мира «как он есть сам по себе». Не только и даже не столько знания о мире, но коллективный опыт деятельности - вот что накапливает, стереотипизирует и передает от человека к человеку, из поколения в поколение традиция. Не на что направлена деятельность, не о чем мы мыслим, но как следует мыслить и действовать - вот чему учит в первую очередь традиция.
В связи с вышеизложенным, необходимо напомнить, что до определенного времени в отечественной литературе в силу идеологических причин в понятии традиции часто находило отражение содержание конкретных традиций, которые подвергались анализу исходя из однозначного разграничения последних на «прогрессивные» и «консервативные».
Извлекая уроки из исключительно практически-оценочного отношения к феномену традиции, трудно не согласиться с тем, что «традиции многообразны по типам и формам проявления, а потому всякое общее определение традиции неизбежно односторонне». Важный импульс к углублению понимания природы и функций культурной традиции был дан в ходе междисциплинарной дискуссии состоявшейся на страницах журнала «Советская этнография» в 1981 году. Идеи, высказанные в ходе этой дискуссии, получили свое развитее в ряде научных исследований, посвященных вопросам происхождения культурной традиции, выяснения роли последней в воспроизводстве общественной жизни и другим аспектам рассматриваемой проблемы.
Плодотворную попытку философско-социологического исследования традиции предпринял В.Д. Плахов, который выясняет природу и сущность традиции, ее роль и место в жизни человеческого общества. Согласно этой концепции, традиции являются одним из тех объективных факторов, которые определяют естественность и непрерывность социальной истории, ее собственную логику, направленность по оси времени. Традиция обеспечивает историческое «сцепление» общественных отношений в органическую систему. При всей своей терминологической многозначности, традиция в общесоциологическом плане является законом самодвижения, самоорганизации и самоуправления системы «общество» в целом и отдельных специфических систем: производственно-экономической, языка, нравственности и т.д.
Разрабатывая концепцию культуры как специфического способа («технологии») человеческой деятельности, которая исходит из деятельностной интерпретации общественной жизни, Э.С. Маркарян пришел к выделению в системе человеческой культуры трех подсистем: «интрасоциорегулятивной» (регуляция внутренних параметров общественной жизни людей), «интерсоциорегулятивной» (регуляция отношений между различными обществами) и «природно-экологической» (регуляция взаимодействий общества с природой). Именно в природно-экологической подсистеме особая роль в регуляции взаимодействий общества с природой принадлежит традициям, которые концентрированно выражают опыт тех или иных общностей и, подобно генетическому коду, ориентированы на существенно важные для выживания этих общностей устойчивые, стабильные свойства среды. Благодаря выраженному в информационных программах культурной традиции предвидению условий обитания последующих поколений людей как раз и становится возможным их адаптивное воспроизводство в его простой и расширенной формах. В связи с анализом причин возникновения и возможностей преодоления современного экологического кризиса, необходимо отметить, что в процессе овладения искусством управления динамикой культурных традиций, возможно будет преодолеть одну из основных причин современных экологических проблем, которые вызваны неумением общества и его институтов исследовать предшествующий опыт взаимодействия с природой, извлекать из него уроки и предвидеть последствия нарушения равновесия в системе «общество -природа».
Содержательной иллюстрацией идеи социокультурной детерминированности взаимодействия общества с природой являются примеры внесения современных передовых технологий в традиционные культуры, чья культурная практика и система значений не сочеталась с практиками и значениями, присущими извне привнесенной технологии. Так, введение миссионерами железных топоров в общество австралийских аборигенов, сыграло критическую роль в разрушении всех подсистем культуры, о которых говорилось выше. Игравшие очень важную роль в традиционной культуре аборигенов каменные топоры принадлежали старейшинам племен и использовались в первую очередь в качестве ценного объекта обмена. Процесс «цивилизации дикарей» связывался, в том числе и с приобщением аборигенов к современному миру посредством приучения их к регулярному труду и к европейской трудовой практике, что вело к разрыву единого ритма природы и естественно вплетающейся в него деятельности аборигенов. Но этот процесс имел и другую сторону. Железные топоры вручались молодым людям как наиболее сильным и вероятным их пользователям. Значительно большая эффективность железных топоров и невозможность их изготовления в рамках туземной технологии, привели к превращению этих орудий в новые мощные символы власти, позволяющие идентифицировать их владельцев с властью пришлых белых людей. Закономерным результатом явилось разрушение власти старейшин и сильная эрозия традиционных механизмов социального контроля, в том числе, регуляторов взаимодействия данного сообщества с природой.
Из приведенного примера очевидно, что сведение культуры только к механизму адаптации человека к среде и среды к человеку, а культурную традицию к роли орудия этой адаптации было бы большим упрощением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32